Леонид Медведко - Восток – дело близкое. Иерусалим – святое

• Название: Восток – дело близкое. Иерусалим – святое
• Автор: Леонид Медведко
• Жанр: Психология, социальное
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-98862-052-5

Авторы этой книги представляют два поколения востоковедов, свидетелей и соучастников самого продолжительного после Второй мировой войны конфликта ХХ века на Ближнем Востоке. Именно из-за нерешённой проблемы Иерусалима вспыхнул пожар теперешней, как ее назвали за океаном, «глобальной антитеррористической войны». Не здесь ли стоит искать и одну из причин противостояния Запада и Востока, террора-антитеррора?

Широкая панорама людей и событий, войн, конфликтов, религиозных споров… Насер и Садат в Египте, король Хусейн в Иордании, Хафез и Башар Асад в Сирии. Суэцкий кризис и тайны «Осени гнева». Расколотый Ливан. Стена плача, христианские и мусульманские святыни Иерусалима… Поле Армагеддона. Религиозные лидеры. Противостояние разведок сверхдержав. Все это заставляет обратить особое внимание на заключительную главу: «Россия перед Третьей мировой или тремя глобальными войнами?» В ней объединены лучшие черты аналитики ГРУ и занимательность изложения.

Для читателей, которые интересуются непростой историей ХХ века, а также перспективами России в условиях глобализации.

---

Когда в начале апреля 1941 года в Ираке произошел военный переворот прогерманского «золотого триумвирата» полковника Гейлани, Гитлер подписал еще одну директиву – «О поддержке арабского освободительного движения». Предполагалось, что такую «поддержку» окажут войска Роммеля после взятия Каира, форсирования Суэцкого канала и вытеснения англичан из Палестины. Обе подписанные Гитлером директивы (под номерами 30 и 32) не противоречили друг другу, а дополняли и развивали план «Барбаросса». В случае сохранения Турцией формального нейтралитета в Берлине рассчитывали, оккупировав Сирию и Ливан, осуществить бросок к нефтяным полям Ирака, Ирана и Саудовской Аравии. Затем, к концу 1941 года, начать продвижение к Каспийскому морю с целью овладения бакинскими скважинами. Осуществление этого варианта связывалось с предварительным захватом британских островных колоний в Восточном Средиземноморье. Однако для этого у Гитлера и Муссолини не было достаточных морских и десантных сил, способных совершить, «как по камням», переход к берегам Леванта.

Второй вариант представлялся более реальным. Он предусматривал оккупацию Болгарии и греческой Фракии, чтобы создать там необходимые плацдармы для оккупации сначала европейской, а затем и всей азиатской частей Турции. Уже оттуда планировался (после вторжения в Ирак, Иран и Саудовскую Аравию) молниеносный захват «южного подбрюшья» СССР силами создаваемого на новых плацдармах мощного «северного щупальца»: охват и взятие мертвой хваткой главного противника – большевистской России. По оценке английских и американских военных историков, такие клещи могли бы оказаться более успешными, чем провалившийся блоковый блицкриг против России.

Что помешало Гитлеру осуществить по стопам Наполеона, казалось бы, не столь уж бредовый план похода на Москву? По убеждению авторов «Что, если бы?», свою роль в этом сыграло не столько юридическое препятствие в виде не столь уж строжайшего нейтралитета Турции, сколько «идеологический синдром антибольшевизма». Скорее всего, именно ненависть фюрера к большевизму, подкрепляемая страхом превентивного удара со стороны Сталина (реальность его нанесения представляется не такой крамольно-преступной, как его описывает В. Суворов в своем «Ледоколе». – Л.М.), подтолкнула Гитлера лезть на рожон, чтобы быстрее покончить со своим главным врагом – Сталиным. Как замечает в этой книге американский профессор Р. Каули, «дорога, которой тогда не воспользовались, все равно остается на карте». С ним соглашается и его британский коллега Дж. Киган. Он приходит к выводу, что Запад должен быть очень благодарен тому, что весной 1941 года Гитлер «не избрал более тонкую и менее прямолинейную стратегию».

В неменьшей степени этому должен быть благодарен и Ближний Восток. В случае успешного осуществления плана «Барбаросса» даже неважно, в какой последовательности осуществлялись бы африканские операции «Феникс» или «Марита» с продолжением операции «Манулла» (Афганистан и Иран). Многие североафриканские и ближневосточные страны, в том числе и Турцию, ожидала бы судьба контролируемых территорий или колоний третьего рейха. Так или иначе, их населению была бы уготована участь рабочего скота. Не было бы ни Ливийской Джамахирии, ни Египта Насера, ни еврейского государства Эрец-Исраэль (Земля Израиля), ни Арабской Палестины. Наверняка не стало бы ни ваххабитской Саудовской Аравии, ни Хашимитского королевства Иордании. А Турции скорее всего была бы отведена роль германского протектората.

