Юрий Тамразов - Сету атум
Все авторские права соблюдены. Напишите нам, если Вы не согласны.
Описание книги "Сету атум"
Описание и краткое содержание "Сету атум" читать бесплатно онлайн.
Эта книга для тех, кто способен прийти в восторг от черных глубин вселенной. Эта книга для тех, кому не хватает воздуха в тесноте современного мира. Для тех, кто способен забыть себя ради любви к истине, или человеку. Эта книга о сету атум, тех, кто рожден не здесь, а значит, никогда здесь не умрет.
Занимаем оборону спина к спине. Клинки, опьяненные свежей кровью, засверкали с новой силой. Рамиддин закручивает ятаган по невероятным, сливающимся в единый смерч ударов, траекториям. Рубит. Рубит. Рубит. Я уже работаю колющими, пронзаю наступающих врагов насквозь. Махать шашкой сил нет. Почва становится скользкой от крови и внутренностей. Оплавленный взрывом песок багровую влагу не впитывает. Приходится балансировать, до боли впиваюсь пальцами ног в подошвы «пэцеловских» ботинок. Осклабившееся, заросшее жесткой щетиной, лицо промелькивает надо мной. Все-таки поскользнулся. Звонко хрустнули ребра – упал на бок. Времени нет. Упираюсь руками в кровавую слизь, резко вскидываю тело. Товарищ разрубает напополам одного противника, хватает здоровенной ручищей голову второго – сжимает, не выпуская треснувшего черепа, закручивает смертоносный ятаган в свободной руке, обрушивая сталь на третьего противника. Утробный рык – обезглавленные тела в багровых разводах опускаются на землю. Больше крови, больше слизи!
– Нэ зэвай, – хрипит горец, – пачты все.
Сил на ответ нет. Киваю.
– Эй, пролетарии! – подает голос старик. – Пролетайте.
Синхронно поворачиваемся на голос, видим, как дед выдергивает чеку, примеривается прокуренными зубами ко второй гранате. Больно ударяюсь челюстью о твердое, как гранит, плечо Рамиддина, перед глазами мелькает пейзаж. Горец, схватив меня в охапку, бежит прочь от возникающей ударной волны. Миг. Адский грохот. Стремительно приближается уже знакомая стена дома.
***
– Ты где так шашкой орудовать научился?
– Как тебя звать-то, малец? И, да. Ты сам откель будешь?
Горец и дед закидывают меня вопросами, пока я накладываю бинт на сочащуюся кровью рану. Странно, но Рамиддин говорит на чистом русском, от тяжелого акцента не осталось и следа. Горячка схватки ушла, схлынули лошадиные дозы адреналина, и боль ой как дает о себе знать. «Козлы, – перекатываю недовольные мысли в ноющей черепушке, – лучше бы помогли с бинтами».
– Стас я. Из Сочи, – затягиваю бинт покрепче, морщусь.
– Русский? – дед привстает с табурета, упирается мозолистыми ладонями в крепкую дубовую столешницу.
– Русский.
– Ах, ты ж… Шельмец! Ты бы знал, как мене эти горцы уже опротивели. То не делай, туда не бросай, – старик косится на Рамиддина, тянется под стол со счастливым прищуром. – Не понять им нашей метущейся души.
– А шашкой, – отвечаю на вопрос Рамиддина, глядя, как дед грохает о столешницу объемистую бутыль мутного самогона, дружески похлопывает по плечу своего товарища, мол, пошутил, – я первый раз рубил. Много тренировался с китайским оружием, как оказалось, разницы практически нет. Это, встречный вопрос, а куда делся Ваш акцент?
Вслед за самогоном на столе возникает плошка с квашеной капустой. Горец задумчиво скребет крепкими ногтями тяжелый подбородок, хмыкает, молча тянется к бутылю. Вцепившись крупными зубами в деревянную затычку, откупоривает емкость, наливает серую жидкость в массивный стакан.
– Контузия у Алиича. Как экстремальная ситуация, так акцент появляется. Может мозг силы бережет?
Дед ставит на стол еще два стакана, предварительно протерев их краем маскхалата.
Взрыв поставил точку в баталии. Меня, оглушенного и слабо понимающего, что произошло, Рамиддин поднял на второй этаж высотки. Теперь, скрипя невзрачными табуретками, сидим за кухонным столом. В ощерившемся осколками проеме кухонного окна видна панорама двора. То тут, то там бурой массой валяются тела. На месте детской площадки так и вовсе гора тел со слипшейся от крови шерстью. С трудом сдерживаю рвотный позыв, рвать некуда, нас окружают бетонные стены, иного убранства в кухне нет. Глядя на судорожные дергания моего кадыка, улыбается горец:
– В первый раз вот так, по-настоящему?
– Так – да. Раньше было не так… брутально. Это нормально?
– Что нормально? – похрустывая капустой, вклинивается в диалог дед. – Черти? Нет, это совершенно не нормально. Потому и сторожим. Ты, что, залетный?
– Я охотник! – Поспешно заверяю, понимая, к чему клонит престарелый воитель, опрокидываю стакан самогона в глотку. Морщусь скорее инстинктивно, вкус, на удивление, оказывается приятным. Кисленько. – Но такой хрени еще не видел. Кровь, кишки и у них и у нас… Тут можно умереть?
