Марина Алиева - Орелинская сага. Книга вторая

• Название: Орелинская сага. Книга вторая
• Автор: Марина Алиева
• Жанр: Русское современное

Случайно брошенное проклятие свяжет воедино столетнюю историю людей бескрылых с историей крылатых людей, потерявших однажды всех своих правителей. Поиски этих последних приведут на землю крылатого юношу, который во множестве приключений разыщет семерых столетних старцев, но вместе с тем обретёт и самого себя и найдёт ответы на многие вопросы, заданные ему Судьбой. Что даёт человеку владение крыльями? Величие, преимущество, одинокую жизнь изгоя или счастливую возможность обрести Знание?

---

Получилось так, что один из них прилетел, чтобы занять наблюдательный пост на вулкане, а другой как раз собирался на отдых. Перекинувшись парой слов о последних новостях, оба обнаружили, что воспринимают происшедшее совершенно по-разному. Первый считал Нижних орелей убийцами, которых следовало наказать, а второй, напротив, винил во всем Лоренхольда, затеявшего ссору, толком ни в чем не разобравшись. Он считал поселян мирным и несчастным, из-за неумения летать, народом, не способным совершить убийство.

Оба начали отстаивать свои точки зрения и, чем дальше, тем яростнее. Стражи дворца, орели, пролетающие мимо и стоящие на площади в ожидании Лоренхольда, проявили к ссоре живейший интерес. Очень скоро разросшаяся толпа зевак раскололась на две враждебные части, каждая из которых считала верной только свою позицию и ни в какую не соглашалась с другой.

Появление Ольфана немного разрядило обстановку, и страсти поулеглись, но вид ругающихся орелей расстроил бывшего Иглона чрезвычайно.

С тяжелым сердцем возвращался он к Правителям, между которыми тоже не все было ладно. Но перемена, произошедшая с братьями, сразу бросилась в глаза. Взгляд Донахтира обрел прежнюю прямоту и ясность, а смущенный Форфан, слушая рассказ дяди, несколько раз посмотрел на Великого Иглона с прежней преданностью и любовью.

– Что ж, – вздохнул Донахтир, когда Ольфан закончил, – все это очень печально. Мы с Форфаном, как раз говорили о том, что Иглонам теперь, как никогда, необходимо сплотиться. Полагаю, нужно немедленно послать за братьями, а Лоренхольда с товарищами до их прибытия попросим погостить во дворце. Здесь они все подробно расскажут и ответят на вопросы, которые неизбежно возникнут. Надеюсь, ситуация не такая уж и страшная, и мы сумеем убедить молодых людей, что крайние меры нежелательны. Не глупцы же они, чтобы не понимать – сейчас важнее всего восстановить согласие между орелями. И, если нам удастся успокоить Лоренхольда, то, с его помощью, мы найдем способ успокоить и тех, кто требует расправы над поселянами.

Форфан согласно кивнул, а Главный Страж дворца низко поклонился племянникам.

– Рад, что между вами снова понимание, – сказал он с облегчением. – Я немедленно пошлю рофинов в остальные Города, а сам, пожалуй, полечу навстречу Лоренхольду. Как бы он не наболтал лишнего по дороге.

– Братьям ты тоже расскажешь про Старика? – спросил Форфан, когда дядя скрылся за дверью.

– Видимо придется, – вздохнул Великий Иглон. – Не хотел я прежде времени, но оно, кажется, уже пришло. Хотя, и не совсем так, как мне бы хотелось… Но, – прибавил он после минутного молчания, – больше никто о детях Дормата знать пока не должен.

На это Иглон Восточного города понимающе наклонил голову.

– Теперь ступай, Форфан. Тебе нужно приготовиться к встрече братьев, а мне подумать, какими словами успокоить Лоренхольда, чтобы он не счел себя обманутым.

Однако относительный покой в душе Донахтира, вызванный принятым решением, оказался недолгим. Надежды на тихую развязку возникшей проблемы рухнули под утро, когда до слуха, так и не заснувшего Правителя, донесся звук множества хлопающих крыльев, тут же сменившийся громкими криками. Поначалу Донахтир подумал, что прибыли его братья, и орели на площади их приветствуют. Он только удивился, что Иглоны взяли с собой такую многочисленную свиту, но вбежавший в покои побледневший Ольфан все разъяснил.

Крики вызвало появление Лоренхольда, но не живого, как ожидалось, а убитого поселянами. Его принесли орели, бывшие с ним, и целая делегация из Нижнего Города, где печальная процессия делала остановку.

Свет померк в глазах Великого Иглона!

Не помня себя, спустился он в Зал Совета, куда уже поспешил Форфан со свитой и все несшие службу во дворце.

Огромное круглое помещение быстро заполнилось. Недалеко от входа, отдельной группой стояли прилетевшие орели во главе с Тористином, а на выдвинутой в самый центр скамье лежало тело Лоренхольда.

