Владимир Бушин - За Родину! За Сталина!

• Название: За Родину! За Сталина!
• Автор: Владимир Бушин
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-6994-0634-0

Известнейший литератор и публицист Владимир Сергеевич Бушин попал на фронт осенью 1942 года, в составе 54-й армии прошел от Калуги до Кёнигсберга, принимал участие в войне с японцами в Маньчжурии. Печататься начал еще на фронте, в армейской газете «Разгром врага». Сражаясь на фронтах Великой Отечественной, шел в бой со словами «За Родину! За Сталина!».

И сегодня Бушин, как прежде, на передовой. Его публицистика исполнена патриотического пафоса, а перо его можно приравнять к штыку. Правдоискатель, он не обходит стороной такие факты, как мародерство и насилие во время войны, наветы на Сталина и Жукова, мнимые и подлинные подвиги… Эта книга – ответ клеветникам, оболгавшим заслуги народа Победы, ее солдат и полководцев.

---

Тут же полезно вам сообщить: немецкие историки пишут, что Германия захватила в плен около 5 миллионов советских солдат и офицеров. А после войны вернулись из плена лишь 1836 тысяч. Если первая цифра верна, то где же остальные более 3 миллионов? Когда однажды я с таким вопросом о наших 60 тысячах красноармейцев, попавших в 1920 году под Варшавой в плен к полякам, обратился к Эмилю Кардину, известному знатоку всего на свете, в том числе всех войн, он уверенно и спокойно ответил: «А они натурализовались в Польше». Как легко и просто! Словно речь идет об одном советском еврее, переселившемся в Израиль. Да ведь и евреи не все приживаются там. А тут такая масса русских, и так все столь пламенно полюбили чужую католическую страну, что ни один не пожелал вернуться на родину – к женам, матерям, детям. Так что, Тодоровский, не обращайтесь к универсалу Кардину с вопросом, что стало с нашими пленными в Германии. Лучше разбудите лютые тени Гитлера или Геринга, а всего лучше – Гиммлера. Генерал Гареев в данном случае совершенно верно пишет: «Если бы Красная Армия, придя на немецкую землю, поступала по отношению к мирному населению и военнопленным так же, как фашисты – к советским людям, то соотношение потерь было бы другим, но этого не случилось. И не могло случиться». Почему? Да потому, что Сталин сказал: «Было бы смешно отождествлять клику Гитлера с германским народом, с германским государством… Гитлеры приходят и уходят, а народ германский, а государство германское – остаются». И сказал он это не после войны, как уверял Ф. Бурлацкий, по собственному определению, мыслитель «сайентистского склада ума», бывший редактор «Литгазеты» и вышедший в тираж знаток Макиавелли, – это Сталин сказал в начале войны, в труднейшую для нас пору, 23 февраля 1942 года, когда немцы были еще в 150 верстах от Москвы. А когда в конце войны, 11 апреля 1945 года, в «Красной звезде» появилась статья Ильи Эренбурга «Хватит!», в которой он изображал Германию единой зловонной клоакой: «Все бегут, все мечутся, все топчут друг друга… Некому капитулировать. Германии нет: есть колоссальная шайка…» – когда такая статейка появилась, она немедленно и решительно была осуждена партией в статье «Товарищ Эренбург упрощает» («Правда», 1945 г., 14 апреля). И вскоре выяснилось, что капитулировать в Германии есть кому. Именно такой позицией партии и правительства, всего народа объясняется тот факт, что из советского плена вернулись в Германию 1 930 000 немцев, – все, кроме тех, что за это время умерли от болезней и ран.