– Мы не пробовали, хочешь – проверь, – отвечает горец, орошая капустным соком столешницу, меланхолично зачерпывает пригоршню капусты. – Это война, парень. Кровь, смерть – обычное дело. Привыкай.
Сжимаю стакан, следуя примеру странной парочки, молча пью, закусываю. Тихо так, что слышны мерные движения челюстей.
– Так не всегда было, – прерывает затянувшееся молчание пенсионер, – обычно одна-две твари за ночь. Дело не хитрое, скрутили – отправили домой. Не получается скрутить? Пару раз по башне тюк – все дела.
– Года два назад началось, – присоединяется горец, – стали косяками переть. И самое интересное, вон, – массивная голова кивает в сторону окна, – тела не исчезают. Еще и жидкостями одежду портят, смекаешь, к чему клоню?
– Плоть обрели? Но это же духи, не материальные сущности. И вообще, мы же в зеркале.
– Эти сук… сучности Сан-Саныча чуть на тот свет не спровадили прошлой зимой, месяц ему утки носил по больницам. А ты говоришь не материальные.
Старик протестующе выставляет ладони, трясет бородой:
– Вот не надо, уток не было. Чего ты из меня инвалида лепишь? Перед гостем неудобно, подумает еще что.
– Да, – подмечаю, в полглаза оглядываю жилистую фигуру Сан-Саныча, – на инвалида не тянет. Такой молодым еще фору даст. Широкие ладони с сильными пальцами, сухие увитые венами руки, взгляд озорной, но в глубине голубых глаз таится лед. Такой взгляд может быть только у того, кто повидал много смертей на веку, возможно, не меньше устроил сам. Теперь, на склоне лет, остепенился. Странная компания, ну а уж от панибратского отношения любого скинхеда наизнанку вывернет.
– Рамиддин, извините, что без отчества, а почему Вы кричали «Ура»?
– А чего мне кричать? – горец прищурил лучистые карие глаза, еще чуть-чуть и взорвется. – Пахлава, чучхела, горячая кукуруза? Чего, имя смущает? С таким именем за Россию сражаться запрещено? – Кожа горца мгновенно белеет от злости, ноздри орлиного носа расширяются, того и гляди перетянет кулаком по хребту. – Да, я, если хочешь знать…
– Ладно-ладно, харэ Алиич, – дед похлопывает вскипевшего товарища по плечу, с силой надавливает, заставляя вновь опуститься на табурет, Раммидин демонстративно отворачивается от меня, – чего ты вызверился? Он же просто спросил, без всякой задней. Ведь так? – обращает грозный взгляд на меня, я киваю, красный от смущения, не знаю, куда себя деть. – Ты, малец, на него внимания не обращай, он человек характерный, но отходчивый. Спецназовцы мы, оба на пенсии, служили вместе. Чего ему еще кричать? Как учили, так и кричит. Да семья еще… у него в смысле. Жена-красавица, Ольгой звали, он ее с Рязани привез. Любовь – все дела, дети потом пошли. Славные такие ребятишки. Я их на прогулку водил в парк, рассказывал всякое, любимый дядька, как же! Хорошая семья… была. Знаешь, сколько раз я его с петли снимал? Табуретку обратно поставлю, сниму его, а ты попробуй такую тушу стащи, сядем обнимемся и ревем как… А чего делать? Он по жене с детьми тоскует, тоже понимаю. И жалко обалдуя этого до чертиков. А делать что? Куда податься? Мало того, что их убили, так и мы ненужные оказались. Так бы хоть в работе забыться, – дед прерывает сбивчивый рассказ, кулькает мутной жидкостью о дно стаканов. – А оно знаешь, как? Приходишь ты, положим, в фирму, или на завод, или еще куда. Тебя, положим, спрашивают: опыт работы? А ты им, положим, как есть говоришь: где служил, кем, сколько? А они, положим, как услышат, что спецназ, да всю жизнь по горячим точкам, что на Северном Кавказе воевал – так икать начинают. Боятся значит, мол, дураком пришел, того и гляди убьет кого-нибудь. А как узнают, что еще и награды имеешь – все, пиши пропало. А он что, виноват? У него семью бандиты под нож пустили. Меня радости на старости лет лишили. Своих-то внучков нет, так хоть названные были. Пришлось сниматься с мест, переехали от греха подальше, вглубь России. Маемся теперь… Я-то ладно, а он? По городу пройди, попробуй, с такой-то харей. Все косятся, только что на спину не плюют. Как же, носатый пошел, поди на рынке русский народ обворовывает, да девок насильничает. Вот и обижается… Одни мы. Я у него, а он у меня. И весь сказ. Выпьем, командир?
– Висако-висако в гарах… – тяжелая рука едва не вдавливает меня в стол, Раммидин обнял за плечи, улыбнувшись, поднимает тост. Влажная дорожка блестит на смуглой щеке. Стыдно. – Давай, сынок, пей, а на меня зла не держи. Психика ни к черту, за столько-то лет.
Подписывайтесь на наши страницы в социальных сетях.
Будьте в курсе последних книжных новинок, комментируйте, обсуждайте. Мы ждём Вас!
Похожие книги на "Сету атум"
Книги похожие на "Сету атум" читать онлайн или скачать бесплатно полные версии.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
Отзывы о "Юрий Тамразов - Сету атум"
Отзывы читателей о книге "Сету атум", комментарии и мнения людей о произведении.