Зарема Ибрагимова - Царское прошлое чеченцев. Власть и общество

• Название: Царское прошлое чеченцев. Власть и общество
• Автор: Зарема Ибрагимова
• Жанр: Культурология
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-98604-149-0

Данная книга входит в серию монографических исследований кандидата исторических наук Ибрагимовой З.Х., посвященных развитию Чеченского региона в контексте формирования Российской империи. В книге предпринята попытка выявить особенности административно-экономического и культурного освоения Северного Кавказа, определить специфику взаимодействия власти и общества в этом процессе, установить основные этапы формирования Кавказского наместничества, Терской области, показать их специфические характеристики.

Книга посвящена историческим судьбам Кавказа XIX века, выдающимся россиянам того времени, деятельность которых предопределила развитие этого важного региона России.

Автор книги предлагает свежий взгляд на тему, все еще вызывающую споры в российской исторической науке и малоизвестную на Западе.

---

Зарубежные авторы часто прибегают к сравнительно – историческому методу изложения материала и часть в этом ключе рассматривают процессы колонизации в российской истории и аналогичные процессы в американской истории. Практически всегда сравнение завершается выводом о большей терпимости, толерантности и готовности к диалогу русских людей и других народов388. В очерке «Покорение Кавказа» в фундаментальной американской энциклопедии российской истории содержится утверждение, что присоединение региона в чем-то сравнимо с борьбой «белых людей» с индейцами при освоении западных районов американского континента. Американский историк Роберт Хьюсен в энциклопедической статье подчеркивал исключительно уважительное отношение русских к лидеру движения сопротивления на Северном Кавказе – имаму Шамилю389. Американский историк Марк фон Хаген анализирует в своих работах разнообразные причины, вызвавшие в последнее десятилетие рост интереса к проблематике имперской истории вообще и к Российской империи в частности. Ученый пишет о необходимости компаративистского подхода и подчеркивает, что наряду с необходимостью сравнивать Российскую империю с другими империями едва ли не более важно уметь сопоставлять взаимоотношения империи с разнообразными подвластными ей сообществами, выделенными по религиозному, сословному или же этнолингвистическому принципу. Эти идеи нашли в последние годы широкий отклик среди историков и в России и за рубежом390.

Во многом, вследствие взаимодействия с российскими историками, работающими в направлении понятия «контактных зон», появилась работа американского историка Томаса Баррета о терских казаках. В ней автор выступил против восприятия границ России и Северного Кавказа как постоянной и исключительной линии фронта, по разным сторонам которой историки разводят горцев и казаков. Томас Баррет считает необходимым видеть движение народов, появление селений и общин, преобразование ландшафта, а главное – взаимодействие соседних народов в повседневной жизни391. Очень большой интерес западных издателей вызывает история казачества, сыгравшего выдающуюся роль в формировании и защите Российской империи, сословия, принявшего на себя, по словам историка Корнилова, роль «живой изгороди» государства. Этимология слова «казак» в западных работах по версии зарубежных изданий, означает, «свободные люди», «авантюристы», «любители приключений», «участники бандитских отрядов», «грабители» (free men, adventure, freebooters, vagrants). Среди образных оценок этого сословия и этносоциальной группы самые популярные в западных изданиях – «русские сорви – головы», «русские янычары», «шакалы» и т. д.392.

Историей российской колонизацией на Кавказе и в Средней Азии занимался Калпан Сани. Он много внимания уделял в своих работах имперской политики России393. В монографии Роберта Джераси исследуется одна из наиболее актуальных для американской историографии проблем истории России XIX – начала XX в.: осознание современниками этнического многообразия Российской империи и предпринимавшиеся в этот период меры по ассимиляции нерусских народов394.

Развитие теории «фронтира»

Работа Томаса Барретта «Линии неопределённости: северокавказский «фронтир» России» предлагает больше исследовать сотрудничество и содружество народов на Северном Кавказе. В основе работы лежат труды дореволюционных и советских историков, опубликованные этнографические и статистические материалы395. Автор доказывает, что российское продвижение через Северный Кавказ было чем-то большим, чем просто завоевание, и включало в себя внутреннюю и внешнюю миграцию населения, образование новых отношений. Барретт является специалистом в двух относительно новых областях исторической науке, известных как история окружающей среды и история «фронтира» (приграничной зоны). История окружающей среды особенно важна для понимания своеобразия зоны «фронтира», где переселенцы пытались построить новое сообщество в незнакомой экологической обстановке. В рамках «истории фронтира» исследователь рассматривает, так называемый, «пограничный обмен», куда входит торговля и другие экономические отношения между русскими и местными народностями396. В своих исследованиях Кавказа и Средней Азии Томас Баррет и Натаниэль Найт показали, что намечавшиеся программы этнической ассимиляции часто шли ко дну из-за этнических предрассудков, отсутствия взаимопонимания между разными культурами и практических трудностей, прежде всего нехватки денежных средств на образование и культурное развитие. В целом американские исследователи сегодня сходятся во мнении, что Российская империя не была в состоянии проводить по-настоящему активную национальную политику397.