Молодая русская княжна против старого еврейского болтуна

А что стоит, фронтовик Тодоровский, за вашими словами о том, что вот, мол, немцы воевали с 1939 года, а потеряли всего «около семи миллионов»? Запишите: в войне против Польши в 1939 году вермахт потерял 10 600 убитыми и 30 300 ранеными, против Франции и англичан в 1940-м – 27 074 убитых и 111 043 раненых. Таковы потери в двух самых больших агрессиях. Но картина катастрофически изменилась при нападении на Советский Союз. Это вынудило Гитлера в январе 1943 года издать декрет «О всеобщем использовании мужчин и женщин для обороны империи», то есть провести тотальную мобилизацию, охватившую мужчин в возрасте от 16 до 65 лет и женщин от 17 до 45. Некоторые авторы уверяют, что все-таки моложе 17 лет немцы в армию не брали. Но вот что русская княжна Мария Васильчикова, приятельница графа Шуленбурга, работавшая в министерстве иностранных дел Германии, записала 3 мая 1943 года в своем знаменитом «Берлинском дневнике»: «Герберта, пятнадцатилетнего сына Бредовых, призывают в войска противовоздушной обороны». 17 июня: «Д-р Сикс вызвал меня, чтобы обсудить новое иллюстрированное издание. Он просто не понимает, что уже нет возможности издавать журнал с иллюстрациями или без: все, кто для этого необходим, давно мобилизованы». 28 июля: «Геббельс (надо полагать, в осуществление и развитие декрета Гитлера. – В. Б.) объявил всеобщую мобилизацию гражданского населения. Он, очевидно, надеется, что, когда призваны все взрослые жители, свержение режима станет невозможным». 31 июля: «В министерстве полный кавардак. Провозглашение «тотальной войны» Геббельсом вселило во всех ужас. Наш отдел информации обязан высвободить 60 процентов персонала: мужчины пойдут на фронт, женщины на военные заводы». Саму княжну тоже из министерства направили работать в госпиталь. 15 февраля 1945 года она записала: «Большинству раненых либо уже за пятьдесят, либо нет и двадцати. В основном это только что призванные». 12 марта: «Не хватает не только гробов: родственники вынуждены сами рыть могилы, так как все могильщики призваны…» Как видим, мели подчистую: от пятнадцатилетних до могильщиков. Это подтверждает и кинохроника: есть известные кадры, где Гитлер идет вдоль строя новобранцев, останавливается, может быть, у того самого пятнадцатилетнего Герберта и похлопывает его по щеке. Уж кто-кто, а кинорежиссер Тодоровский должен бы знать эти кадры и принять в расчет, прежде чем пускаться в рассуждения о немецких потерях. Записи княжны Васильчиковой и смысл кадров кинохроники подтверждаются тем, что писал маршал Жуков о посещении в мае 45-го года одного госпиталя для немцев: «Первое, что мне бросилось в глаза, это то, что большинство раненых были юноши, почти дети, от 15 до 17 лет. Выяснилось, что это фольксштурмовцы из разных отрядов, сформированных в Берлине в начале апреля».

Тодоровский и Гальдер о неразберихе

А еще сидевший дома и в 41-м, и в 42-м, и в 43-м годах Тодоровский сказал: «В сорок первом году на фронте была полная неразбериха. Немцы бежали впереди, а наши шли сзади». В таком юмористическом духе рисует он с чужих слов картину трагических дней, которую сам-то не видел. Неразбериха? Оттуда, из сорок первого года, русскому еврею отвечает немецкий генерал Гальдер: «27 ноября. Наши войска накануне полного истощения материальных и людских сил…» «29 ноября. Войска 2-й танковой армии встречают растущее сопротивление у Каширы. Наши авангарды вынуждены отойти…» «5 декабря. Противник прорвал наш фронт в районе восточнее Калинина… В группе армий «Центр» возникла некоторая неразбериха…» Некоторая… Которая вскоре кончилась разгромом…

Тодоровский: «Я пришел (!) на фронт (словно речь об Одесской киностудии. – В. Б.) в 44-м, когда все-таки (!) получалось, то есть (?) смертей хватало (!). Я потерял близкого друга. Я видел много смертей и даже невинно (?) погибших…» Так изъясняется художник. Растолковал бы хоть, что такое на фронте невинно погибшие. А остальные что, виноватые? Перед кем – перед оккупантами, поскольку истребляли их?