Тяжело было Донахтиру слушать рассказ о происшедшем. Тяжело смотреть в мертвое лицо своего подданного и в горящие гневом лица остальных. Но еще тяжелее делалось ему при мысли о том, что сейчас он должен будет уговаривать их отказаться от мести! И, чем живописнее расписывал Тористин коварство поселян, тем сильнее крепла в Правителе уверенность в своей правоте. Незамутненное гневом сознание Великого Иглона легко усмотрело за всеми домыслами и преувеличениями истинную картину происшедшего. Случайность! Опять случайность! Но какая нелепая, какая ужасная и злая! Ах, зачем эти мальчики были так любопытны в той, другой, такой спокойной жизни! Может быть, действительно не стоит нарушать правила, создававшиеся веками и веками же проверявшиеся на прочность?!…

– В смерти Тихтольна несомненно виноват тот, якобы исчезнувший мальчишка-поселянин, – говорил, между тем, Тористин. – Но Лоренхольд был уверен, и мы все с ним согласны, что парня просто где-то прячут. Убийцу же самого Лоренхольда мы видели собственными глазами и готовы указать, если он еще в поселении. А, если сбежал… Великий Иглон, только прикажи, и, куда бы он ни скрылся, мы достанем его, а заодно и того, другого!…

Остальные орели возбужденно загалдели, кивая головами. Их крылья взметнулись вверх, словно юноши готовы были немедленно лететь обратно, на поиски убийцы. Но Великий Иглон поднял руку, и шум мгновенно стих.

– Вам следует успокоиться, – бесстрастно сказал он. – Орелям не пристало под влиянием минуты совершать поступки, которые потом нельзя будет исправить, и воспоминание о которых будет жечь стыдом.

– Но, Правитель! – слегка опешил Тористин, – стыдом нас может жечь только то, что мы оставим безнаказанной смерть наших сородичей! Разве ты не собираешься покарать убийц?!

Вместо ответа Донахтир подошел к лежащему на скамье Лоренхольду, встал перед ним на колени и замер, накрывшись крыльями, как шатром.

Все бывшие в Зале Совета устыдились. Гнев, смятение и жажда мести заставили их забыть об Обряде Прощания, и сейчас, вслед за Правителем, орели, один за одним, стали опускаться на колени и шептать свои скорбные слова под покровом собственных крыльев.

Однако Донахтир не только прощался. Сквозь неплотно сомкнутые перья он смотрел в безжизненное лицо Лоренхольда и просил у него прощения. «Не мне судить тебя, – мысленно произносил Великий Иглон, – как не вправе я судить и Тихтольна. Вернулись бы вы живыми и невредимыми, я бы пожурил вас, как беспокоящийся отец и разъяснил бы, в чем вы были не правы. Но вы оба погибли, а, значит, бессмысленно теперь искать тот поворот на дороге вашей жизни, где вы свернули не туда. Выбор уже свершился и принес свои печальные плоды. И ты, Лоренхольд, и твой брат – вы сами распорядились своими жизнями. Мне же сейчас придется распорядиться жизнями других. Не думаю, что вам станет легче, если я приму решение, которое приблизит еще чей-то конец. Мне не видится злой умысел в том, что произошло с вами. Лишь случайность! Ужасная, но спровоцированная вами же! Поэтому, каким бы бессердечным ни сочли меня ваши товарищи, я не стану мстить, ни за твою смерть, Лоренхольд, ни за смерть твоего брата… Простите меня!…».

Великий Иглон решительно поднялся и бесшумно, но твердо ступая, прошел к возвышению, на котором стояло Кресло Правителя. Оттуда, не садясь, а лишь опершись о высокий подлокотник, смотрел он, как один за другим заканчивали Церемонию Прощания орели. Оттуда же, едва заметным кивком, позволил стражам дворца унести мертвое тело. И только когда Лоренхольда вынесли, а в Зале остались одни живые, Правитель позволил себе сесть.

Все молчали.

Тористин, слегка остуженный прощанием с товарищем, неловко переминался с ноги на ногу. Прилетевшие с ним орели тоже не знали, что сказать, и в повисшей тишине было слышно только, как Ольфан, ожидающий прилета Иглонов на внешней террасе, отдает приказания стражам.

Наконец Донахтир устало спросил:

– Чего вы требуете от меня?

– Мести, Правитель, – глухо произнес Тористин.

– Какой же мести ты хочешь?

– Великий Иглон сам это решит. Нам же позволь отыскать убийц и доставить их сюда.

Донахтир прикрыл глаза.

– Судя по всему, ты ждешь, что я воздам смертью за смерть, убийством за убийство? Но не содрогнешься ли ты, если следом за телом Лоренхольда, опущенным в вулкан, я велю сбросить туда же и того, кто его нечаянно убил?

– Нет, Правитель, не содрогнусь! – ответил Тористин, не задумавшись ни на минуту.

По Залу пробежал ропот, а глаза Великого Иглона снова широко распахнулись, и те, кто стоял ближе, заметили в них страх.

– И ты сам сможешь его туда столкнуть?! – спросил Донахтир слегка изменившимся голосом.

– Я теперь многое смогу, чего раньше не мог, – твердо сказал Тористин.