Дарий - Проклятие Нефритового города

• Название: Проклятие Нефритового города
• Автор: Дарий
• Издательство: Литагент «Ридеро»78ecf724-fc53-11e3-871d-0025905a0812
• Жанр: Русское современное

Зловещие и загадочные убийства в Нефритовом городе, красе и гордости Пяти королевств, заставили жителей дрожать от страха. Поговаривали, что проснулось Древнее Зло. Правитель Джинг Гуо пригласил помочь разобраться в происходящем известного воителя Фэнг Лея и его верного друга Кианга. Но никто не предполагал, какие тайны скрывают темные подземелья легендарного города…

---

Кианг проворчал под нос какое-то ругательство и спросил:

– Что теперь будем делать?

Капли дождя барабанной дробью застучали по крыше.

– Отнеси девушку в дом. Дождемся, пока она придет в себя и спросим, чем можем ей помочь.

Кианг согласно кивнул и, словно пушинку, подхватил девушку на руки, быстро пересек двор и скрылся в дверном проеме таверны. Фэнг Лей подошел к плавающему в фурако телу актера и внимательно всмотрелся в черты лица, на котором уже не было ни единого следа грима. При жизни юноша был действительно несколько женственен, но одного взгляда на его крепкие мускулы было достаточно, чтобы понять, насколько опасный боец смотрит в потолок пустыми, безжизненными глазами. Женские роли в бродячих театрах традиционно исполняют мужчины. И часто на сцене можно видеть представителей целых династий, которые оттачивают свое мастерство, передавая его от отца к сыну. Фэнг Лей вдруг с грустью подумал, что они с Киангом этой ночью прервали одну из них навсегда. В спектакле жизни они сыграли свои последние роли, но уходят со сцены не под овации благодарной публики, а в мешках для бродяг, в которых их завтра могильщик закопает за кладбищенской стеной. Лицедеев не хоронят на Священной земле, ибо на тех, кто носит маски при жизни, Боги закрывают глаза после смерти.

Плотно закрыв дверь, за которой свою посмертную ванну принимал убитый Киангом незадачливый актер, Фэнг Лей быстрыми шагами пересек двор, свернул за угол и, пройдя вдоль стены таверны, вновь очутился около каморки, которая была домом и одновременно местом заточения Мейлин. В лицо ударил запах внутренностей, вывалившихся из рассеченного надвое тела старика. Поморщившись, перевязал шейным платком лицо и зажег ночной фонарь, стоявший на импровизированном туалетном столике, заполненном различными благовонными маслами, стеклянными пузырьками с мазями, румянами и тому подобными загадочными субстанциями, которые, являясь тайным оружием женщин, делают сопротивление их чарам порой бесполезным и бессмысленным. Выдвинув нижние шкафчики, он обнаружил кипу надушенных носовых платков, халатов, нижнее белье из нежнейшего шелка, небольшую нефритовую коробочку в форме черепахи и практически невесомый, идеально подходящий для маленькой изящной женской ручки стилет. Пылкого повесу, решившего было взять приступом девушку, ожидал бы душ из холодной стали. Найдя походную сумку, украшенную изображениями резвящихся собак фу, он аккуратно, стараясь ничего не помять, принялся складывать в нее вещи девушки. Покончив со сборами, он накрыл обезображенное тело старика покрывалом с кровати Мейлин, взял сумку с ее вещами и стремительным шагом направился в таверну. В мертвых глазах старого актера на мгновение отразилась вспышка молнии и погасла, как символ мимолетности человеческого бытия.

В таверне Кианг в гордом одиночестве поглощал найденные на кухне остатки рыбного ужина, запивая вином и поглядывая искоса на пришедшую в себя Мейлин, которая, сжавшись в комок на небольшом диване, с ужасом смотрела на незнакомого воина. Увидев Фэнг Лея, превратившим ее тюремщика в подобие сиамских близнецов, ей вновь стало дурно. Кианг встал из-за стола, прихватив с собой чашу с вином и, не подходя к девушке близко, предложил:

– Выпей немного. Ты вся дрожишь.

Мейлин, скорее подчиняясь его желанию, чем жажде, схватила чашу обеими руками и мгновенно осушила ее. Забрав чашу, он вернулся к столу. Переведя дух, она закашлялась, но, видимо алкоголь быстро ударил в голову, потому что взгляд ее сделался более расплывчатым, она непроизвольно улыбнулась и ткнув пальцем в сторону Фэнг Лея, сказала:

– Вы… Вас я уже видела. А кто этот воин?

Фенг Лей, улыбнувшись, ответил:

– Его зовут Кианг, госпожа, и вы не должны бояться его.

– Я боюсь не его, – робко сказала Мейлин, – То, что творит Ваш меч, поистине ужасно.

– Иногда, чтобы спасти хорошего человека, приходится убивать плохого, – сказал Фэнг Лей, передавая ей сумку с ее вещами, – я постарался забрать из комнаты все, что могло принадлежать Вам.

Девушка, настороженно взяв сумку, спросила:

– Где я могу переодеться?

