Александр Широкорад - Битва за Русскую Арктику

• Название: Битва за Русскую Арктику
• Автор: Александр Широкорад
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9533-2820-3,978-5-4444-8087-8

Когда в XVI веке английские и голландские купцы впервые ступили на Кольский полуостров, Шпицберген и Новую Землю они, к удивлению своему, обнаружили там русских поселенцев, занимавшихся будничной работой.

Книга рассказывает о восьми веках освоения северных земель нашими предками, об отважных путешественниках и полярниках, летчиках и моряках, героически сражавшихся во льдах Арктики в ходе мировых войн, о секретных аэродромах на льдинах, на которых в годы холодной войны базировались стратегические бомбардировщики.

Холодная война закончилась, однако Арктика по-прежнему является ареной противоборства России и Запада.

Верно ли, что большая часть мировых запасов нефти и газа находится на дне и островах Ледовитого океана? Растают ли льды Арктики в XXI веке? Как могут быть решены запутанные территориальные споры в Арктике? Об этом и другом читатель узнает из этой книги.

---

Новые находки сделаны в 1941 году несколько севернее островов Фаддея, в заливе Симса. Во второй половине апреля топограф Н.И. Линник, матрос К.Г. Малютин и каюр Л.П. Рыкалов на восточном берегу залива увидели развалины избушки, от которой еще сохранились три венца. По расположению этих бревен определили, что вход в избушку был с востока, то есть со стороны, противоположной заливу. Направо от входа находилась печь, сложенная из каменных плит.

В конце апреля отряд Линника покинул этот район. Никаких поисков и раскопок в избушке и вокруг нее тогда не производилось – лежал глубокий снег, а почва была тверда, как камень.

30 июня 1941 года в залив Симса прибыли отряды Н.И. Линника и А.С. Касьяненко – всего девять человек. Утомленные длительным пешим переходом в дождливую погоду, они расположились лагерем в двухстах метрах к северу от уже известных им развалин избушки.

Внимание привлекло обилие водоплавающей птицы. И моторист С.В. Саблуков отправился на охоту в том направлении, где стояла избушка. Проходя мимо развалин, недалеко от дверного проема, как можно было судить по сохранившимся нижним венцам, он заметил медные котлы, похожие на те, что ранее были найдены на острове Фаддея.

К тому времени снег почти сошел да и земля подтаяла. Поэтому было решено произвести раскопки. Внутри избушки были обнаружены такие же, как и на острове Фаддея, серебряные монеты, бусы, кресты, колокольчики и другие предметы бытового назначения. Но здесь уже были найдены компас, компасные часы, огниво с кремнем и трутом. И, главное, человеческие останки, часть из которых находилась внутри избы, а часть – на улице рядом с избушкой.

Недалеко от избушки в тундре был найден посох с тяжелой шаровидной рукоятью из черного дерева.

Впоследствии, в июне 1944 года, на месте находок на острове Фаддея побывали геодезист С.И. Нестеренко и каюр А.А. Широких. В старом раскопе они нашли «иностранные монеты», которые, как выяснилось, оказались известными в России счетными жетонами Краувинкеля. Затем, в феврале 1945 года, в заливе Симса случайно в поисках плавника оказались члены команды судна «Якутия», стоявшего на зимовке поблизости.

Эти посещения стоянок древних русских мореходов новых серьезных находок не добавили, но и, к счастью, не изменили характера археологических памятников XVII века; даже неумелые действия при раскопках каюра Широких большого вреда не нанесли, за исключением, возможно, потерянных для науки нескольких характерных предметов, взятых им в качестве сувениров.

О том, как были сделаны находки 1940–1941 годов, наиболее полно описано у начальника Восточно-таймырской экспедиции А.И. Косого, а результаты первых научных исследований – у известного этнографа Б.О. Долгих.

Находки на Восточном Таймыре вызвали огромный интерес ученых. Сообщение о том, что еще в начале XVII века русские мореходы смогли обогнуть самую северную точку евразийского материка – мыс Челюскин, никого не оставило равнодушным.

После окончания войны Арктическим институтом было принято решение направить на Восточный Таймыр археологическую экспедицию во главе с Алексеем Павловичем Окладниковым.

Экспедиция в составе А.П. Окладникова, В.Д. Запорожской и двух рабочих, Я. Крестовникова и В. Красикова, была доставлена на остров Фаддея гидрографическим судном «Якутия» 3 августа 1945 года. С 10 августа археологические раскопки проводились в заливе Симса. Ученым также помогали Т.Н. Анисимов, старший помощник капитана «Якутии», и матрос Г. Жероховский.

Работа была сделана малыми силами и в минимальное время и, хотя условия были отнюдь не крымские, дала исключительно высокие научные результаты

Ученые составили характеристики географического расположения стоянок древних мореходов, извлекли из мерзлой земли множество предметов материальной культуры, зафиксировали их и отразили на планах раскопов. Результаты археологической экспедиции впервые были доложены А.П. Окладниковым на юбилейной сессии АНИИ 13 ноября 1945 года и впоследствии изложены в нескольких его публикациях.

Все найденные на Таймыре предметы материальной культуры были собраны в АНИИ и исследованы большой группой ленинградских ученых, а результаты опубликованы в специальном сборнике «Исторический памятник русского арктического мореплавания VII века» (ред. А.П. Окладников и Д.М. Пинхенсон, М.-Л., Главсевморпуть, 1951).

