Андрей Смолюк - Это мой мир (сборник)

• Название: Это мой мир (сборник)
• Автор: Андрей Смолюк
• Издательство: Литагент «Skleněný můstek»c414dfcf-9e2a-11e3-8552-0025905a069a
• Жанр: Русское современное

В канун праздника восьмого марта это случилось, когда и весна, и женщины, как сами понимаете, прекрасны. Случилось, и вот уже как три года забыть не могу. Всё снится мне по ночам. Уж не влюбился ли я? Человек я, надо сказать, влюбчивый, вдохновляют меня женщины на всякие там подвиги.

Так вот, стою я, значит, на остановке автобусной после работы, автобуса жду, чтобы домой поехать. Тудамо гляжу, сюдамо гляжу, чтоб нескучно было ждать. Вижу, девушка идёт. Я, естественно, на неё глаз положил: смотрю, любуюсь. Высокая такая, стройная и ужасно симпатичная. А она к остановке подходит и останавливается недалеко от меня. Сердце моё затрепетало, застучало – взволновала, одним словом, меня эта девушка. И до того взволновала, что я чуть автобус свой не пропустил.

---

А после скаканий и ползаний, начиналась протирка. А мужики они такие: старайся, не старайся, а протирают они все значительно хуже, чем женщины. Поэтому Свете все приходилось доделывать за своих мужчин. Это ей не нравилось, и нервничала она здесь очень даже сильно.

А после машинок-паровозиков, скаканий-ползаний у Светы вообще жизнь трудная начиналась. Мужики ее начинали пилить, сверлить, строгать, забивать гвозди и делать прочие мужские дела, без которых нормально существовать они, мужики, не могут. Что впрочем, естественно, так уж мир наш устроен. Ну, а какой порядок и уют в доме, когда пилят, сверлят, забивают гвозди и т. д.?

То, что все гремит и грохочет, это Света еще терпела, но вот то, что везде начинали валяться стружки, опилки, железки и гвозди, которые из кухни, где обычно пилили и строгали Светины мужчины, постепенно переходили на пол всей квартиры, Света спокойно переварить не могла. Она как женщина стояла на страже уюта и покоя в доме, а мужики ее переворачивали весь этот уют и покой с ног на голову. Что, впрочем, для мужиков вполне естественное и, можно сказать, любимое занятие.

Света понимала – я уже говорил, она была неглупой – что если она начнет «пилить» своих мужчин, то будет еще хуже. Мужики из принципа начнут греметь и разносить стружки по квартире еще интенсивней. Поэтому она молчала, но нервничала и ничего не могла с собой сделать, лишь вздыхая грустно-прегрустно, когда уж совсем ей было нехорошо.

После сверления, пиления и забивания гвоздей, мужики Светины все, естественно, прибирали, но хотят того мужики или нет, так уж мир устроен, впрочем, это я уже говорил, прибирают они, положа руку на сердце, хуже, чем женщины. Так что домывать все Свете приходилось самой! И при этом по всей квартире. Свете это, опять же не нравилось, и мужикам ее здесь доставалось. Но что поделаешь, мужики есть мужики! А это все нервы, нервы, нервы, которые в женском, хрупком теле имеют толщину совсем не канатную!

Поэтому Света здесь иногда и выговаривала своим мужчинам, что она про них думает, но мужики ее говорили здесь только что-то вроде «хи-хи-хи», целовали свою маму и жену, которую очень любили и обожали, и все оставалось по-старому.

Потом наступал обед, и здесь у Светы начинался отдых до четырех-пяти часов вечера, поскольку все ее мужики после обеда шли спать. Поспать в воскресенье – дело святое. Света отдыхала и наслаждалась покоем и тишиной. Она смотрела на кухне телевизор, иногда для полноты чувств при этом подкрашивая губки и глазки. Она знала, что подкрашенная очень нравится своим мужикам, и это была правда.

Однако после сна для нее, вообще, начинался кошмар. Мужики шли мыться в ванную. Сначала Костя, потом Анатолий. А дело тут заключалось в том, что вода, как ни странно, имеет свойство разбрызгиваться. И пусть в ванной у них была шторочка, которая, по идее, должна была защищать эту ванную от попадания воды на пол, но мужики есть мужики, и вода почему-то находила способы преодолеть эту шторочку. У Светы такого не случалось. У нее в ванне после ее мытья было сухо. А после мужиков был потоп. Света нервничала, потому что вода могла просочиться через стены и затопить соседей, и это была, в общем-то, правда. А соседей затапливать – дело суровое, если не катастрофическое.

Мужики, Костя и Анатолий, со Светой соглашались, что затапливать соседей лучше не стоит, что это плохо, когда вода на полу, но на этом все кончалось и через неделю повторялось опять. Костя и Анатолий протирали пол в ванной и под ванной тряпкой, но делали это качественно лишь с мужской точки зрения, поэтому Света после них опять все протирала сама. Особенно под самой ванной. И сколько тут Света не билась, ничего не помогало. Биться, в конце концов, она перестала, но нервничать – нет.

И еще тут был один аспект. Под ванной стоял тазик, куда вся семья складывала грязное нательное белье: трусы и носки. Так вот, мужики-то складывать туда все складывали, а вот при этом тазик обратно под ванну почему-то не задвигали. Причем совершенно, со Светиной позиции, непонятно почему. Так и стоял этот тазик посредине ванной комнаты. А ведь убрать его под ванну, как сами понимаете, совсем нетрудно. Но ни Костя, ни Анатолий этого не делали, потому что просто с чисто мужской позиции этого не замечали. Бросили грязное белье, которое, кстати, стирали они сами, ну, и ладно. И опять Света с этим боролась-боролась и, в конце концов, видя бесполезность, бороться бросила, но нервничать по этому поводу – нет.