А что касается 1944 года, когда «смертей хватало», но кое-что «все-таки получалось», то полезно напомнить Тодоровскому, что же именно тогда получилось. Так вот, была успешно проведена 21 наступательная операция, 10 из которых – крупные, в том числе знаменитая по размаху и эффективности операция «Багратион». В ходе этих операций были окружены и ликвидированы витебская, бобруйская, минская, кишиневская и будапештская группировки врага – одна другой крупнее. Так, восточнее Минска было взято в плен 105 тысяч немцев, в том числе – 12 генералов; в Ясско-Кишиневской операции – 208 тысяч и 25 генералов… В том же году была полностью восстановлена государственная граница, и Красная Армия вступила на территорию Румынии, Польши, Чехословакии, Венгрии, а 17 октября – в Восточной Пруссии перешли границу Германии. Наконец, в том же году, еще в январе – феврале, полностью снята блокада Ленинграда. Вот что у нас «все-таки получалось», а у немцев уже ничего отрадного для них не получалось… Из всего этого следует вывод о полной неразберихе в уме Тодоровского.

Как спасали, спасают и будут спасать рядового Райана

Киселев все никак не может угомониться и с акцентом жителя Оклахомы спрашивает: «А вы смотрели, Петр Ефимович, американский фильм «Спасти рядового Райана»? Ах, какой шедевр!.. Там рассказывается, как ради спасения одного-единственного рядового солдата была проведена целая армейская операция. Вот он, истинный американский гуманизм! И там же все на документальной основе!..» Тодоровскому фильм понравился не шибко, но этот-то блаженный верит, что там все – святая правда… Да что ж это за «армейская операция» на фронте, в которой не погиб ни один человек? А если, как всегда бывает, кто-то погиб, то какой же смысл в таком спасении Райана, даже если бы это был Евгений Рейн – большой поэт, великий переводчик, автор двадцати сценариев, почитатель и друг Иосифа Бродского, воспитанник Ленинградского института холодильной промышленности?

Тодоровский подхватывает, но как-то косноязычно: «Ну, американцы на это… чтобы сохранить свою живую силу…» И дальше – ни слова об американцах. А ведь можно было кое-что еще сказать о том, как американцы всегда и везде стремятся беречь себя за счет других. Генерал Гареев опять прав, свидетельствуя: «Пренебрегая общесоюзническими интересами и исходя исключительно из эгоистических национальных интересов, США вступили в Первую мировую войну лишь в апреле 1917 года, когда исход войны был предопределен» – то есть за полгода до капитуляции Германии. А что было во Вторую? Немцы захватили почти всю Западную Европу, разбили французов, вышвырнули и осатанело бомбили англичан – лучших друзей Америки, их танковые орды рвались к Москве, а ни один американский солдат еще не сделал ни единого выстрела. Почему? А во имя американского гуманизма, ради спасения рядового Райана. И только 8 декабря 1941 года, после того как японцы нанесли страшенный удар по их Тихоокеанскому флоту, они вынуждены были ввязаться в войну… Недавно стало известно, что, оказывается, на другой день после объявления войны Японии президент Рузвельт пригласил нашего посла Литвинова и сказал, что американцы ожидают немедленного вступления в войну и Советского Союза. Поразительный образец чисто американского гуманизма! В те дни, когда фашистская орда стояла у стен нашей столицы, он навязывал нам войну на два фронта! А сами, после бесчисленных обещаний Сталину, отважились открыть Второй фронт в Европе только в июне 1944 года, меньше чем за год до капитуляции Германии. Почему? А чтобы за счет Ивановых, Петровых да Сидоровых спасти рядового Райана. Ну, тогда, в декабре 41-го, Сталин через Молотова и Литвинова должным образом ответил Рузвельту…