Инга Мицова - «Идите и проповедуйте!»

• Название: «Идите и проповедуйте!»
• Автор: Инга Мицова
• Жанр: Русское современное
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-98862-148-5

В книге описываются жизнь и труды апостолов на протяжении 19 лет после Воскресения Христа. Она начинается с момента возвращения Петра к ученикам после того, как Иисус позвал его следовать за Ним. Эпилог – первый Апостольский собор, на котором было установлено обязательное правило для язычников, принимающих христианство. Хронология книги согласована с Евангелиями и Деяниями апостолов.

«Идите и проповедуйте» – так наставлял Иисус Христос своих учеников. А отвечая на вопросы о времени кончины мира, говорил: «И во всех народах прежде должно быть проповедано Евангелие» (Мрк., 13: 10). Всё это – для того, чтобы люди имели возможность свободно принять или отвергнуть спасение, предложенное во Христе. Ведь благовестие Воскресения и жизни вечной обращено ко всем – и к иудеям, и к язычникам.

Книга «Идите и проповедуйте!» является продолжением романа «Следуй за Мной», в котором описываются три последних года земной жизни Спасителя.

---

Матфей, который вчера, спускаясь с горы, твердил эти слова, чтобы потом безошибочно записать, сейчас уверенно произнёс:

– Чтобы не покидали Иерусалим, потому что будет крестить Духом Святым…

– Кто будет крестить? – Никодим еле сдерживал волнение. – Кто? Он опять явится народу?

– А ещё ранее Он говорил об Утешителе – Духе Святом, Которого пришлёт Отец, – неожиданно смутился Матфей, – мне кажется, ещё до распятия.

Тут Матфей окончательно замолчал, потому что ему показалось, что никакого распятия и не было.

– Ну, ну, дальше, – торопил Никодим, продолжая всматриваться в Матфея жадными глазами…

– Прощаясь с нами, сказал, что если не уйдёт, то Отец Его Небесный не пошлёт нам Утешителя, а если покинет нас, то Отец пришлёт Утешителя Духа Святого… – И, говоря это, Матфей понял, что произносит слова Иисуса, сказанные Им не вчера, а накануне Пасхи.

– О смерти Он что-нибудь говорил? – тихо спросил Никодим.

– Да, Он сказал, что кто уверует в Него, будет спасён.

Сейчас Матфей был уверен, что это Иисус сказал вчера.

Вечернее солнце осветило комнату косым лучом, и на душе у возлежащих неожиданно стало ясно и спокойно.

– Вот что, дети мои, давайте займёмся угощением и побеседуем подробнее, – оживился старец. Он встал из-за стола, любовно обнял за плечи Матфея, затем хлопнул в ладоши, и слуга поставил на стол фрукты, лепёшки, орехи и свежеиспечённую рыбу.

– Галилейская, – сказал, улыбаясь, Никодим, указывая на рыбу.

Они преломили хлеб и, может, впервые после смерти Равви почувствовали, что так будут делать всегда в Его воспоминание. Никодим, пригубив чашу с вином, пустил её по кругу.

– Да! – вдруг вскрикнул Матфей. – Вчера Равви сказал, чтобы мы крестили во имя Отца и Сына и Святого Духа, – выговорил он. – Да! И во имя Святого Духа и во имя Сына!

Уже под вечер, когда на дворе стало темнеть и служанка внесла в комнату светильники, Никодим рассказал им о конце предателя Иуды.

– Конец его был страшен. Его поступок загадочен. Возможно, Иуда не рассчитывал, что дело дойдёт до казни, и был уверен, что Равви спасёт Себя Сам… и тем увеличит веру в Него и ускорит наступ ление Царства Божия. Но возможно, что был очень зол на Равви, и тогда приходится признать, что Равви выбрал недостойного ученика. Что вряд ли возможно, – добавил Никодим, раздумывая.

Четверо слушали затаив дыхание. Они не знали о кончине Иуды.

– Он немногим пережил Господа, – говорил Никодим, на этот раз называя Иисуса Господом. – Нет, – качал он головой, – ненамного. На следующий день Иуда из Кариота повесился на дереве, но дерево сломалось, и он рассёк своё тело, и из него выпали внутренности. Так говорят в городе, сам это не видел. Ещё говорят, он купил кусок земли, сейчас его называют Хакелдамах – участок крови, – где и повесился… Купил, – задумчиво проговорил Никодим, – чтобы повеситься. Да. Вот так говорят.

Дверь из внутренних покоев отворилась, и мальчик лет десяти, очень красивый, черноволосый и курчавый, подошёл к Никодиму.

– Вениамин, – сказал Никодим, привлекая внука к себе и бережно проводя рукой по его волосам, и тут же отсылая внука обратно, – я скоро приду.

Вы все сейчас в Иерусалиме? – вновь обратился он к ученикам.

– Все, кроме Иуды. К нам ещё пристал брат Равви… Господа, – поправился Иоанн, – ходит теперь с нами. Господь и ему явился.

– Ему тоже? – тихо переспросил Никодим. Задумчиво взял маслину и принялся старательно разжёвывать её. Казалось, он всецело поглощён какой-то думой. – Вы где остановились? – вдруг спросил Никодим.

Пётр начал объяснять, где дом, но Никодим прервал его.

– Знаю, – сказал коротко он.

Он не сказал, что именно там три года тому назад разговаривал с Учителем, когда, презрев гнев Ханана, он, Никодим, старейший член Синедриона, явился к неизвестному Равви из Назарета с вопросами.

