Григорий Богослов - Стихотворения святого Григория Богослова

• Название: Стихотворения святого Григория Богослова
• Автор: Григорий Богослов
• Жанр: Религия

Святитель Григорий Богослов, архиепископ Константинопольский, вошел в историю Православной церкви как величайший творец христианской литературы. Сочинения святителя Григория – слова, письма, стихи и молитвы – показывают его высокое стремление быть проповедником, достойным истины Христовой. Ему был ниспослан дар слова, и святой хотел принести его в дар Богу – Слову: «Сей дар приношу я Богу моему, сей дар посвящаю Ему: – это одно, что осталось у меня и чем богат я; от всего прочего отказался я по заповеди Духа; всё, что ни имел, променял за драгоценную жемчужину. Только словом владею я, как служитель Слова; никогда добровольно не хотел бы пренебрегать этим богатством, я уважаю его, дорожу им, утешаюсь им более, чем другие утешаются всеми сокровищами мира». Книга «Стихотворения святого Григория Богослова» положит начало изучению великого наследия вселенского отца и учителя.

---

А теперь, когда постигла меня жестокая болезнь и изнурила старость, впал я в новое злострадание. У меня неукротимый и доброречивый язык; он – то всегда предавал меня множеству напастей руками завистника. Я не делал нашествий ни на чьи престолы, никого не изгонял из отечественной страны, не строил козней, не поражал злоречием, ничего не делал противнаго закону наших жертв (сие известно Слову), не оскорблял ни Епископа, ни кого – либо другого; потому что негодую на всякаго народнаго вождя, о котором идет подобная молва (а таких вождей, к сокрушению моего сердца, полны ныне море и широкие пределы земли). Но мне повредило недоброе слово. Я не думал сего прежде, однако ж оно повредило; ибо возбудило ко мне зависть во всех друзьях.

А для того, чтобы попользоваться чем – нибудь от меня и тебе, зависть, умолкни, любезный язык, умолкни не надолго. Я не свяжу тебя навсегда; этого не получит от меня ненавистник слова.

Сказывают об одном Самосском царе [4], который во всем имел успех, что он, в угождение зависти, сам себе причинил огорчение, и любимое отцовское кольцо бросил в море. Но рыба, проглотившая его, попалась в сеть; рыболов принес рыбу к царю, царь отдал служителю с кольцом, которое было в ея внутренности; и рыбу приняло в себя чрево, а кольцо получила рука. Удивительное дело! Царь хотел огорчения, но не нашел его.

Так и со мною. Зависть всегда смотрит на мое слово дикими глазами; потому избрал я для себя глубину молчания, и доселе подражаю Самосцу. Но не знаю ясно, что будет завтра, худый или добрый встретит меня конец.

Ты, Врачевство человеков, останови зависть, и освободив меня от жестоких языков, введи во светлость Свою, где бы я, величая Тебя с присноживущими светами, мог возглашать устами стройную песнь.

Прими же сии безгласныя вещания руки моей, чтобы был вещий памятник моего безмолвия.

Песнь Христу после безмолвия в Пасху

Царь мой, Христос! поелику опять отдаю воздуху долго удерживаемое слово, то Тебя перваго наименую устами. Пред Тобой изливаю из ума своего сие слово – сие (если позволено сказать так) непорочное приношение чистейшей жертвы.

