Влад Ривлин - Неудобный русский (сборник)

• Название: Неудобный русский (сборник)
• Автор: Влад Ривлин
• Жанр: Русское современное

«Все опубликованные здесь новеллы объединены одной темой – темой человека в экстремальных обстоятельствах, когда он остаётся один на один с несправедливостью, более сильным врагом, со смертью… Герои этих новелл – люди разные, но их объединяет ряд общих черт: они одиноки, они выделяются на общем фоне, у них свой внутренний мир, и им неуютно в мире реальном. Они не умеют или не хотят приспосабливаться, но и приспособиться, как и выжить, для них совсем не главное. Гораздо важнее для этих людей остаться самими собой, сохранить себя как личность…»

---

– Заткнись! – прорычал следователь.

– Ты мне рот не затыкай! – грозно прикрикнула на него старуха.

– Не дорос ещё мне рот затыкать!

– Она просто сумасшедшая, – растерянно подумал следователь.

– Что с ней делать? Закрыть бы её в психушке, и пускай там плюётся во все стороны хоть с утра до ночи.

Старуха тем временем не унималась:

– Это каким же дерьмом нужно быть, чтобы у стариков дома отнимать?! А сколько людей ваши министры сгноили: дипломы у них, видите ли, не те. Перед выборами они всем золотые горы сулят, обещали, что у всех стариков будет крыша над головой и никто не окажется на улице. А теперь всех нас распихали по клетушкам, как куриц на бройлерной фабрике. Инженеры да врачи задницы вашим старикам как мыли, так и моют, для молодёжи работы нет… Зато для себя у них все есть!

– Ничего, посидишь у меня здесь, заговоришь по-другому, – решил про себя следователь. Он уже решил держать старуху до упора, пока не сломается. Сама виновата. Но старуха, похоже, была сделана из особого сплава стали. Вечером она объявила голодовку и с тех пор не проронила ни слова.

Тем временем полиция уже навела все справки о покушавшейся. Это была одинокая старуха из переселенцев, жившая в приюте эконом-класса, где держали стариков, у которых не было ни более-менее солидных сбережений, ни приличной пенсии. За время своего пребывания в богадельне она успела со всеми перессориться. Единственным человеком, навещавшим её, была племянница, да и та последнее время прервала с ней общение.

Нелёгкой была судьба у бабы Ани. После войны нужно было младшим помогать, да и как семью создашь, когда стены в бараке картонные, а старые кровати – скрипучие? Хотела на врача учиться, да где там… Отец умер в лагере ещё до войны – соседи донос написали, чтобы их комнату заполучить. Мать одна тянула всю семью, и нужно было ей помогать. Аня уехала на Целину и там встретила свою первую и последнюю любовь в жизни. Он был старше её на семнадцать лет – фронтовик, вся грудь в орденах, да в ранах. Всю его семью немцы во время войны повесили, может, от того и пил он много. Да и старые раны давали себя знать… Работал много и тяжело. Хоть и пил, но был не алкашом, а трудоголиком.

– Работать – так работать, – говорил он. Бывало, еле встанет среди ночи с кровати, когда в ночную смену выходить, морщится от боли, а на её тревожное «Что с тобой?» всегда отвечал одно и то же: «Будет хорошо!» Берегла она своего Сёму как могла, да не выходила – умер от ран. После его смерти больше ни о ком и слышать не хотела… Так и состарилась одна. Младшие братья и сёстры выучились – кто на врача, кто на инженера. А самый младший в Москве теперь профессорствует – прежнюю власть на чём свет ругает, по телевизору рассказывает, как всю жизнь при Советах голодал, а сам аж лоснится от сытости. Бабка своему братцу сказала однажды:

– А выучил-то тебя кто? – на что братец презрительно ответствовал: – Что ты вообще понимаешь?

После этого она со своим братом больше не разговаривала. Да никто особенно и не стремился к общению с ней: неудачница, характер – не приведи Господь! Да ещё вечно с ней какие-нибудь проблемы. Ну кто её за язык дёргал?! Нет, нужно же ей было с парторгом целого объединения сцепиться:

– Такие, как вы, замучили моего отца! – сказала при всех, прямо в лицо тому жирному борову с красной рожей. Борова тогда на месте чуть кондрашка не хватила. И всё из-за того, что тот нелестно отозвался о бывшем директоре, которого все любили, назвав того сталинским выкормышем.

Закрутилось дело, но Аню трогать не стали: времена другие, да и в передовицах всю жизнь ходит. Так и работала, пока силы были, уже и после выхода на пенсию.

– Не могу я дома сидеть, – говорила она, – а к работе мне не привыкать.

А потом Перестройка началась, неспокойно стало: отовсюду повылазили мелкие и злобные людишки, которые предприятия все растащили, разворовали, жить стало не на что, и народ подался кто куда. Строители, учёные, инженеры, рабочие – все стали не нужны вдруг. Что уж о стариках говорить?.. Снялась с насиженных мест и бабушка Аня.

