Владимир Иванов - Гюлистанский договор 12 (24) октября 1813 г

• Название: Гюлистанский договор 12 (24) октября 1813 г
• Автор: Владимир Иванов
• Жанр: Военное
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-98604-459-0

В 2013 году исполнилось 200 лет с момента заключения Гюлистанского мирного договора. Подписанный в Северном Арцахе, в самом сердце владений армянских Мелик-Бегларянов документ, ознаменовал собой как определенный этап в поступательном движении российской политики в регионе, так и немаловажные территориальные приобретения. Вместе с тем, нередко и вполне обоснованно, указывалось на то, что он, по-сути, стал залогом не окончательного мира, а явился лишь длительным перемирием.

Однако, несмотря на свою «промежуточность» (ибо окончательными явились положения заключенного 10 (22) февраля 1828 г. Туркманчайского русско-персидского договора) этот трактат, положивший конец длительному русско-персидскому противостоянию 1804–1813 гг., и перемежавшийся с участием России в данный период в III (1805 г.), IV (1806–1807 гг.), VI (1812–1814 гг.) антифранцузских коалициях, русско-турецкой (1806–1812 гг.), русско-шведской (1808–1809 гг.), русско-английской (1807–1812 гг.) войнах, а также с Отечественной войной (1812 г.), Заграничными походами русской армии (1813–1814 гг.), является важным событием, ибо заложил определенный фундамент для дальнейшего укрепления российских позиций в регионе.

---

Между тем, к гарнизону уже шел на помощь Фарадж-Уллах-хан Шахсеванский во главе отряда в 3.500 чел., объединившийся с располагавшимся вне крепости частью сил Хуйсейн-Кули-хана. Против них Гудович двинул сводный отряд под руководством генерал-майора Портнягина. Этот отряд, в результате столкновения у с. Авшар отбросил персов и принудил их к отступлению за р. Карасу. Однако, они не были окончательно разгромлены. Тем временем, персы, согласившись с французским послом Гарданом, послали в русский лагерь секретаря французского посольства Лежара с просьбой приостановить военные действия и отвести русские войска из пределов Ереванского ханства. Непрошенное французское посредничество не могло не вызвать негативной реакции русской стороны. Лежар при встрече с Гудовичем ссылался на то, что согласно заключенному между Персией и Францией трактатом, последняя обязалась соблюдать целостность и неприкосновенность персидских провинций. Однако, Гудович не уступил, и привел контраргумент о союзных русско-французских отношениях. В результате, миссия Лежара закончилась безрезультатно. В то же время Гудович вновь предложил гарнизону сдаться.

Ответ же коменданта крепости Хасан-хана Гудовичу был отрицательный. Так, он отмечал «Я получил письмо вашего сиятельства, в котором вы предлагаете мне уступить вам крепость Эривань, сообщив мне, что вы разбили нашу армию и прогнали за Араке. Да будет вам известно, что мы, вступив в эту крепость, закрыли глаза от надежды на помощь со стороны своей армии, а существование и ее сочли одинаковыми – следовательно, мы не ожидаем ее, пусть она удалится куда угодно. По милости Аллаха, мы не имеем нужды в ее содействии. Также пишете вы, что от действия ваших пушек будто некоторые крепостные башни разрушены и некоторые наши пушки, помещавшиеся на них, опрокинуты. Мы готовы даже вне крепости, в чистом поле, также действовать против вас… Во всяком случае, да будет вам ведомо, что гарнизон этой крепости уже решился на самоотвержение и ожидает предопределения Аллаха». Помимо этого, Хасан-хан уведомляет Гудовича о том, что «Весь гарнизон, состоит из отборных стрелков, взятых из отдаленных внутренних провинций, где остались их жены и дети под присмотром, как заложники. Для них лучше умереть одним, чем подвергать тому же и свои семейства, которых погибель неизбежна, если осажденные не будут защищать крепости»[108].

17 ноября, видя что крепость не намерена сдаваться, Гудович двинул 4 колонны (5-я находилась в резерве) на штурм крепостных стен. Но командующему иранским гарнизоном Ереванской крепости удалось получить план штурма крепости[109]. Иранцы применив сильный артиллерийский огонь расстроили колонны и нанесли им значительный урон. Особо чувствительной потеря была среди старших офицеров, которые шли во главе штурмующих колонн. В результате, приступ был отбит.

Потери русских войск составили 279 убитых и 464 раненых[110]. Потери персов составили 153 человека убитыми и ранеными. Гудович сгоряча хотел было готовится к новому штурму, однако становилось ясно, что без дополнительных сил на данном этапе крепости не взять. В русских войсках свирепствовали болезни. Начал ощущаться недостаток в провианте, а над коммуникационным сообщением с Грузией, как и ранее, вновь нависала угроза их перекрытия персами. В этих условиях, Гудович вынужден был согласиться с пессимистическими оценками большинства членов военного совета, категорически высказавшихся против нового штурма, который бы привел бы только к новым и бессмысленным жертвам. В результате, 28 ноября началось отступление русских войск, которых немедленно начали преследовать персы. 6 декабря отряд достиг Грузии и был распущен по зимним квартирам. Развивавшиеся практически параллельно операции генерал-майора Небольсина вначале были вполне успешны. Выдвинувшийся из Шуши его отряд чуть более 3.100 чел. при 10 орудиях, 28 октября при деревне Кара-Баба был атакован 15 000 армией Аббас-Мирзы. Несмотря на 5-кратное превосходство в силах, иранцы были разбиты, а 1 ноября 1808 г. город Нахичеван был занят русскими войсками. Однако, после начавшегося отступления главного корпуса от стен Ереванской крепости, отряду Небольина также было приказано отступать. Небольсин оставил г. Нахичеван 1 декабря, который был на следующий же день занят армией Аббас-Мирзы. При отступлении отряд Небольсина был подвергнут целой серии атак. 5 декабря, сам Аббас-Мирза с 30 000 армией вновь атаковал русский отряд у с. Кара-баба. Небольсин упорно оборонялся несколько часов и, наконец, уже к вечеру, сам перешел в наступление и сбил персов с их позиций. Пробив себе таким образом путь, отряд Небольсина 8 декабря возвратился в Карабах.

