Сергей Чухлеб - Лекции по истории западной философии Нового времени

• Название: Лекции по истории западной философии Нового времени
• Автор: Сергей Чухлеб
• Жанр: Философия
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-98604-421-7

Издание содержит: Новое время: новая культура, новая философия; философия XVII века; философия XVIII века; философия XIX века и т. д.

---

Так, например, у музыканта в Средние Века было лишь три возможности заработать себе на жизнь. Первая. Он мог развлекать за жалкие гроши простой народ на площади. Доход столь скуден, что иной раз приходилось «подрабатывать» воровством, разбоем или проституцией. Вторая возможность – служба какому-нибудь барону. Барон усаживается пировать, щелкает пальцами и восклицает: «Эй, там!».

И музыканты услаждают слух господина. Если господин недоволен, то он может, например, бросать в них кости или приказать высечь. Третья, пожалуй, самая лучшая возможность – музыкант служит церкви. Его статус относительно высок, и доход стабилен, но возможностей для развития практически нет – консерватизм культа требует консервативной, «канонической» музыки. Новации – это начало ереси.

Ситуация постепенно меняется с ростом капиталистических структур и формированием городской индустриальной цивилизации. Все большее количество людей оказывается образованным настолько, что нуждается во все более сложной музыке, и готово ее оплачивать. Возникает феномен независимого светского музыканта. Иными словами, если бы общество не имело материальных средств, если бы в этом обществе не было большой массы людей способных и готовых воспринимать такую музыку, феномен независимого светского музыканта просто бы не возник.

Это справедливо и в отношении художника, писателя, ученого, философа и т. д.

Мои студенты-музыканты иной раз заявляют мне: «Как же так?! Вы – поклонник Баха и вместе с тем – атеист. Разве можно понять музыку Баха, не исповедуя веры, для которой он эту музыку писал?» Иной раз они еще и ссылаются на мнение авторитетных педагогов-музыкантов. Подобные аргументы меня не могут смутить. «Но позвольте, – отвечаю я, – если Вы правы, то и Вам не доступно понимание музыки Баха. Почему? Ну, как же! Бах – протестант, а Вы принадлежите православию. А сколь пагубна «лютеранская ересь» Вы и без меня знаете!» И далее перехожу в наступление – предлагаю назвать «сходу» композиторов первой величины, живших в XIX–XX вв. и писавших преимущественно церковную музыку.

Ни одного композитора музыканты мне назвать не могут. «Вот видите, – подытоживаю я – как только у композиторов появилась возможность стать чисто светскими музыкантами, они этой возможностью тотчас воспользовались. Так почему Вы думаете, что Бах не поступил бы так же, живи он в XX в.?»

Итак, мы видим, что возникновение капиталистического индустриального общества порождает культурную революцию. Формируется новая культура. Она неизмеримо сложнее и разветвленнее культуры аграрного общества. Она приобретает массовый характер, ибо обращается к миллионам.

Слово «массовый» не должно нас пугать. Традиционно в нашей культуре слово «массовый» сопровождается ощущением некачественности и примитивности. Любимый лейтмотив современного человека – сетование на кризис и деградацию культуры. Это предрассудок, это миф. Человек – весьма консервативное существо.

Ему всегда кажется, что раньше все было лучше. Особенно это кажется людям пожилым. Они, безусловно, правы. Действительно, когда они были молодыми, еда была сытнее, вода – вкуснее, а воздух – слаще. И люди были лучше, не в пример современной молодежи. И эту истину они спешат сообщить подрастающему поколению. А поскольку ребенок обладает врожденной способностью впитывать как губка информацию от старших, то к моменту взросления мысль о том, что раньше было лучше, приобретает для него характер очевидности. Таким образом, сетования о кризисе и упадке культуры есть озвучивание определенной социальной программы. Эта программа, безусловно, паразитарна и вредна, она вносит серьезные помехи в адекватное восприятие реальности.

Если же мы эту программу отключим, то увидим, что современная культура, безусловно, развивается и свидетельств тому – множество. Чтобы сильно не углубляться в этот предмет, я приведу лишь один пример. В эпоху Возрождения просвещенный человек вполне мог быть приобщен ко всем сферам культуры и слыть их знатоком. Более того, он сам мог быть выдающимся творцом сразу в нескольких науках или искусствах. Ныне это невозможно. Культура столь разрослась, столь обогатилась, что человек вынужден специализироваться, как правило, лишь в чем-то одном. Каждая отрасль культуры оказывается подобной Вселенной, и вступающий в нее может лишь мечтать о том, чтобы освоить хотя бы ее часть. Кто сегодня может похвастаться, что он детально осведомлен во всех науках или во всех искусствах? Кто сегодня может заявить, что он знает абсолютно все о мировой литературе или живописи?