Не знаю, посещали ли подобные мысли Исмета Иненю. Ведь он принял наследие Ататюрка в преддверии Второй мировой, но не сумел потом, в годы холодной войны, его сохранить в отношениях с Россией. Как мне тогда показалось, он не столько прочувственно высказывал свои соболезнования по поводу смерти Сталина, сколько выражал надежды на лучшие времена в добрососедских отношениях России и Турции, сопроводив их традиционным в таких случаях «Иншалла!» («Дай бог!»), чтобы это сбылось.

Холодная война не могла не сказываться на периодически обострявшихся отношениях Москвы с Анкарой. Веру в возвращение дружбы по-прежнему символизировал разве что памятник на площади Таксим в Стамбуле. Он изображал героев освободительной борьбы со стоящим рядом советским полководцем М.В. Фрунзе. Монумент был водружен по личному распоряжению Кемаля Ататюрка в знак признания и веры в дружбу между двумя близкими соседями. Об этом же напоминали и действующие памятники: построенный в 1930-х годах с помощью Советского Союза самый крупный в стране текстильный комбинат в Кайсери, а также планерная школа недалеко от Коктебеля в Крыму, где когда-то обучались турецкие военные летчики. Среди них была и приемная дочь Ататюрка Сабиха Гекчен.

Уже в конце 1950-х годов мне приходилось принимать участие в переговорах, которые велись в Анкаре и Стамбуле, о восстановлении деловых и культурных связей между нашими странами. В марте 1967 года было подписано новое соглашение об экономическом и техническом сотрудничестве. При участии и содействии наших специалистов было построено около двадцати новых объектов. Среди них металлургический завод в Искендеруне, алюминиевый комбинат в Сейидшехире, нефтеперерабатывающий завод в Измире, плотина и водохранилище на реке Ахурен, химические комбинаты в Бандырме и Мерсине.

За последние годы Турция стала одним из самых продвинутых деловых партнеров России. К 2010 году она благодаря реализации уникального проекта «Голубой поток» может выйти на первое место по закупке российского природного газа. В ближайшие пять лет объем его закупок запланировано увеличить в два раза. Почти во столько же раз возросли за прошедшие пять лет поставки нефти. Новый импульс получило развитие сотрудничества в области культуры, науки и гуманитарных связей. Состоявшаяся летом 2005 года в городе Сочи рабочая встреча президента В.В. Путина и премьер-министра Турции Р. Эрдогана продемонстрировала готовность Москвы и Анкары сообща решать многие совместные задачи, продолжать политический диалог и деловое сотрудничество. А начало всему этому было положено после установления в 1920 году дипломатических отношений между Россией и Турцией. Если вспомнить строки Назыма Хикмета, некогда определившие мою судьбу, то теперь я бы перефразировал их по-другому: «У России в историческом пространстве не было, нет и, возможно, не будет в будущем более близкого Востока, чем соседняя «близко-далекая» Турция…»

Почти после одновременного распада сначала царской России, а вслед за ней и султанской Турции обе страны долгое время, по крайней мере, до развала Советского Союза, оставались единственными соседними евразийскими государствами. Они не только географически находятся в пространстве Европы и Азии, но и связаны общей историей, во многом схожими судьбами преимущественно славянских и тюркских народов. Как христиане, так и мусульмане и поныне в основном проживают в новых границах уже постимперских государств. Этой общей историей с географией и был предопределен их путь – не европейский и не азиатский. Советская Россия и Новая Турция каждая на свой манер шла собственным путем, встречаясь с разными, а в чем-то и со схожими трудностями. По-разному старались они их преодолевать, то с успехами и победами, то с потерями и поражениями.

Успехи Страны Советов в социально-экономической сфере принесли свои плоды в исторической Победе в Великой Отечественной и во Второй мировой войнах. Они были продемонстрированы и первым прорывом СССР в Космос. Но в этнонациональной политике обе страны натолкнулись на схожие трудности. Отчасти нерешенность этих проблем привела к развалу Советского Союза. После этого Россия оказалась вовлеченной во многие межнациональные конфликты на Кавказе. Они вылились в длительную войну с чеченским сепаратизмом и терроризмом на Северном Кавказе. Кемалистская Турция унаследовала от Османской империи греческий и армянский вопросы, связанные с последствиями Первой мировой войны, а вместе с ними и более острую курдскую проблему. До сих пор она несет их тяжелый груз. Это дает о себе знать как на дипломатическом фронте при решении затянувшейся кипрской проблемы и вступления Турции в Европейский союз, так и на постоянно ощутимом фронте многолетней борьбы с курдским сепаратизмом и международным терроризмом.

Со схожими трудностями и бедами приходится сталкиваться и современной России в борьбе с разными проявлениями терроризма и сепаратизма. На постсоветском Кавказе не всегда удается эффективно противостоять силам международного терроризма и радикально-политического ислама. Глубинные причины этого кроются, может быть, не столько в проводимой Советской Россией и кемалистской Турцией внешней политике (Москва – с упором на пролетарский интернационализм и революционный резерв Востока, Анкара – на капиталистический Запад), сколько в избрании ими разных социально-политических курсов. Это касается, прежде всего, области межнациональных отношений и взаимоотношений с религией.