Юрий Владимиров - Как я был в немецком плену

• Название: Как я был в немецком плену
• Автор: Юрий Владимиров
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-9533-3131-9, 978-5-4444-8134-9

Автор этой необычной книги Юрий Владимирович Владимиров – простой советский солдат. В 1942 году он был направлен со своей частью для участия в печально известной операции под Харьковом. В конце мая после своего первого жесточайшего боя с немецкими танками он чудом остается в живых и попадает в плен. За три года лагерей Юрий Владимирович вынес нечеловеческие испытания, но не только выжил, а сумел сохранить человеческое достоинство, бодрость духа и волю к жизни.

В книге подробно, с важными, теперь уже почти забытыми, историческими и бытовыми деталями рассказывается о предвоенном времени, войне, немецком плене и первых послевоенных годах.

---

5 января вечером меня попросили спуститься ко входу в Дом коммуны, чтобы встретить каких-то посетителей. Я быстро прибежал туда и, к великому изумлению, обнаружил, что это были… мои отец и мать. Мама, увидев меня, воскликнула: «Сынок, как же ты вырос!» Мне не составило большого труда получить в комендатуре разрешение, чтобы родители пожили у меня несколько суток. Я познакомил родителей со Степаном, с которым они легко нашли общий язык. После хорошего совместного ужина Степан уступил свою кровать моей маме, а я в ту ночь в последний раз в жизни спал с отцом, как в детстве – в одной постели.

Обратную дорогу от станции Канаш до Батырева родителям пришлось преодолеть в открытом кузове грузовика, и, как рассказывала позже мать, отец тогда простудился и сильно заболел. Когда 10 февраля отец скончался, мама решила не вызывать меня телеграммой на его похороны, чтобы этим не затруднить мне предстоявшую пересдачу экзамена. Узнав о смерти отца, я дал себе клятву, что впредь буду учиться только хорошо.

В конце февраля 1939 года в институте организовали с индексом «Г» третий факультет. Он должен был готовить специалистов для оборонных предприятий и для производства стальной продукции военного назначения. В связи с этим сформировали для нового факультета деканат и соответствующие группы студентов, в число которых, конечно, не без тщательной проверки анкетных данных и состояния здоровья включили и меня.

Деканом нового факультета назначили маленького ростом и ходившего в зеленой военной гимнастерке без петлиц доцента – типичного еврея Якова Ханановича Сартана, а его заместителем – молодого доцента Николая Огилько, носившего черную гимнастерку. Оба они очень хорошо относились к своим подопечным. Забегая вперед, скажу, что осенью 1941 года Я. Х. Сартан, будучи комиссаром какого-то большого соединения народного ополчения, воевавшего с немцами в районе Вязьмы под Москвой и оказавшегося во вражеском окружении, попал в плен, пробираясь к своим в одежде простолюдина. Однако нацисты, как известно, люто ненавидевшие евреев и тщательно осматривавшие каждого пленного, похожего на еврея, почему-то не усмотрели в отрастившем большую черную бороду и одетом в лохмотья Сартане человека этой национальности и отпустили его на волю. Я. Х. Сартан пробыл в тылу врага примерно два месяца, пока местность, в которой он находился, не освободили от оккупантов. Но у своих людей нашему декану пришлось трудно: к нему сильно придрались за то, что он, будучи типичным евреем и к тому же комиссаром, остался жив на оккупированной территории. Его чуть не расстреляли, но он каким-то образом выкрутился. Однако после этого ему больше не пришлось работать в Институте стали, он смог устроиться лишь рядовым инженером на Московский метизный завод «Пролетарский труд». Тут-то я его застал начальником заводской лаборатории в 1951 году, когда приехал в командировку на этот завод со своего предприятия в Горьком.

Глава V

В начале июля 1939 года я отправился в родную деревню на летние каникулы. На серьезные события, разворачивавшиеся в то время внутри страны и вне её, я, как и многие молодые люди, тогда не обращал особого внимания и сильно не задумывался над ними. А между тем надвигалась война, и руководство страны усиленно готовилось к ней, укрепляя, но и, к несчастью, также ослабляя из-за репрессий Красную армию, точнее – Рабоче-крестьянскую Красную армию (сокращенно – РККА). Одновременно оно усиливало трудовую дисциплину, обучало население военному делу, а главное, увеличивало выпуск военной техники.

15 марта 1938 года И. В. Сталин после соответствующего судебного фарса расстрелял своих бывших главных соратников – Н. И. Бухарина, А. И. Рыкова и других. А только за три дня до этого Германия присоединила к себе Австрию. Летом того же года на Дальнем Востоке у озера Хасан шли сильные бои наших войск с японцами. В сентябре 1938 года Мюнхенскими соглашениями Германии была отдана пограничная с нею Судетская область Чехословакии, а в декабре в нашей стране вышло постановление, согласно которому за три опоздания на работу виновнику полагалось увольнение.