На новом месте приняли её хорошо: сначала место в общежитии дали, потом пособие небольшое назначили. Обещали дать отдельную комнату, но в конце концов дали такую клетушку, что и не повернуться толком.

– Не нравится – сами снимайте квартиру и живите, где хотите, – сказали ей в социальной службе.

Старуха только губы поджала – откуда у неё деньги на аренду?.. Всю жизнь проработала, а как ударил дефолт, так сразу без всего и осталась, подобно многим. Квартиру свою продала за копейки, как раз тогда, когда они ещё дешёвыми были. Никогда она не умела деньги делать, только работать хорошо на любой работе: и хлеб пекла, и на стройках маляром работала. А вот ведь как жизнь повернулась на старости лет… Ну да ей не привыкать – и не такое видали. Да вот только… Если бы как в войну – все так все! А тут одни не знают куда «бабло» девать, а нищие старики да беспризорники милостыню просят в переходах. Как так получилось, что те, кто всю жизнь проработали, вдруг остались ни с чем, а молодые люди, ни дня не работавшие ни на стройке, ни в поле, вдруг стали обладателями баснословных состояний? Эти вопросы постоянно мучили старуху, иногда она не выдерживала и спрашивала об этом соседей.

– Нехорошо чужие деньги считать, – весело отвечали старики.

Старуха злобно молчала, а потом вдруг появился в их богадельне энергичный круглый мужчина средних лет, который взахлёб говорил о царящей в стране несправедливости и обещал всё изменить, если такие, как старики и их дети, ему помогут.

– Вот мои письменные обязательства перед вами, – торжественно заявил кандидат на одной из встреч со своими избирателями. – И, если я вас обману, вы сможете меня тут же отозвать из правительства.

Растроганные избиратели дружно аплодировали ему.

– Святой человек, – растроганно повторяли они. Правда, после выборов выяснилось, что свою декларацию министр забыл подписать. А позже пошёл слух, что он вообще никакого отношения к данному документу не имеет. А в те дни, когда ещё кандидат в министры выступал перед своими избирателями, старуха не выдержала однажды, вылезла на сцену и высказалась обо всём наболевшем. Говорила она долго, но кандидат от партии «Порядок и справедливость» всё это время терпеливо её слушал и сочувственно качал головой.

– Внешность может ведь быть и обманчивой, – подумал старуха и… поверила. Во время предвыборной компании она без устали бегала по всему городу, расклеивала плакаты и страстно агитировала за круглолицего. Однажды он её даже лично поблагодарил. Когда его избрали, у него сотоварищи тут же нашлись, более срочные дела, за которыми он забыл и о стариках, и обо всех остальных своих избирателях. Вспоминал он о старичьё только во время очередной предвыборной компании. Старики бурчали, да и не только они. Но порядок навёл представитель кандидата – самоуверенный молодой человек с пьяными глазами, не то от презрения к окружающим, не то от любви к себе.

– Слушайте меня внимательно, – объявил собравшимся старикам представитель министра. – У вас есть один-единственный шанс не остаться на улице: проголосовать за нашу партию. Не проголосуете – пеняйте потом на самих себя.

На несколько минут в зале торжеств дома престарелых воцарилась мёртвая тишина, которую нарушил голос старухи.

– Вы же всем нам обещали достойное жильё пять лет назад. Тогда вы обещали построить для нас целые города. А ещё вы обещали, что скоро никто не будет нуждаться, что у стариков будут хорошие пенсии, что у молодёжи будет работа и бесплатная учёба, что инвалиды смогут достойно жить на свою пенсию… Где всё это?!

– патетически воскликнула старуха.

– В общем, так: не проголосуете за нас – и этого лишитесь, – с невозмутимым видом заявил представитель. Старики понуро молчали, и только бешеная бабка, как её все и в лицо, и за глаза называли, опять встряла:

– Да подавитесь вы своими подачками!

Молодой человек недобро усмехнулся и стал корить бабку.

– Кто вы такая? – высокомерно обратился он к ней и тут же, переходя на «ты», на полном ходу наехал на инсургентку:

– Да тех денег, которые тебе здесь дали на первое время в качестве помощи… ты о них даже и мечтать не могла. Ты иномарок там у себя и в глаза не видела. Вам там жрать нечего было. А сюда приехала и права качаешь?! Люди вон там в тюрьмах по десять лет сидели, за то, что бизнес свой посмели открыть, а ты…

– Мне дела нет ни до ваших заслуг, ни до ваших страданий! – отрубила старуха. – Вы за свои заслуги хорошо получили. Да и перед кем ваши заслуги? Перед такими же ворюгами, как вы сами?

Молодой человек лет сорока не ожидал такого натиска и перешёл к круговой обороне:

– Да там у вас вообще людей ценить не умели – я вот садовником работал после института!

– Ты тупой был, поэтому тебя нигде на работу не брали, – напирала бешеная бабка. – А сюда приехал, здесь ты свой. Вам учёные и инженеры не нужны, как же. Вам только такие же, как вы сами, нужны и ещё рабы, чтобы на вас работали.