Виктор Кобылин - Император Николай II и заговор генералов

• Название: Император Николай II и заговор генералов
• Автор: Виктор Кобылин
• Жанр: История
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9533-2936-1, 978-5-4444-8323-7

28 февраля 1917 года произошел трагический надлом русской жизни, повлекший за собой крушение самой империи и ставший одним из величайших событий прошлого века. Вступила ли Россия в эру «светлого будущего свободы, равенства и братства» или взяла на себя грех отступничества под предводительством высших военных чинов? И как разделить вину за реки пролитой крови, братоубийственную войну и неописуемые бедствия, выпавшие на ее долю? Эти вопросы волнуют нас и спустя столетие.

---

Вкратце я коснусь вопроса, который часто подымался во многих воспоминаниях людей самых различных взглядов – влияние Государыни на государственные дела. В течение долгого времени Государыня ограничивалась тем, что в домашнем быту старалась всячески, чтобы Государь отдыхал от государственных забот. В первый период Своего царствования Государь часто советовался со Своей Матерью, Императрицей Марией Федоровной. Впервые Государь стал говорить со Своей Супругой о государственных делах во время революции 1905 года.

Государыню интересовал вопрос уже тогда о незыблемости самодержавия. Но Она не находилась тогда непрерывно в курсе государственных дел. Государыня была всегда склонна к мистицизму. Приняв православие, Она не стала, как большинство принцесс, вышедших замуж за членов русской Императорской Фамилии, исполнять только необходимые обряды, но всей Своей ищущей натурой обратилась к основам нового для Нее вероисповедания. Болезнь Сына заставила Государыню обратиться к духовенству, прося их молитв, а затем к поискам «праведных молитвенников», которые своими молитвами выпросили бы у Бога чуда, которого так ждала несчастная мать – исцеления неизлечимо больного сына. В это время появляется Григорий Распутин. В то время Государыня была еще в дружеских отношениях с Вел. княгинями Милицей и Анастасией (женами Вел. князей Николая Николаевича и его брата Петра). Наследнику Цесаревичу в те годы приходилось переживать кризис за кризисом, грозившие Ему смертью. Чуда, которого так ждала Государыня, еще не было. Тогда обе Вел. кн. Милица и Анастасия, которые уже принимали у себя Распутина как «старца», посоветовали Государыне принять его у себя. Распутину удалось убедить Государыню, что его молитвы помогут Алексею Николаевичу. И действительно, после его визита бедному страдальцу стало лучше. С тех пор каждый раз, когда Распутин появлялся во дворце во время болезни Наследника, Алексею Николаевичу становилось сразу лучше.

Камер-юнгфера Государыни Тутельберг оставила следующий исторически ценный рассказ: «Распутин попал к Царской Семье впервые, как мне помнится, в Спале. С Алексеем Николаевичем произошло несчастье. Он резвился в бассейне и ушибся. У него отнялась тогда одна нога и Ему было очень худо. Его тогда лечили профессор Федоров, д-р Острогорский, д-р Боткин и д-р Деревенко. Ему было настолько худо, что у Него очень плохо работало сердце и был плохой пульс. Все опасались за Его жизнь и Алексей Николаевич страдал ужасно; сильно кричал. Тогда супруга Вел. Кн. Николая Николаевича Анастасия Николаевна указала Ее Величеству на Распутина, как на человека, имеющего особую силу – его молитва исцеляет. Он был у нас, молился о выздоровлении Алексея Николаевича и Алексею Николаевичу тогда же стало легче. После этого Распутин бывал у нас во Дворце неоднократно, но вовсе не так часто, как это говорили. Он бывал у нас тогда, когда бывал болен Алексей Николаевич. Сама я видела его за все время только один раз» (М. Дитерихс «Убийство Царской Семьи»).

Камердинер Волков показал следующее: «Распутина я за все время видел во дворце сам два раза. Его принимали Государь и Государыня вместе. Он был у них минут 20 и в первый, и во второй раз. Я ни разу не видел, чтобы он даже чай у них пил» (там же).

Жильяр рассказал следующее: «Относительно роли Распутина в жизни Царской Семьи я могу показать следующее. Распутин появился у Них, должно быть в 1906 году. Мои многолетние наблюдения и попытки объяснить причину его значения у Них, довели меня до полного убеждения, которое мне кажется истиной, или очень близким к истине, что его присутствие во Дворце тесно связано с болезнью Алексея Николаевича. Узнав Его болезнь, я понял тогда силу этого человека» (там же).