– Выбирайте любую комнату.

– Хорошо, мой господин, но Вы не назвали себя. Могу я узнать имя моего спасителя?

– Меня зовут Фэнг Лей, и я вновь заверяю Вас, что вы в полной безопасности.

– Фэнг Лей, – задумчиво проговорила девушка, – где-то я слышала это имя… Нет… Не помню… А меня зовут…

Мейлин, мы знаем, – промычал с набитым ртом Кианг и, проглотив очередной кусок рыбы, опорожнил чашу вина и озорно подмигнул ей. – Ты божественно готовишь.

Он явно был навеселе. Мейлин, хмурясь от такой бесцеремонности, развернулась и, быстро поднявшись по лестнице, исчезла за одной из дверей на втором этаже. Фэнг Лей увидел восхищенный взгляд Кианга, которым он сопровождал зарумянившуюся от гнева и от того еще более прелестную Мейлин, пока она поднималась по лестнице, и сказал:

– Мейлин, судя по ее манерам, явно аристократка, волею судьбы заброшенная в эту глушь. Нам следует выяснить, что вынудило ее скрываться в этом неподобающем месте и помочь ей в возвращении домой, если она того захочет. Мы проводим ее в город, а затем, отправимся на встречу с Джинг Гуо.

Глава 5. Тень прошлого

Мейлин, отпрянув от двери, лихорадочно стала переодеваться в более удобное платье. Возвращение в Нефритовую столицу совсем не входило в ее планы. Но и отказаться от помощи она не могла, особенно, после всего, что она насмотрелась в таверне бедных стариков. При воспоминании о их доброте у нее навернулись слезы, и она беззвучно заплакала, всем сердцем сострадая безвинно убитым. В очередной раз ее только-только устоявшийся мир рухнул. И вновь, она одна на всем белом свете. Как тогда, много лет назад, когда увидела, как на супружеской постели мечется в горячечном бреду любимый муж. Меч воина, помимо тела, рассек его душу, выпотрошил и оставил кровоточащую рану, которая будет сочиться гноем ненависти. Будь он проклят! Перед глазами вновь замаячили тени далекого прошлого…

Отдав распоряжения слугам, Мейлин, по узкой, петляющей дорожке, уставленной карликовыми деревцами, семенящим шагом шла к Саду Размышлений, где на небольшой террасе под навесом, одинокая фигура в меховой накидке практически сливалась с водоворотом мелкого песка и замшелых камней. Уже несколько месяцев, с тех пор, как рана перестала причинять мучительную боль, отзывавшуюся во всем теле, муж приходил сюда ранним утром и сидел до глубокого вечера, подобно каменному изваянию. За это время они не перемолвились и полусловом. Острое ощущение одиночества и тоски заполняло все ее существование, когда она смотрела в его пустые, безжизненные глаза. Ночами она слышала, как он скрипит зубами во сне и вновь и вновь дерется с кем-то, просыпаясь от собственного крика и беззвучно плача, поняв, что сон продолжается в яви. Все ее попытки заговорить с ним натыкались на глухую стену безразличия и молчания. Казалось, даже дом, такой уютный и со вкусом обставленный ею в первый год брака, потерял былое очарование и безвременно состарился, за один день превратившись из жизнерадостного юноши в парализованного собственным бессилием старика. К ним больше не заходили гости, они не выходили в свет, слуги старались быстрей уйти из этого мрачного средоточия печали и боли, словно боясь принести этот вирус в свои, пусть и более бедные, но, несоизмеримо более счастливые дома.

Каждый день Мейлин совершала практически ставшую ритуалом прогулку в Сад камней, садилась рядом с мужем и ждала. Ждала, что он очнется от сна наяву, просто даст ей понять, что знает, она рядом и нуждается в нем. Но, молчание мужа сделали эту надежду настолько эфемерной, что скоро она совершала эту прогулку как некое, пустое по содержанию, доведенное до автоматизма действие, чувствуя, как сама умирает внутри этого кокона свернутой жизни, словно бабочка, которой не суждено расправить крылья навстречу солнцу. Вот, и сегодня, бесшумно присев рядом с похожим на каменное изваяние мужем, она закрыла глаза и только приготовилась к медитации, как услышала его такой родной, но такой слабый голос, зовущий ее по имени:

– Мейлин… Мейлин..

Ей хотелось вскочить на ноги, громко кричать от радости, обнять его и плакать, плакать, плакать, прижавших к его груди, сбросить этот тяжкий груз, это бремя одиночества, вновь почувствовать себя желанной, любимой… Вновь стать женщиной. Но, вместо этого, ком застрял в ее горле и, с трудом размыкая ставшими непослушными губы, она склонилась в глубоком поклоне:

– Да, мой господин.

Глядя в спокойную гладь песка и островки камней перед собой, он произнес:

– Мейлин, нам нужно развестись.

Короткая, жестокая фраза заставила замереть, сердце учащенно забилось, подступили слезы. Стараясь совладать с нахлынувшими эмоциями и не поднимая глаз, спросила: