Олег Опрышко - Байки старого боцмана

• Название: Байки старого боцмана
• Автор: Олег Опрышко
• Жанр: Русское современное

«Байки старого боцмана» – это сборник рассказов, в основу которых легли реальные события из жизни работников речного и морского флота. Некоторые рассказы уже публиковались в сборнике «Морской почерк» издательства «Светоч» и других сборниках различных издательств.

---

– Блин, да кто здесь начальник? Я или «Прошка»? – подстегнул себя Валерка и, с силой потянув рычаг подъёма грейфера, тут же отпустил его.

Двигатель, взревев от резкой нагрузки, постепенно сбавлял обороты, а грейфер, словно выскочивший из табакерки чёрт, закачался над палубой.

– Стоп, стоп, так нельзя, – успокаивал себя Валерка, – делаем всё плавненько и потихонечку.

Теперь уже осторожно он развернул кран в сторону лихтера и, раскрыв грейфер, медленно опустил его на караван.

– Так-то оно лучше, – спокойно выдохнул Валерка, – теперь закрываем грейфер и двумя тросами выполняем подъём.

Дизель натужено загудел и пучок плавно поплыл вверх, потом в сторону и, зависнув над местом выгрузки, опустился в воду. Только здесь Валерка раскрыл грейфер и брёвна стали расплываться по акватории. Дальше дело пошло успешнее. После третьего или четвёртого подъёма Валерка, заметив на палубе крановщика, совсем забыв об опасности, решил прихвастнуть. Захватив полный грейфер, он вместе с подъёмом нажал педаль поворота. Охапка брёвен, чуть не зацепив крышу, пронеслась над ходовой рубкой лихтера. Валерка едва успел испугаться, как в кабину влетел крановщик.

– Ты что, мать твою, делаешь? Хочешь меня под монастырь подвести? А ну марш отсюда.

– Кто бы спорил, я не буду, – уступая кресло крановщику, пробормотал Валерка, – так оно лучше будет.

Понаблюдав какое-то время за работой крановщика, Валерка спустился в кают-компанию и устроился на широком диване, подложив под голову чей-то ватник, и, прислушиваясь к переменному рокоту главного дизеля, вскоре задремал, изредка просыпаясь, если звук двигателя становился равномерным продолжительное время.

Разбудила его внезапная тишина. Валерка взглянул на часы. Ночная смена закончилась и крановщик, заглушив главный двигатель, сидел здесь же за столом и заполнял вахтенный журнал.

– Вставай, начальник, пора наряд закрывать.

– Много выгрузил?

– Караван снял и из трюма почти половину.

– Мало, я рассчитывал только в кормовом подзоре останется. Сменщиков на том берегу не видать?

– Пока не было видно. Сегодня воскресенье, автобусы реже ходят.

– Ладно, приедут, куда они денутся. Давай смотреть, куда будем время списывать. В нормативы опять не уложились, и сигнальщик всю смену бездельничал, хоть и не по своей воле. Снова мне выговор за вас получать.

– Ну, извини, с кем не бывает. Напиши, что трос меняли, и я в журнале отмечу.

– Эдак вот вы меня под монастырь и подводите, – припомнил Валерка крановщику его недовольство ночным происшествием.

Вскоре приехала новая смена и всё пошло своим чередом, но после окончания выгрузки, как только Валерка прибыл на район, его вызвал начальник.

– Валерий Михайлович, почему у Вас на причале опять превышение норм выгрузки?

– Да по разным причинам, порой заводская лесотаска сломается, а акватория для выгрузки маловата, вот и приходится нам ожидать, другой раз и кран поломается. Всякое бывает, – не зная, какими сведениями располагает начальник, уходил от прямого ответа Валерка.

– Ну а в субботу, что за история приключилась при выгрузке лихтера 1254?

– Да ничего особенного. Вечерняя смена успешно справлялась, а в ночную смену была небольшая задержка, но потом наверстали.

– Мне доложили, что крановщик был пьяным, а Вы покрываете его.

– Ну, нельзя сказать, чтобы совсем пьяным был, просто с остаточными явлениями, а вызывать другую смену ночью вообще не было смысла. Они только к утру бы прибыли, – оправдывался Валерка, лихорадочно соображая, какая сволочь его заложила, и что ещё известно начальнику района.

– Но при этом записали в наряде, что ремонтировали трос. Так или нет?

– Записал. Было дело, но моторист-то с грузчиком не виноваты, что простояли час, да и крановщик наверстал потом упущенное.

– Мало того что покрываете пьянство, Вы ещё и приписками занимаетесь. Объявляю Вам выговор и лишение премии, а наряд на эту смену перепишите с указанием времени простоя. Всё, можете идти.

Валерка вышел из диспетчерской, присел на скамейке и закурил.

– Ну, и где я прокололся, – рассуждал он, глубоко затянувшись, раскуривая сигарету, – что я сделал не правильно? Правду говорят, если хочешь иметь неприятности, заведи друзей и сделай людям добро. А может это вообще не моё дело работать с людьми? Здесь предательство, хитрость и обман – всё имеет место. Надо, нахрен, бросать эту командирскую должность и переходить работать по будущей специальности, с железом и механизмами. Так оно лучше будет. Закроем навигацию, напишу заявление, чтоб перевели работать на флот, – решил Валерка и, зашвырнув недокуренную сигарету в бочку для окурков, направился в общежитие.

