Константин Кадаш - Красные кумовья и кудыкины горы

• Название: Красные кумовья и кудыкины горы
• Автор: Константин Кадаш
• Жанр: Русское современное

Абсурдные записки к Зазеркалью и прочие ситуативные алогичные стихотворения, записанные в период 2007 – 2015 года и неожиданно доросшие до размеров самостоятельной книги.

---

vii/9ормотание седьмое, утреннее

ступка, 9удка и утюг
привязанные к маленькой со9ачке неявной породы
резво лязгали по за9рызганному асθальту
поперек всех встречных кидаясь под ноги внезапно да
гаденькая маленькая со9ачка неявной породы
носилась по двору и шумно раздражала прохожих.
светало. старое радио шептало зарядку
на лестничной клетке вяло переругивались пьяные дворничихи

vш/9ормотание осьмое, музкальное

Жил-9ыл на улице Грекова скульптор Алешенька Кх.

Он лю9ил лепить из глины, мрамора и прочих мягких материй.

А еще он лю9ил поглаживать и подро9но рассматривать в маленькое ручное зеркальце свое мужественное волосатое тело.

Как-то раз он взял здоровый кусок глины и вылепил из него До9ро.

Прицепил это До9ро к сраму чресл своих и пошел во двор девок пугать.

Девки потешно хлопали густыми своими ресницами и охали протяжно заливистым 9асом.

А потом приехал 9ольшой груз0вик и грузчики, в синие свои ком9инезоны одетые, выволокли к подъезду старое пианино.

ix/девятое 9ормотание

Маленький Раθик лазал на 4ердак рисовать деревья. Он делал это тайно, вечерами, когда все приличные семьи скапливались у телевизоров и наперегонки сопереживали харизматичным героям киноθильмов и телепостановок. С полшестого до 9езсемиминутшесть маленький Раθик стоял у двери и слушал через замочную скважину как переговариваются между со9ою соседи. Он слушал их в 9ольшие свои уши, а сам тем временем нетерпеливо сжимал в кулачки тоненькие потные ладошки, и косил узкими прекрасными глазами цвета свежезаваренного чая по комнатенке.

Маленький Раθик 9ыл таким крошечным, что прохожие часто принимали его, вот так вот застывшего в неестественной позе у замочной скважины соседской двери, за карликового пуделя. А после – долго трепали теплыми широкими руками по лысине, за ушком, дули в пузико и задорно щекотали под мышками. Маленький Раθик заваливался тогда на спину и умилительно дрыгал карликовыми своими лапками в разные стороны.

Иногда спускалась тётя Агаθья и кормила его песочным печеньем.

Печенье 9ыло ужас какое невкусное, но маленький Раθик симпатизировал тёте Агаθье самой преданной лю9овью, а потому съедал все до последней крошки. После переставал вдруг дрыгать лапками, потешно чесался и 9ежал в гастроном за водкой с огурчиком и в палатку – за простыми карандашами.

И деревья клонились к нелепой его θигурке своими пышными кронами.

Всякие разные 9ормотания три/

i/ 9ормотание первое, вступительное

Но после дней 9езмятежных и розовых приходили дни салатового цвета, когда нас выводили гулять во двор. Всех разом: мужчин, прятавших глаза свои в хитрых ресницах; со9ак с улы9ками по-девичьи открытыми; и даже Женщин с руками, исцарапанными от одиночества. Во дворе находились θонтан и песочница. 9ольше во дворе ничего не 9ыло. Ни воды, что9ы все не могли утопиться, ни песка, что9ы все не могли закопаться – и то и другое привело 9ы к в равной степени плачевным последствиям.

Однажды, когда мои волосы достигли должной длины, я привязал их к ножке стула и через окно с9ежал в зоопарк есть мороженое…

ii/ второе 9ормотание

Я долго 9ежал по дороге 9ежал,
Но ноги 9ежать перестали совсем,
И тело в траву опадало, и я
В канаву катился следом за ним.

В этом суровый жизни зарок:
От9егал – пади и гляди в потолок

iii/ третье 9ормотание

Петриваныч Кора9ейников носил ладони широкие и мягкие, и в минуты чрезвычайного душевного волнения имел о9ыкновение о9ильно потеть ими. При встрече он сжимал приветливо чужую руку и тряс ее резво в разные стороны; впитывая пот ладоней его, со9еседник при этом сильно конθузился и трусливо отводил глаза. Так могли простоять они долго: молча, руками своими потрясая, пока 9лиже к вечеру не выходили супруги и не за9ирали их по домам.

iv/ 9ормотание четвертое, страшное <Оно же Про человека, которого подменили>

9а9ка украла у деда 9ороду и, прилепив ее се9е на морду, затеяла 9егать по комнатам и визжать. Зрелище 9ыло жуткое и нелепое, но поглазеть на него со9ралось столько народу, что петрпалычу ненароком сделалось совестно, и он отправился спать.

Той же ночью привиделась ему давешняя старуха: 9удто 9ы взо9равшись с ногами на кровать, вцепилась она пальцами своими ломкими ему в нижнюю челюсть и, жуткими зу9ьями сама се9е помогая, теперь пре9ольно оттягивала ее вниз.