Исследователи однозначно признали, что погибшие мореплаватели были русскими. Об этом свидетельствовали множество предметов русского происхождения, а также русские надписи на деревянных рукоятках двух ножей из залива Симса и на обрывке бумаги, обнаруженном в ножнах.

Одну из надписей на ноже, хотя и весьма условно, прочли как «Акакий Мурманец» или «Муромец», в другой увидели Ивана, которого тоже обозвали Муромцем. Обрывок документа с сохранившимся текстом посчитали похожим на фрагмент словосочетания «жалованная грамота».

Эти находки позволили большинству исследователей и историков открытий сделать вывод о том, что это была русская торгово-промышленная экспедиция первой четверти XVII в. (1615–1625 гг.) и шла она с запада, так как в то время промышленники по восточносибирским рекам еще не достигли моря Лаптевых. Согласно одной версии, около 1620 г. человек десять неизвестных русских мореходов, двигаясь, вероятно, на одном коче на восток, прошли через Карское море и преодолели самый трудный участок Северного морского пути, обогнув северную оконечность азиатского материка.

Приблизительно в 100 км к юго-востоку от мыса Челюскин они остановились на зимовку на берегу бухты Симса и из плавника построили избу. По крайней мере трое, среди них одна женщина из энцев, погибли во время зимовки. Летом часть зимовщиков перешла на лодке на северный остров группы Фаддея (к востоку от бухты Симса) и, по всей вероятности, тоже погибла.

С.В. Обручев, выдвинувший другую версию, считал, что для большей части зимовщиков экспедиция закончилась не столь трагически. В ноябре, с первым снегом, захватив все оружие, кроме одной пищали, луки со стрелами, пулелейки, рыболовные снасти, от залива Симса они двинулись на юг, вышли в жилые места и в конце концов добрались до Мангазеи.

В 1975 г. советский географ В.А. Троицкий, опираясь на результаты своих раскопок летом 1971 г. и опубликованные труды XVII в., предложил еще одну версию. В ее пользу говорят следующие главные факты: отсутствие среди найденных вещей предметов, предназначенных «для развертывания торгово-промышленной деятельности», большое количество пушнины, «остатки которой даже спустя триста лет показались нашедшим ее целым складом», наличие на этом складе множества собольих мехов, сходство комплектов предметов, обнаруженных в обоих пунктах находок, сообщение голландского географа Николаса Витсена о плавании к Таймыру с востока. Согласно В.А. Троицкому, в 40-х годах XVII в. экспедиция на двух кочах вышла в море с грузом пушной казны, собранной в бассейне реки Лены, и продвинулась на запад до островов Фаддея и залива Симса, где потерпели крушение один за другим оба коча. Оставшиеся в живых мореходы двинулись на юг, пересекли «Ледяные горы» (Бырранга) и видели на востоке море Лаптевых, а на западе – озеро Таймыр, принятое ими за море.

Зимой 1641 г. из Якутска на восток, к верховьям Индигирки – на Оймякон, где жили якуты и эвенки, – был отправлен конный отряд служилого человека Михаила Васильевича Стадухина. Среди 15 казаков находился Фтор Гаврилов. Новым путем – по правому притоку Алдана, через «Камень» (северная часть хребта Сунтар-Хаята) – с помощью вожей русские попали в бассейн Индигирки и по одному из ее левых притоков пересекли Оймяконское плоскогорье. На верхнюю Индигирку, потратив па дорогу более двух месяцев, они вышли в районе будущего поселка Оймякон. Здесь они встретили отряд казаков, поднявшихся со среднего течения, поставили зимовье и занялись сбором ясака. От окрестных якутов М. Стадухин и Ф. Гаврилов узнали, что в верховьях Индигирки «…пашенных мест, ни дубравных, ни луговых травных нет, все согры [тайга, плохой лесок, болотистая равнина с ельником] да болото, да камень. А в реке рыбы нет, ни зверя…». Они выяснили также, что за южным хребтом на юг, к морю, течет река Охота. На это (Охотское) море М. Стадухин отправил отряд Андрея Горелого, а сам с Ф. Гавриловым и остальными казаками спустился на построенном коче до Северного полярного круга и обследовал низовья реки Момы, текущей в широкой межгорной долине, богатой зверем и рыбой и изобилующей порогами. Затем отряд спустился к устью Индигирки и осенью 1642 г. достиг реки Алазеи, где присоединился к казакам Дмитрия Михайловича Зыряна, пришедшим туда несколькими месяцами ранее.

В конце июня 1643 г. объединенный отряд вновь вышел в море и примерно 13 июля добрался до устья большой реки Ковыми (Колымы). Во время двухнедельного морского похода, в результате которого были открыты 500 км побережья Северной Азии и Колымский залив, М. Стадухин, как ему казалось, видел «по левую руку», то есть на севере, «горы снежные и пади и ручьи знатны все». Он думал, что перед ним южный берег огромного острова, вытянувшегося от устья Лены далеко на восток, за Колыму: «Идучи из Лены от Святого Носу и к Яне-реке и от Яны к Собачьей, Индигирка тож, и от Индигирки к Ковыме-реке едучи, и гораздо тот остров в виду». М. Стадухин связал, таким образом, смутные сведения землепроходцев об островах против устья Колымы с собственными наблюдениями. Возможно, что он действительно видел один из Медвежьих островов, самый близкий к материку – Крестовский. Кроме того, женщина-юкагирка, жившая несколько лет среди чукчей, рассказывала, что на пути к Колыме есть остров, куда местные чукчи зимой переходят на оленях в один день.