Без особых результатов завершилась и операция на Каспии. Каспийская флотилия, действовавшая под командованием капитан-лейтенанта Степанова заняла было Энзели, но потом вернулась на остров Capo. Таким образом, и кампания 1808 г. завершилась без ощутимых результатов. В своем письме императору Александру I от И января 1809 г. Гудович просил дать ему отставку ввиду болезни. На этот раз его просьба была уважена, а вместо него на посту главнокомандующего был утвержден генерал А.П. Тормасов. Перед главнокомандующим ставилась такая же задача, что в свое время и перед его предшественником – прочно закрепиться на берегах Аракса и Куры и заключить мир с Ираном.

В. Потто, обращаясь к личности нового главнокомандующего, а также к прежнему периоду его деятельности отмечал «Тормасов начал службу офицером в 1772 году и через двенадцать лет, в чине полковника, командовал уже Александрийским гусарским полком, с которым участвовал в турецкой войне 1791 года в армии князя Репнина. Произведенный в эту кампанию в генерал-майоры, Тормасов получил кавалерийскую бригаду, и в сражении под Мачином его безусловно отважная, блестящая атака во фланг неприятельской армии доставила русским решительную победу. За этот подвиг Тормасов, не имевший до того никакого ордена, получил прямо крест ев. Георгия 3-ей степени. С окончанием турецкой войны Тармасов переведен был в Польшу и, командуя различными кавалерийским отрядами, находился во многих делах; между прочим он был под Мациевицами, где взял в плен Косцюшко, и штурмовал с Суворовым Прагу. Орден ев. Владимира 2-ой Степени и золотая, украшенная бриллиантами сабля с надписью «За храбрость» засвидетельствовали его отличия в эту кампанию. В 1798 году он был произведен в генерал-лейтенанты, а через три года – в генералы от кавалерии. В больших европейских войнах 1805–1807 годов ему не пришлось принять деятельного участия, а после Тильзитского мира тяжкая болезнь заставила его и совсем выйти в отставку. Но не далее, как через год, император Александр снова призвал его на службу, поручив ему высокий пост главнокомандующего в Грузии, и двенадцатого апреля 1809 года он уже вступил в управление краем»[111].

Н. Дубровин, в свою очередь характеризуя А. П. Тормасова, отмечал «назначенный вместо графа Гудовича… генерал от кавалерии Александр Петрович Тормасов был человек энергичный и решительный, вполне честный и безкорыстный, обладавший твердою волею и некоторою настойчивостью, заставлявшею его однажды сделанное распоряжение приводить в исполнение»[112]. Конечно, данная характеристика выглядит несколько идеализированной, тем не менее следует отметить, что в плане решительности и наличия военного опыта, он ни в чем не уступал своему предшественнику, а в плане дипломатической гибкости, как покажут дальнейшие события, превосходил его. В сложившееся чрезвычайно сложной ситуации сумма этих качеств была необходима. Войск было мало. По данным Н. Дубровина, общая численность русских войск на Кавказской линии и Закавказье, к моменту вступления А. Тормасова в должность составляла 27 648 чел. пехоты и 15 886 чел. кавалерии при 36 батарейных и 64 легких орудиях[113].

Что касается Ирана, то второй неудачный поход русских войск под Эриванскую крепость, там уже рассматривался в качестве успеха персидских войск. Вместе с тем, шахский двор был в определенной степени разочарован позицией Франции, много обещавшей, но ничего (из того, что хотел получить шахский двор) не сделавшей. Наряду с этим, англичане делали все, чтобы усилить свое влияние в Иране, и, одновременно, подорвать французское. В сложной обстановке того времени, английская дипломатия делала все возможное, чтобы сорвать планы возможного франко-иранского сотрудничества в вопросе Индии. Параллельно этому, английская дипломатия (несмотря на членство с Россией в антифранцузской коалиции), не желала укрепления и российских позиций на Востоке. Новый английский посол Харфорд Джонс в ультимативной форме потребовал от шахского двора отказа от сотрудничества с французами, обещая взамен английскую помощь в борьбе с Россией. Так, секретарь шаха, Мирза-Файзулла, прямо отмечал «Посол из Лондона привез с собой ультиматум, в силу которого иранцы должны были дружить или с французами, или с англичанами, и одно из двух посольств должно было покинуть Иран. Вместе с тем англичане изъявили готовность содействовать иранцам в борьбе их против вторжения русских в пределы Ирана»[114].