Наталья Тимофеева - Гремучая смесь

• Название: Гремучая смесь
• Автор: Наталья Тимофеева
• Жанр: Русское современное

Название книги – «Гремучая смесь» – не случайно. Так когда-то нас назвали знакомые. Это наша первая совместная работа, так что, сами понимаете. Человек так интересно устроен, что умудряется попадать в такие ситуации, которых в природе не бывает. Но он, мало того, что находит, но и участвует в них как главный герой.

---

На этот счет у Ивана существовала не то, чтобы теория, а твердое убеждение. Он считал, языки все эти, французские, и пианины с танцами, есть ни что иное, как результаты болезни, которой человек в обязательном порядке заболевает, если в своей жизни ничего не делает, а только, например, книжки читает, как его барин. Мол, зараза это такая, но лекарство от нее есть – работать не покладая рук. Тогда времени, на то, чтобы с жиру беситься, вовсе не останется и с человеком будет все хорошо, как с Иваном. Мол, посмотрите на того же барина и на Ивана и сравните, а если не верите, спросите у барыни.

Своими мыслями по этому поводу, Иван ни с кем не делился и не потому, что боялся быть непонятным, а то и высмеянным. Просто-напросто он было уверен, что каждый трудовой человек думает точно так же, как он. А что до тех, которые болезнью этой уже заразившиеся, так до них ему дела никакого нет, сами заразились, пусть сами и лечатся.

***

Но настроения Ивану такие мысли совсем не портили, а скорее совсем наоборот. Выходило, что человек он мало того, что молодой, да из себя видный, так еще и человек здоровый, а это немаловажно.

Он собирался поработать в городе еще лет пять, не больше, и вернуться в деревню с тем, чтобы обзавестись хозяйством и работать на земле. Работу в городе Иван не воспринимал как что-то серьезное, как то, чем серьезный человек должен заниматься всю свою жизнь. Человек без земли и без хозяйства, считал он, это как трава, что посередине дороги растет. Каждый волен на нее наступить, проехать по ней, а то и, прости Господи, нужду справить.

Совсем другое дело, когда человек при земле и при хозяйстве, вернее, земля с хозяйством при нем. Вот это и есть настоящий человек. Не какая-то там травиночка на дороге, а могучий дуб в лесу, среди себе подобных. Такому, почитай, никакая буря не страшна, потому что много их в том лесу, таких как он, и что вместе они – сила, сладу с которой нет и не существует.

Дом родительский он поправил еще в прошлом году, да что там поправил, почитай, заново отстроил. Теперь оставалось дело за малым: обзавестись животиной домашней, купить инвентаря, Ивану очень нравилось слово, инвентарь, для работы на земле потребного ну и конечно же, жениться.

Если с живностью и с инвентарем Ивану было все предельно ясно и понятно, например, он уже знал, какой масти у него будет лошадь, то с будущей женой ясности никакой пока не было.

Можно было конечно взять в жены одну из тех девиц, с которыми ему время от времени было хорошо, но Иван пойти на такой шаг не мог.

Если девица еще до свадьбы начала к себе парней допускать, считал он, то толку для семейной жизни она совершенно не представляет. И дело даже не в том, что помимо него у нее был кто-то и что в дальнейшем, уже будучи замужней бабой, она будет благосклонна не только к мужу, но и к другим представителям мужеского пола. Основное, что не нравилось Ивану в таких девицах и в их поведении, так это ветреность характера и непостоянство, а это, как считал Иван, чуть ли не главный враг для крепкого хозяйства и семейной жизни.

Взять ту же Марью, что рядом лежит и посапывает. Хороша девка, ничего не скажешь. Опять же, отец у нее, дядя Кондрат, хозяин крепкий, а значит и приданое за ней хорошее даст. И что Марья, Иван это точно знал, кроме как с ним, больше ни с кем на сеновал не ходит, тоже, вроде бы как плюс, но, на самом деле – сплошной минус. Вот если бы она с Иваном, да на сеновал, до свадьбы, ни в какую, тогда Иван насчет Марьи-то призадумался бы. Тогда бы он в ней твердость и постоянство характера увидел, как раз то, что для его будущей семейной жизни и хозяйства его крестьянского, крепкого надобно.

А поскольку этого в Марье не наблюдалось, ничего не поделаешь, пусть ищет свое бабье счастье с кем-нибудь другим, глядишь, и найдет. Но расставаться с ней Иван покуда не собирался. Зачем тратить время на поиски другой, такой же непостоянной? Хотя очень даже можно, но это лучше делать в городе, там попроще, потому что народа побольше.

Иван, будем говорить так, слегка увлекся своими мыслями, которые увели его далеко в сторону от основной мысли, которую он и начал думать, когда проснулся. А мысль та была хоть очень даже простая, зато лучше всех других мыслей делала настроение не то, что хорошим, а таким, что лучше не бывает.