Об одном случае пишет в своих воспоминаниях А. Вырубова: «…последующие три недели Он находился между жизнью и смертью, день и ночь кричал от боли; окружающим было тяжело слышать его постоянные стоны, так что иногда, проходя Его комнату, мы затыкали уши. Государыня все это время не раздевалась, не ложилась и почти не отдыхала, часами просиживала у кровати своего маленького больного сына, который лежал на бочку с поднятой ножкой – без сознания. Ногу эту Алексей Николаевич потом долго не мог выпрямить. Крошечное, восковое лицо с заостренным носиком было похоже на покойника, взгляд огромных глаз был бессмысленный и грустный. Как то раз, войдя в комнату сына и услышав его отчаянные стоны, Государь выбежал из комнаты и запершись у себя в кабинете, расплакался. Как-то раз Алексей Николаевич сказал своим родителям: “Когда я умру, поставьте мне в парке маленький каменный памятник”. Из Петербурга выписали доктора Раухфуса, профессора Федорова с ассистентом, доктором Деревенко. На консультации они объявили состояние здоровья Наследника безнадежным. Министр Двора уговорил Их Величества выпускать в газетах бюллетени о состоянии здоровья Наследника. Доктора очень опасались, что вследствие кровоизлияния начнет образовываться внутренний нарыв. Раз, сидя за завтраком, Государь получил записку от Государыни. Побледнев, он знаком показал врачам встать из-за стола: Императрица писала, что страдания маленького Алексея Николаевича настолько сильны, что можно ожидать самого худшего. Вечером после обеда, когда мы поднялись наверх в гостиную Государыни, неожиданно в дверях появилась Принцесса Ирина Прусская, приехавшая помочь и утешить сестру.

Бледная и взволнованная, она просила нас разойтись, так как состояние Алексея Николаевича было безнадежно. Я вернулась обратно во дворец в 11 ч. вечера; вошли Их Величества в полном отчаянии. Государыня повторяла, что ей не верится, чтобы Господь их оставил. Они приказали мне послать телеграмму Распутину. Он ответил: “Болезнь не опасна, как это кажется. Пусть доктора его не мучают”. Вскоре Наследник стал поправляться» (А. Танеева (Вырубова) «Страницы из моей жизни»).

Из приведенных мной выдержек становится совершенно понятным, что Государыня считала Распутина святым, который облегчал, а иногда и прекращал страдания Ее Сына. Когда же Ей говорили о недостойном поведении Распутина, Государыня, не доверяя никому, считала все клеветой, тем более что данных у Нее было немало – Она испытала это с самого начала своего пребывания в России.

Позже, когда мы ближе будем к роковым событиям, я покажу из многочисленных данных, имеющихся в моем распоряжении, как одни сознательно, а другие бессознательно использовали легенду о «всемогуществе» Распутина и Вырубовой для достижения своей цели – уничтожения Монархии, а вместе с ней и Российской Империи «Calomniez, calomniez, il en reste toujours quelque chose!» – говорил за полтораста лет до февраля 17-го года старый циник. И русская общественность от Императорской Фамилии до социалистов всех мастей схватилась за эту мерзкую клевету и с каким-то диким садизмом разрушала все устои нашей тысячелетней государственности и устремлялась в пропасть. А где-то в тиши своих кабинетов главари международных заговорщиков смеялись над одураченными русскими, успешно и стремительно проводящими их планы.

Приблизительно в 1910 году впервые в печати стало появляться имя Распутина. Целый ряд газет («Московские Ведомости», «Речь», «Новое Время») помещали заметки о «старце» Григории, который пользуется большой популярностью в некоторых придворных кругах, где производит впечатление человека праведного с большим религиозным вдохновением, а затем, попадая в другую среду, предается диким страстям и ведет себя зазорно. Сам Распутин на политическое влияние не претендовал, и только значительно позже, незадолго до катастрофы, им старались воспользоваться всевозможные карьеристы для достижения своих целей.

Глава VIII

Гучков и его деятельность. Военная ложа. Появление Распутина. Смерть Столыпина

Несмотря на свое несколько пошатнувшееся положение (роспуск обеих палат на несколько дней и проведение закона о западном земстве по 87-й ст. и временное устранение П.Н. Дурново и В.Ф. Трепова из Государственного Совета), П.А. Столыпин был чрезвычайно опасен для тех же международных сил, которые неустанно трудились над разрушением нашей Родины. Первого сентября 1911 года в Киеве по случаю приезда Государя и правительства на торжества открытия памятника Александру II, в городском театре ставили «Жизнь за Царя» (какое совпадение!). К концу спектакля в антракте к Столыпину подошел неизвестный молодой человек и смертельно ранил его выстрелом из револьвера. У Столыпина хватило еще сил повернуться к Царской Ложе и осенить крестным знамением находившегося в ложе Государя. Когда Столыпина выносили из театра, он сказал: «Передайте Государю, что я рад умереть за Него и за Родину». 5-го сентября П.А. Столыпина не стало. Убийцей Столыпина был Богров, член с.-р. партии.

Для того чтобы получить возможность убить Столыпина, он стал агентом охранного отделения. Смерть П.А. Столыпина потрясла всю Россию. Только после его смерти широкие круги русского народа почувствовали, какого большого государственного человека утратила Россия. Лучше других об утрате Столыпина написал Л. Тихомиров: «На разбитых щепках некогда великого корабля, с изломанными машинами, пробоинами по всем бортам, с течами по всему дну, при деморализованном экипаже, при непрекращающейся бомбардировке врагов государства и нации – П.А. Столыпин, страшным напряжением своих неистощимых сил, беспредельной отдачей себя долгу, редкими правительственными талантами, умел плыть и везти пассажиров, во всяком случае, в относительном благополучии… Были лица более глубокие в смысле философии государства, более, конечно, твердого характера, более обширных знаний и, конечно, более определенного миросозерцания. Но правителя, соединившего такую совокупность блестящих качеств, необходимых в то время, когда одному приходится заменять десятерых, правителя такого самоотвержения, такой напряженной сердечной любви к России – я не видел».