Вот, собственно говоря, и все. Думаю, дорогой читатель, теперь вам ясно, почему для Светы воскресенье было тяжелым днем, нервным, и почему это воскресенье она не очень любила. Субботу любила, а воскресенье нет. Но все течет, все изменяется, а посему, может быть, когда-нибудь это все и переменится. И мужики Светины в чем-то изменятся, и сама Света поймет, что это все нервничанье выеденного яйца не стоит. Мужчины ведь ее, несмотря на все свои недостатки, были мужиками настоящими, стоящими и работящими, а это очень многое в жизни значит.

24.06.2004 22:43

Лягушка

Лето, сад. Работаем мы с женой не покладая рук. Она что-то граблями разгребает, блезир, так сказать, создаёт, а я пилю доски для забора. Развалился он, зараза, вот и приходиться пилить. А настроение у нас прекрасное, только вот работать немного поднадоело, лето ведь. На озеро бы куда-нибудь, на природу.

Неожиданно ко мне подходит мой сосед по саду Анатолий и говорит:

– Знаешь, Андрюха, у нас в колодце завелась лягушка. Хочешь посмотреть?

– Хочу, – отвечаю. – Лягушка – это интересно. Пошли, посмотрим. А как она в колодец попала?

– Свалилась туда, наверное, от жажды, – ответил Анатолий.

Подошли мы к колодцу, смотрим вниз. Действительно, сидит внизу на приступочке большая такая лягушка и жалобно так квакает. Дескать, помогите мне отсюда выбраться.

– Надо помочь лягушке отсюда выбраться, иначе она помрёт, – сказал я.

– Что помрёт, это точно, – заметил Анатолий, – только вот как её отсюда, из колодца вытащить?

Закурили мы по вкусной папироске, стоим, думаем, как помочь этой несчастной лягушке. Долго стояли, курили и думали – минут двадцать. А женщины наши вовсю работают. У Анатолия жена полет, моя всё граблями чего-то гребёт.

– Давай, Толь, спустим в колодец ведро и спихнём в него лягушку, – предложил я.

– Давай, – согласился Анатолий и пошёл за ведром.

Опустили мы ведро в колодец, пытаемся спихнуть в него лягушку. А она, дурёха, брыкается и лезть в ведро не желает.

– Во, дура-то, – говорю я, – сама себе помочь не хочет!

Минут двадцать мы промучились, не лезет в ведро лягушка и всё тут. Ничего не получается. А женщины наши всё пашут. У Анатолия жена полет, моя с граблями управилась, вилы взяла, что-то таскать собирается. Навоз, например. Как раз женское занятие.

– Ладно, – думаю, – сейчас лягушку достанем, помогу я жене!

Лягушка же никак в ведро не лезет, видать боится.

– Надо ещё мужиков позвать, – говорит Анатолий. – Вдруг у них идея возникнет относительно того, как лягушке помочь.

Позвали мы всех соседей. Пять нас теперь мужиков. Стоим, курим, про лягушку, что естественно, рассуждаем. А женщины наши всё работают. У Анатолия жена полет, моя вилы в сторону отложила, тоже полоть начала.

– Ладно, – опять думаю, – сейчас лягушку достанем, тогда и помогу жене! А пока лягушку спасать надо, она, в отличие, от жены подождать не может!

Долго мы стояли с мужиками. Ничего путного, окромя ведра, не придумали. Только не лезет в ведро лягушка. Что же делать? И спихнуть её в это ведро неудобно, палкой не достанешь, и сам в колодец не полезешь, так как он воды полон.

Часа полтора у нас ушло на изучение лягушки, измаялись мы все, а лягушку так и не достали.

Вдруг смотрим, идут к нам наши женщины, и вид у них весьма грозен. Сейчас, думаем, шум будет. Это, собственно говоря, и произошло.

Здорово нам досталось, что и говорить. Не понимают просто наши женщины всяких там мышек, лягушек. Отогнали нас от колодца, хотя мы и говорили им, что вот душу живую спасаем, как господь велел. Но жёны наши нас почему-то не поняли и сунули в руки кому что из инструментов. Мне, например, лопата досталась. Копай – не хочу, правда, только что – не очень понятно; главное чтоб ерундой, как женщины сказали, не занимались.

А лягушку бедненькую мы так и не достали. Не хватило нам ума мужского для этого. Наверное, она там, в колодце, с тоски померла. А жаль, симпатичная была лягушка, зелёненькая! По крайней мере, больше мы её в колодце и не видели.

27.04.01.

Встречный план

Что такое сад – никому объяснять не нужно. А уж про то, какую он иногда тоску навевает – и подавно. Особенно у мужиков. Это не гараж, где так хорошо и привольно, и главное – жены рядом нет. Тут тебе, понимаете, баобабы всякие, которые, мать их за ногу, ухода, как ни странно, требуют.

И вот как-то субботним утром мы, значит, с женой в этот сад собрались. Я потихонечку чертыхался по этому поводу, а жена моя пыталась меня подбодрить, что вот, дескать, придёт зима, и сам рад будешь. Но до зимы было далеко, а поэтому про неё я не думал, а думал про то, что мы целый день будем полоть, копать, собирать и, что самое главное, по этому поводу с женой переругиваться (я в саду всё делаю не так, за меня всё надо переделывать, и вообще, я во всём виноват).