Эмигрантская литература

Несомненно, что большое количество эмигрантов из России оказало серьезное влияние на развитие заграничной исследовательской практики. Политические деятели и историки «русской белой эмиграции» (П.Милюков, А. Керенский), как правило, использовали в своих сочинениях отдельные факты из истории народов различных регионов в качестве веских доказательств неправомерной большевистской национальной политики. Однако эмоциональные попытки представителей нерусских этнических групп привлечь к себе внимание зачастую вызывали отторжение. Поэтому, с точки зрения известного чеченского историка А. Авторханова, в Америке советское направление исследований монополизировала узкая группа профессионалов нескольких университетов, «плотно закрывая туда дверь для посторонних», особенно эмигрантских исследователей398. 24 апреля 1997 года в Мюнхене скончался Абдурахман Геназович Авторханов. Он родился 7 ноября (25 октября) 1908 г. в Терской области. В 1937 году окончил институт Красной профессуры, специализировался по русской истории. В 1937 году был арестован и провел в заключение 5 лет. Эмигрировал на Запад. В издательстве «Посев» вышли его главные книги: «Технология власти», «Загадка смерти Сталина», «Мемуары». «Технология власти» была переиздана секретным малым тиражом в аппарате ЦК КПСС для собственного пользования. Абдурахман Авторханов был решительным сторонником единения Чечни с Россией. Одна из его последних статей была озаглавлена «Только Россия!»399.

Проблематика американских исследований по новой культурной истории очень разнообразна. Тем не менее, можно выделить несколько проблемных областей, в которых ведущий – историко – антропологический подход оказался в последние десятилетия особенно плодотворным. Это, в первую очередь, культурная антропология, рассматривающая народные обряды, верования, а также политическая антропология – исследующая подходы к изучению вопросов власти и права. Такое понимание культуры получило отражение в сборнике Марка Стейнберга и Стивена Френка «Культура в развитии: ценности и существование низшего класса в России позднеимперского периода». Авторы сборника ставят своей целью исследовать разнообразие структур, ценностей, отношений, ментальностей, а также тождества в культурной среде низшего класса города и деревни400. Заслуга американских исследователей культурной истории состоит, прежде всего, в том, что они в своих работах перешли от этнографических описаний к аналитическому изучению демографических, психологических и культурных аспектов жизни общества, использовали комплексный подход при изучении жизни человека и общества. Тем не менее, надо признать, что исследователям не всегда удается избежать крайностей новой культурной истории, например, чрезвычайного внимания к психологическим, физиологическим особенностям человека, концентрации на обыденных, тривиальных вещах.

Интересны взгляды О. Шпенглера на развитие культурно – правовой среды различных народов. Одной из отличительных особенностей выдвинутой им теории является обоснования существования в ней замкнутых, неповторимых культур, которые развиваются, расцветают и угасают, что свидетельствует не о едином процессе мировой истории, а о единстве проявлений жизни во Вселенной. Он заявлял: «Человечество для меня лишь зоологическая величина. Я не вижу ни прогресса, ни цели, ни пути человечества… Только в истории отдельных культур вижу я осмысленное направление жизни на цель, вижу я единство души, воли и переживания»401. О. Шпенглер видел и рассматривал восемь типов культур, причем наиболее подробному анализу он подверг три: античную, арабскую, которую он трактовал довольно широко, и западноевропейскую. В конце XX – начале XXI в. правовые взгляды Шпенглера, названного известным российским теоретиком права С.С. Алексеевым «выдающимся мыслителем», все больше стали привлекать внимание исследователей402.

Сьюзан Лайтон исследует тему культуры, империй и национальностей в своей работе «Русская литература и империя: завоевание Кавказа от Пушкина до Толстого». Автор демонстрирует, что по мере того, как в XIX веке русские войска продвигались через горы, писатели создавали собственное литературное видение Кавказа, которое влияло на развитие национальной идентичности и определяло восприятие русской элиты событий XIX века. Лайтон показывает, что в популярной литературе прослеживались традиции романтизации русско – кавказских отношений, восхваления империализма и русского колониального опыта403.