Светский характер культуры Нового Времени проявляется и в способах осмысления цели и назначения культуры. Культура Средних Веков находилась почти под тотальным контролем церкви. Она не имела самоценного характера. Какие-либо элементы и формы культуры допускались лишь постольку, поскольку они приводили к Богу. Все, что не вело к Богу, рассматривалось, как весьма подозрительное, если не враждебное. Формирование буржуазного общества создало ту основу, которая позволила культуре выйти из-под власти церкви. Культуры секуляризируется. Искусство обращается к светским сюжетам и мотивам, наука исследует мир, а не божественное. И адресуются они мирскому человеку, озабоченному мирскими интересами и преисполненному прагматизмом.

Этот поворот, конечно, не означает, что в обществе воцарился атеизм. До XX века европейское общество оставалось все еще религиозным, а открытое провозглашение себя атеистом грозило провозгласившему многими неприятностями. Но теперь представители культуры, публично выражая всяческое почтение к религии, дистанцируются в своей творческой деятельности от нее. Теперь наука, искусство, общественная жизнь мыслятся во многом независимыми от церкви. Особенно ярко это проявляется в науке. В этом отношении, очень характерны слова Галилео Галилея: «Я не обязан верить, что один и тот же Бог одарил нас чувствами, здравым смыслом и разумом – и при этом требует, чтобы мы отказались от их использования».

Этот поворот в культуре привел, в том числе, и к весьма забавным последствиям. Вчерашний слуга Бога ныне сам превратился в «бога». Это, прежде всего, касается искусства. В тот момент, когда искусство стало светским и обрело массового светского потребителя, оно стало «сакрализироваться». Искусство превратилось в «священную корову», в некое священнодействие, а представители искусства стали маленькими богами или, выражаясь современным языком, гениями. Я называю этот феномен культурным фетишизмом.

Культурный фетишизм – явление, возникшее в последние два столетия, хотя определенные подвижки в эту сторону мы можем обнаружить уже в эпоху Возрождения. Впервые же идея «обоготворить» духовные сущности осенила Платона. Впрочем, платонизм был лишь одной из многих традиций Античности.

Фетиш – это идол, священный предмет, которому поклоняются дикари. Культурный фетишизм – это восприятие элементов, ценностей и артефактов духовной культуры в качестве Абсолютов, которым человек должен служить и поклоняться. Знание, сохранение, почитание (а еще лучше – создание) и усвоение этих абсолютов придает смысл и значение человеческой жизни. Жизнь вне служения этим абсолютам бессмысленна, бесполезна, порочна и, возможно, не нужна[8].

Для современного человека культура и, в частности, искусство превратились в фетиш. Духовный трепет, который испытывает какая-нибудь светская дама, посещая картинную галерею, консерваторию или театр, можно сравнить лишь с трепетом, который испытывал человек Средневековья, входя в храм. Тот, кто не посещает этот «храм», то есть не живет культурной, духовной жизнью, вызывает у этой дамы презрение и отчуждение. И она горда тем, что она – человек другого сорта.

Соответственно, статус представителей духовной культуры неизмеримо возрастает. Высшая ступень – звание гения. Гением нужно восхищаться, ему нужно поклоняться, ему должно служить, ибо оказаться причастным вечности можно лишь через причастность к жизни и творчеству гения.

(Да, кстати, чуть не забыл: гению нужно еще и многое прощать. К нему неприменимы мерки, с которыми мы подходим к обычному человеку. Ах, как я жалею, что не обладаю званием и статусом гения! Какое чудесное состояние! Какие удивительные, изысканные удовольствия! Вот, например, приходит ко мне в гости человек. Мы пьем кофе. И вдруг я ни с того ни с сего беру и плюю ему в чашку. Что скажет публика? «Негодяй, мерзавец, хулиган» – скажет публика. А вот если я, например, – Сальвадор Дали, то публика не только все простит, но еще и восхитится.

«Ах, как мучается творческая личность!» – посочувствуют самые проницательные: «Интересно, что он этим хотел сказать? Должно быть, что-то глубокое».)

Одно из важнейших событий культурной революции Нового Времени это возникновение науки.