В начале 1939 года в Испании установился диктаторский режим генерала Франко, а в марте Германия полностью оккупировала Чехословакию и начались переговоры представителей Великобритании и Франции с правительством нашей страны о гарантировании безопасности Польше, Румынии, прибалтийским и другим государствам от возможной германской агрессии. Летом в Монголии произошли упорные бои советских войск с японскими у озера Халхин-Гол (там сложил тогда голову мой однодеревенец Николай Гладков).

…Часть июля и первую половину августа 1939 года я в последний раз в своей жизни поработал вместе со сверстниками на поле родного колхоза при уборке урожая: вязал снопы, укладывал их в скирды и привозил их на общее гумно. Много купался, гулял, ездил на велосипеде, общался с друзьями и особенно много – со старшим двоюродным братом Александром Егоровичем Наперсткиным, обучавшимся на последнем курсе Марийского (Йошкар-Олинского) лесотехнического института.

А пока я находился в деревне на летних каникулах, в августе 1939 года руководство нашего государства приняло судьбоносное решение о заключении с Германией договора о ненападении, а позже имели место секретные договоренности о разделах сфер влияния обоих государств, о судьбе Прибалтики и Бессарабии.

1 сентября 1939 года осталось известным тем, что в этот день Германия напала на Польшу, после чего Великобритания и Франция объявили войну Германии, и так началась Вторая мировая война.

17 сентября наши войска вступили на территорию Западной Украины и Западной Белоруссии. Для проведения этой операции были мобилизованы даже несколько наших студентов-старшекурсников, отслуживших ранее в армии, и особенно – имеющие командирские звания.

В институте у нас большое значение стали придавать изучению предмета «военное дело», занимавшего 140 учебных часов. По этому предмету, посвященному в основном действиям пехоты, нам пришлось летом 1940 года держать экзамен, который я сдал на пятерку. Кафедрой военного дела в те годы руководил авиатор майор Осинцев, преподавал предмет пожилой полковник – артиллерист Горин, который был очень интеллигентным и добрым человеком. Забегая вперед, отмечу, что на занятиях по военному делу мы хорошо изучили трехлинейную винтовку образца 1891/1930 годов конструкции С. И. Мосина (калибра 7,62 мм) и даже стреляли из неё боевыми патронами. Это происходило тогда, когда осенью 1939 года у нас принимали нормы на значок «Ворошиловский стрелок», для чего мы специально посещали тир на физкультурном стадионе кондитерской фабрики «Ударница».

Однажды в один из прохладных, но сухих дней конца апреля 1940 года полковник Горин повёз нас на электричке с Курского вокзала до станции Битца, где местность была хорошо пригодной для военной учебы, и Горин провёл здесь с нами практическое занятие по отработке тактики боя, включая перебежки, лазания по-пластунски и пр. Всё проходило очень весело.

Еще одним незабываемым для меня и моих друзей событием, связанным с изучением предмета «военное дело», была сдача норм на значок ПВХО. В один из теплых майских дней 1940 года нас привели в Нескучный сад и заставили спуститься в глубокий овраг. В этом овраге находился деревянный барак, предназначенный специально для сдачи норм на значок ПВХО. В том бараке, хорошо загерметизированном, нас заставили надеть противогаз и «противоипритный костюм», усадили на скамейки и заполнили помещение ядовитым газом (по-видимому, хлорпикрином). Через некоторое время нас выпустили. Так мы все благополучно сдали нормы на значок ПВХО.

В апреле 1940 года в институте организовали курсы пулеметчиков, которые вел один из студентов, отслуживших ранее в армии, третьекурсник Котов. Я очень хотел записаться на них, но Степан Кадышев, еще ранее «уполномоченный» моим покойным отцом всячески следить за мной, не дал мне это сделать.

Комсоргом нашей группы был тогда Боря (Борис Сергеевич) Денежкин, родом из Армавира. Отец его погиб в Гражданскую войну, и мать вышла снова замуж за друга отца, но вскоре умерла. Однако отчим очень хорошо относился к Боре и вырастил его. В 1940–1941 годах мы с Борей активно занимались в кружке по дзюдо. После окончания пулеметных курсов он летом 1941 года ушел добровольно на фронт и осенью того же года под Вязьмой попал в плен. В апреле 1945 года где-то под Берлином Боря был освобожден из плена и в составе Советской армии принял участие во взятии этого города, за что получил соответствующую медаль и медаль «За победу над Германией». Осенью 1945 года он вернулся в Москву для продолжения учебы в Институте стали, который и окончил в конце 1947 года. В конце 60-х годов его взяли на работу в ЦК КПСС, а оттуда – в Министерство черной металлургии СССР и в руководство аппарата стран СЭВ. Он умер от инфаркта в июне 1990 года.