Самая эта простая мысль напрямую говорила Ивану о самом главном его счастье, о свободе, которой он сейчас обладал в полной мере и которой наслаждался. А именно: молод, недурен собой, силы что там, что там, имеются и очень хорошо имеются. Денежки тоже имеются и с каждым годом их становится все больше и больше, ну и конечно то, что неженатый еще, потому как сам себе такое определил. Как хозяин во всем и в своих поступках тоже, Иван определил себе срок, когда ему надлежит жениться и отступать от этого не собирался.

А пока что, свобода, причем, свобода полная, в твоих руках и в твоем организме. Бери ее, да хоть ложкой ешь, а хочешь, так через край пей, наслаждайся, одним словом. И никто поперек слова не в силах сказать, потому как только Иван, сам себе хозяин и никто другой больше.

***

– Не спишь? Меня ждешь? – Марья повернулась к Ивану и впилась в его губы поцелуем.

Во время поцелуя и после него, а потом опять во время поцелуя и поцелуев, они занялись тем, что силы свои, молодые и нерастраченные, друг к дружке стали применять…

А когда вдоволь наприменявшись этих сил, откинулись в разные стороны, чтобы отдышаться, с улицы послышалось:

– Марья! Скоро вы там? Долго вас ждать, что-ли?

– Сейчас идем! Подождите! – крикнула Марья.

Причем, «подождите» было произнесено, как «подождете», но Иван этого не заметил. А сама Марья, как ни в чем ни бывало, села и принялась расчесывать волосы.

– Кто это? – прошептал Иван.

– Батюшка мой, с матушкой. – совершенно спокойно и можно сказать, даже как-то скучно, сказала Марья.

Иван сполз с сеновала, подкрался к двери и посмотрел в щелку, не иначе как на этот случай, специально в двери предусмотренную. То, что он увидел, подкосило бы не только его ноги, но даже ноги былинных богатырей, таких как, Илья Муромец или Алеша Попович, например.

Напротив сарая, в котором сеновал располагался, стояли, причем, не кричали и не ругались, а стояли совершенно спокойно и выходит, что дожидались: дядя Кондрат и почему-то с дробовиком, дед Филипп, отец дяди Кондрата. Тот почему-то держал в руках вилы. Щелка узкая и видно не ахти как, но Иван рассмотрел, что помимо них, собралась почитай вся Марьина родня. Чуть поодаль стояли односельчане, человек десять, не иначе как самые любопытные, из тех, которых на белом свете интересует все и в первую очередь.

Но больше всего Ивана впечатлили: дядька Архип, брат дяди Кондрата и тетка Прасковья, мать Марьи. Первый стоял, просто стоял, и ничего в руках у него не было. Да ему и не надо ничего в руках держать. Дядька Архип был до того здоровый мужик, что, например, мог запросто через коленку оглоблю сломать, а уж такие мелочи, как ударом кулака быка-трехлетка с ног свалить, никто в деревне за чудеса не принимал и не обращал на это внимания. Говорю же, дядька Архип был до того здоровый, что круглый год ходил босиком. Все это происходило потому, что на его ножищи ни одни сапоги не налезали, малы были, а носить лапти он категорически отказывался.

Но дядька Архип, по сравнению с теткой Прасковьей выглядел такой мелочью, что и сравнивать смешно. А смешно потому, что она, мать Марьина, держала в руках икону и тоже спокойно ждала.

Вот такого удара, точно, никто не выдержал бы. Иван тоже не выдержал, не оказалось у него в голове сил, для такого случая предназначенных.

– Чего это они? – опять шепотом спросил Иван.

– За нами пришли. – Марья закончила расчесывать волосы и теперь заплетала их в косу.

– Зачем?

– Как зачем? – удивилась Марья. – Благословить нас и под венец свести.

– Какое благословление?! – теперь уже не прошептал, а прохрипел Иван. – Какой венец?

– Как какой? Самый обыкновенный, тот, что в церкви находится. Свадьба сегодня.

– Чья свадьба?

– Наша. Чья ж еще?!

– Так несогласный я. Не было у нас такого уговора.

– Так давай уговоримся. – спокойствию с которым говорила Марья, наверное мог бы позавидовать памятник, на лошади, тот самый, который Иван в городе видел. – Но если ты несогласный, что ж, насильно мил не будешь, иди тогда, откуда пришел. Только знай, это так, на всякий случай, если конечно живым через мою родню прорвешься, что староста уже за полицией послал, скоро подъедут.

– А полиция зачем? – не иначе с Иваном сейчас случилось тоже самое, что и с барином. Только у барина все поменялось местами из-за книжек, а у Ивана от всего того, что сейчас происходило.

– То, что свою честь девичью не сберегла, я как-нибудь переживу. А вот то, что ты сено у нас воруешь, пережить не в состоянии. Сеновал-то наш, али забыл?