* * *

Ночью, без головного убора, в белом просторном хитоне и накинутом на плечи шерстяном платке, Никодим сидел у открытого окна и старательно связывал воедино всё, что удалось узнать от учеников. Пальмовые ветви, касаясь окна, тихо шелестели. Половина луны висела в небе, широкий венец окружал её, и Никодим думал, что прошло совсем немного времени со дня распятия – всего лишь два новолуния.

– На горе Елеонской, – шептал Никодим. – Всё сходится… Как говорится у пророка Захарии? «Вот наступает день Господень… и станут ноги Его в тот день на горе Елеонской…» Когда я сидел той ночью у жаровни, мог спросить Тебя о Духе Святом, – шептал он, вглядываясь в сияние, – но тогда меня более всего мучил вопрос о бессмертии. Вчера ученикам Своим Ты сказал: «Кто уверует – тот будет жить вечно». Жить вечно, – повторил Никодим, наконец отводя взгляд от луны. Он не чувствовал облегчения… – Равви, – прости, что я так Тебя называю. Ты обещал ученикам крестить их Духом Святым. Но в Священном Писании ведь не говорится об этом? Ранее здесь в Храме Ты называл Себя Сыном Бога Авраама, Исаака и Иакова, говорил, что Сын и Отец – одно, а теперь сказал ученикам, если они, конечно, что-то не перепутали, что Отец пришлёт Духа Святого. Что же это означает? Что? Что? Отец – не единственный?

От страха, что он произнёс нечто святотатственное, Никодим упал на колени и долго молился.

И вдруг услышал – задыхающийся от волнения голос произнёс:

– Истинно, истинно, – говорю тебе, если кто не родится от воды и Духа… не может войти в Царствие Божие. Рождённое от плоти есть плоть, а рождённое от Духа есть Дух…

Никодим хотел что-то сказать, но губы его отказывались шевелиться.

Чтобы успокоиться, Никодим взял свиток Торы, открыл его и стал читать. Слова расплывались перед глазами, трясущимися руками он зажёг ещё один светильник, сам не зная зачем, подошёл к окну, вдохнул холодок ночи, задержал взгляд на луне и наконец прочёл:

– «Вначале сотворил Элогим небо и землю…» Элогим? Ведь это Боги, не один Бог?

Провернул свиток дрожащими руками, остановился на словах: «И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему и по подобию Нашему…»

– Опять! – как в горячке вскрикнул Никодим. – Не Моему! Нашему!

Он снова прокрутил свиток, казалось, кто-то невидимый управляет им. Глаза остановились на следующем тексте: «И сказал Бог: вот Адам стал, как один из Нас, зная добро и зло».

– «Один из Нас?!» – вскричал Никодим.

Что-то великое и страшное, не в подъём ни душе, ни уму, вставало перед Никодимом.

– Господи, что же это такое? Что за загадки? Что за таинства? – Никодим быстро прокручивал свиток Торы. – Да, я знаю и могу не читать. Авраам встречает Трёх – поклоняется Единому. Вот Авраам стоит у своего дома, вот проходят три Путника, вот Авраам спешит к Ним, кланяется и обращается к Ним: «Адонаи!» Их трое, а Авраам называет их – «Господь»! Тут тайна! Великая тайна! Трое слились в Единый Лик!

Никодим дрожал всем телом, в голове мутилось, он повалился на пол, думая, что смерть сейчас наступит и что это совсем не страшно, потому что Господь, кажется, явил ему, недостойному Никодиму, тайну, не известную никому.

– Трое! – шептал, безумно оглядываясь, Никодим. – Трое! А Авраам называет их – «Господь»! А если, если… – он не смел додумать до конца, – Отец… Сын, Которого я знал… Всевышний! Может ли это быть? Дух Святой… и всё это Один-Единственный Господь! Я осмеливаюсь сказать Тебе, – шептал Никодим, видя перед Собой лик Иисуса и полагая, что сейчас умрёт, – что я не был верным Твоим слугой. Я всю жизнь старался исполнить свой долг, ведь ты Сам любишь, чтобы все было хорошо, но я не признал Тебя!

И тут Никодим вдруг увидел себя в Мамрийской дубраве. Старый и важный, сидел он под огромным дубом, что доставлял ему тень и навевал сон, жена готовила еду, и запах костра был приятен. На небе не было ни облачка, но солнце вовсе не жгло и не испепеляло. Троих он приметил ещё издали.

«Идут легко, как-то очень легко, – думал он, следя за Путниками. – А ведь до ближайшего поселения не близко. Путники, – повторял про себя Никодим, – Путники, – повторял он, неизвестно чему радуясь. – Путники».

Он встал и направился навстречу.

– Вот жена как раз готовит молодого козлёнка, – сказал он.

Лик Иисуса встал перед ним, и Никодим вдруг увидел, что нет троих, а стоит один Иисус.

– Как же? – спрашивал Никодим, радуясь до того, что у него дрожали руки. – Вас ведь было Трое?

– Да, трое. Это Мы – Бог Отец, Бог Сын и Бог Дух Святой. Я и Отец – Одно. Я же говорил ещё в Храме.

– Слышал, слышал, – улыбался Никодим. – Знаю, Ты и Отец одно.

Лик Иисуса склонился над ним и дохнул.

– А это – Дух Святой, – произнёс Он. – Помнишь? Дух дышит где хочет? Помнишь? Ты ещё спрашивал в доме Марка-Иоанна?

– Давно это было, давно, – улыбался Никодим. – А Ты разве не умер? Я ведь Тебя хоронил.

Никодим говорил и сам ужасался своим словам.

А Трое Путников уже сидели на подушках, вокруг циновки, и жена подавала жареного козлёнка, маслины и лепёшки, и они ели и запивали еду из медных чаш отваром из слив и изюма.