«Что за жуткое вымя» – грозно подумал петриванович и, разгладив усы, от9росил назойливую 9а9ку в угол, где она поспешно сжалась, перекинулась тараканом и, издавая разноо9разные неприличные 9ормотания в сторону, уползла в щель промеж досок. Но на этом злоключения и не думали завершаться: стало казаться петрникиθоровичу, что на под9ородке его поселился зуд и скрежет, отчего зачесался он, часто и жестоко скре9я ногтями холеную свою и по младенчески нежную кожу. И зачесал 9ы так се9я, наверное, до самой смерти, если 9ы не стали пальцы его легче куриного пуха и не взлетели 9ы под потолочные 9алки, к люстре и чучелу 9елки, подаренному на его именины милой девочкой настенькой.

Проснувшись поутру и со сна пре9ывая в пресквернейшем настроении духа, петрниколаевич выпил чашечку коθе и решил пойти прокатиться на трамваях по чистопрудным 9ульварам. Выйдя из комнаты, прошел он длинным вонючим коридором, спустился по лестнице и ошарашенный застыл перед гигантским, в человеческий рост, зеркалом в вести9юле – оттуда смотрело на него отражение косматого человека, по самые 9рови заросшего клочками 9ороды различных длинны и оттенков. Петрсаныч закричал… нет, не закричал даже, а тоненько и мерзко, почти что по-9а9ьи, завизжал, заморгал часто-часто и выскочил на оживленную улицу. Расталкивая прохожих и ног под со9ой не чуя несся он вдоль за9оров и зданий, гигантскими шагами скакал меж машин и милиционеров с ду9инками, до тех пор, пока вдруг не о9наружил се9я в движущемся трамвае.

В трамвае 9ыло тихо и пустынно. Лишь на первом самом сидении сидела молчаливо и ро9ко вчерашняя 9ородатая 9а9ка в чепце и с авоськой. Петрпалыч оправил одежду, пригладил растрепавшиеся 9рови и, дыша с присвистом и прихрамывая неверной своею походкой, прокрался в конец вагона, от 9а9ки подальше, к окошку по9лиже, где и ввегррм9хз…

v/ 9ормотание пятое, религиозное

О, архимед не9есных линий,
И космосов сво9одных самолет,
Открой мне суть земных явлений,
ΘилосоθИй пыльный комод.
И 9удет в том те9е моя порука:
Я вырасту за выси звука,
Я руки вытяну за горизонты,
Когда мне пусто станет здесь,
Я сделаюсь простоволос и строен,
Когда мне пусто станет тут.
Я в не9о вырасту главою
И самолетом 9уду сам

vi/шестое 9ормотание <Девочка и птицы> (Задумка танца для хора с пилой и оркестром)

Зоренька испугалась, съежилась и отступила в сад.

Если Они теперь пойдут за мной – подумала Зоренька – я спрячусь за крыжовником и сделаюсь дерево.

Но Они поселились во внутренних комнатах и уже оттуда в своем молчании поглядывали на нее.

Ах, – подумала Зоренька снова – какие Они, должно 9ыть, многомудрые и стоглавые, и пальцы Их, наверное, корявые и волосатые… не то, что мои изящные конечности.

И махнув изящными конечностями в Их сторону, Зоренька тихонько прошептала: «Кыш»

Тогда Они встрепенулись и, перепуганные, заметались по помещениям, на пути своем задевая выступающие углы, суставы и сочленения дремлющих о9итателей дома. Шелестели разноо9разные крылья, и, на шелест тот отвечая, где-то громко хлопала θорточка, всем стеклом опадая в застывший асθальт..

Зоренька сидела на диване и грызла черствые сухарики с сахаром.

Над ее лысой макушкой тишайше ворковали голу9и.

vii/седьмое 9ормотание, седьмое

Незнакомая девочка гаденько захихикала и ткнула Иннокентия перепачканным шоколадом пальчиком в рыхлое и волосатое пузико.

Иннокентию стало одиноко и холодно, чувство протеста зародилось и заворочалось новорожденное где-то под лопаткой – но он сдержался и продолжил лежать, надменен и неподвижен, ногами в разные стороны.

Незнакомое девочка почмокала гу9ками, потерла чумазое личико, и дернула Иннокентия за ухо.

Иннокентию показалось, что пройдет еще совсем немного времени и незнакомая девочка упорхнет в окно, помаргивая множеством своих затейливых глазок. Здесь стоит сказать о том, что все незнакомые девочки в той или иной степени казались Иннокентию занятными насекомыми: не то мухами, не то долгоносиками, науке еще неизвестными. С детства не лю9ил он незнакомых девочек, потому как имели они о9ыкновение хихикать и пахнуть невпопад.

Незнакомая маленькая девочка, расправила свою коротенькую ю9очку и посмотрела на свежевыкрашенную стену. Ее гаденькое личико вдруг сморщилось и захлюпало курносым носиком; и даже вся она стала как 9удто 9ы спросонья.