Мост

Разводной мост

25 тонный самоходный плавучий кран «Блейхерт» стоял выше Кузьминского моста в ожидании заказанной дневной разводки для следования вниз по течению реки. С опущенной стрелой, габариты крана позволяли ему пройти под мостом, не ожидая его разводки, но процесс укладки стрелы и её подъёма занимал очень много времени и требовал усилий всего экипажа; для чего необходимо объявлять авральные работы. Да и обстановка была такова, что после прохода под мостом, кран должен приступить к работе, всего десятком километров ниже по течению, где его уже ожидало судно. Время разводки приближалось, и капитан отдал команду запускать машины и сниматься с якоря.

Михалыч, мост уже разводят, – доложил вахтенный штурман капитану.

Не спеши, штурман, сначала снизу пройдёт единица, вроде сторожевого катера, а уж потом наша очередь, – ответил капитан.

Разводной пролёт моста остановился, поднявшись на необходимую высоту, и под мост, между его устоями, стал заправляться сторожевик. Плавкран, отойдя от якорной стоянки, приблизился к фарватеру и ожидал прохождения катера, договорившись разойтись с ним левыми бортами. Сторожевик, пройдя мост, добавил скорости и вскоре пронёсся мимо «Блейхерта», обдав его искрящимися брызгами, и качнул на своей волне, будто в знак приветствия.

Пошли и мы под мост – ставя ручки машинного телеграфа на средний ход, сказал капитан, и велел рулевому точнее держать на заданном курсе.

Тысячетонная махина, высотою 21 метр, набирая скорость, приближалась к мосту. Течение реки подгоняло её, и теперь требовался незаурядный судоводительский опыт и мастерство, чтобы попасть в разводной пролёт, учитывая, что под мостом действует сильное свальное течение. Наметив воображаемую линию, по которой необходимо двигаться, чтобы точно попасть в пролёт, Капитан дал ориентир рулевому.

Держи на радиомачту, – объяснил он, и подошёл к машинному телеграфу добавить ход до полного.

Михалыч, на мосту мужик бегает и руками машет, – сообщил рулевой.

Ну, бегает и пусть бегает, а ты не отвлекайся, – ответил капитан.

Разогнавшись, «Блейхерт» нёсся в разводной пролёт со скоростью велосипедиста.

Михалыч, мужик бегает по мосту, и что-то кричит в рупор, – вновь доложил рулевой.

Возьми чуть правее и не отвлекайся, – раздражённо одёрнул капитан рулевого.

И он, и штурман, находясь на крыльях ходового мостика, следили за приближением кранового понтона к устоям моста.

Михалыч, пролёт пополз вверх – крикнул рулевой капитану.

Не отвлекайся, – не успел ответить капитан, окончание фразы застыло у него в горле, когда до него дошёл смысл услышанного.

Стоп машины, полный назад, лево на борт, – закричал он, хватаясь за ручки машинного телеграфа.

До моста оставалось не более ста метров. Разогнавшаяся махина, не успев отреагировать на произведённые действия, стремительно приближалась к его устоям. Всех кто стоял на палубе, как ветром сдуло. Не зацепив разводного пролёта, «Блейхерт» пролетел под мостом, и, замедлив своё движение, начал разворачиваться. Дрожащими руками капитан схватил рупор и, выскочив на крыло, закричал, что есть мочи. Над рекой, заглушая шум работающих машин, понеслись выражения, от которых листва на прибрежных кустах пожухла, а пролетающие мимо птицы, шарахались в стороны, сбиваясь с курса. Выяснилось, что заказанная с вечера высота подъёма моста была рассчитана только на сторожевой катер, а о проходе плавкрана, с его двадцати одно метровой высотой, диспетчер толи забыл предупредить, толи телефонная цепочка, по которой передавалось распоряжение, была слишком длинной и где-то произошёл сбой. Плавкран развернулся, и продолжил своё движение, а у капитана добавилось с десяток седых волос на голове. Разводной пролёт начал опускаться и человек на мосту, положа руку на грудь, почувствовал трепыхание своего сердца.

Туфли – вакса – Новый год

Продукцию фабрики «Скороход», в восьмидесятых годах прошлого столетия, можно было разделить на три группы. Модельные туфли – высокого качества, красивые, удобные, модные по цене от семнадцати рублей и выше, выпускались мелкими партиями, в магазинах замечены не были, видимо изготавливались исключительно для «слуг народа». Вторая группа – обувь для военных и полувоенных училищ и армии. Высокого качества и средней стоимости, от 12 рублей но, согласно уставу, единой формы, и потому к моде никакого отношения не имели. Продавались в военторгах и распределялись по складам. Ну а третья группа, самая распространённая, по семь рублей пятьдесят копеек, продавались во всех обувных магазинах Ленинграда. Колодки для их пошива использовались со дня основания фабрики в 1882 потому ни изяществом, ни новизной модели не отличались, да и качество пошива, с тех пор сильно упало. Привлекать они могли только низкой ценой и продолжительным, до двух месяцев, гарантийным сроком, не смотря на то, что подошва отваливалась после первого дождя. Дожди в Ленинграде дело обычное и весьма частое, потому срок носки этих туфлей практически совпадал с их гарантийным сроком, а нередко и опережая его. Ремонту они, как правило, не подлежали, однако это не смущало тех, кто смог углядеть в этом свои плюсы. После полутора месяцев использования туфли приводили в божеский вид лучшим сортом гуталина и шли в магазин с претензией на качество изделия. Эксперт без труда находил в изделии заводской брак, и заявитель получал новую пару туфлей, чем восстанавливал справедливость.