Отчий свет, Слово великаго Ума; превосходнейший всякаго слова, вышний Свет всевышняго Света, Единородный, Образ безсмертнаго Отца и Печать Безначальнаго, Озаряющий вместе с великим Духом, Конец необъятнаго века, великославный, Податель блаженства, превознесенный, небесный, всемощное Дыхание Ума, Правитель мира, Жизнеподатель, Зиждитель всего, что есть и будет, – Тебе все принадлежит, Ты связал мановением основания земли и все, что Тебе было угодно, несешь неуклонной стезею. По Твоему манию, Царь, высокошественное солнце, востекши на огнистый круг, затмевает собою звезды, как Ты затмеваешь умы. По Твоему манию то живет, то исчезает попеременно, и опять является в полном свете око ночи – луна. По Твоему манию зодиакальный круг и этот размеренно кружащийся хоровод определяют меру годовых времен, неприметно между собою растворяемых. И неподвижныя и подвижныя, возвращающияся на прежний свой путь, звезды суть глагол Твоей Божественной мудрости. Твой свет – все те небесные умы, которые воспевают славу пренебесной Троицы. Твоя слава – человек, котораго поставил Ты здесь ангелом, песнословцем сияния Твоего, о безсмертный Свет и вновь родившийся для смертнаго, безплотная Высота, напоследок же, чтобы избавить от гибели смертных, Плотоносец! Для Тебя живу, для Тебя говорю; я одушевленная пред Тобою жертва – единственное приношение, оставшееся у меня от всех моих стяжаний. Для Тебя связывал я свой язык; для Тебя разрешаю слово. Но молюсь, соделай, чтобы то и другое было свято, чтобы я говорил, что прилично, а непозволительнаго и не помыслил; отринув грязь, источил маргарит, из песка извлек золото, из колючих тернов – розу, оставив солому, собрал с колосьев пшеницу.

Сии начатки ума моего принося Тебе, Христос, язык мой сложил первую песнь. В сей день великий Христос воззван от мертвецев, к которым приложился. В сей день отразил Он жало смерти, сокрушил мрачные затворы унылаго ада, даровал свободу душам. В сей день, воспрянув из гроба, явился Он людям, для которых родился, умер и возбужден из мертвых, чтобы мы, возрожденные и избежавшие смерти, восхищены были с Тобою восходящим. В сей день светозарный и великий ангельский лик исполнился радости, воспевая победную песнь. В сей день и я, разрешив уста от молчания, вознес громкий глас, и вот стал я гуслями, чтобы славословить Тебя. Уму разверз я внутренность ума и Слову – слово; а потом, если угодно, разверзу и великому Духу.

Мысли, писанные двустишиями

В Греческом мысли сии составляют акростих, именно из первых букв каждаго стиха выходят следующие два стиха:

Γνῶμαι Γρηγορίου δίστιχος ἐυεπἶή

Εσλὸν ἂυρμα νέοις, αὶ χάρις ἑξοδί.

Все с себя сбрось, и тогда разсекай житейское море; но не пускайся в плавание как грузный корабль, который готов тотчас потонуть.

Помни непрестанно страшную смерть, как будто она у тебя перед глазами; и встретишь ее менее грозною.

Непрестанно созидай ум свой в храм Богу, чтобы внутри своего сердца имет невещественную опору – Царя.

Познай себя самого, из чего и каким сотворен ты, доблестный мой, – и чрез сие удобно достигнешь красоты Первообраза.

Тебя один день ведет к другому; и тот постоянно влается, кто сам в себе легок; но в сердце человека благоустроеннаго есть некончаемый день.

Кто полагается на преходящее и приходящее, тот вверяется потоку, который не стоит на одном месте.

Для меня равно худы – и негодная жизнь и негодное слово. Если имеешь одно, будешь иметь то и другое.

Нечистому приступать к жертвоприношению значит оскорблять Бога. Но еще более оскорбляет Его тот, кто чтит всякие останки мертвых.

На пути к совершенству никогда не останавливайся. Худо сходить непрестанно в глубину. И ты, который только выходишь из бездны греха, еще стоишь.

Тот зрячий слепец, кто не видит, сколько пагубен его грех. Уметь открывать следы зверя – признак остраго зрения.

Если, имея нужду во враче своих немощей, скрываешь болезнь; то не спасешься от неисцельной гнилости.

Твое слово, мое дело. Кто сделал не доброе дело, тому сомнительный помощник – красноречие.

Пресыщение делает наглым, а я тебе, доблестный мой, желаю позаботиться о том, что вечно питаемую душу удерживает в должных пределах.

Желаю также, чтобы ты богател одним Богом, а целый мир почитал всегда наравне с паутинными тканями.

Блага настоящей жизни весьма чужды для человека; человеческая добродетель – вот что одно составляет жизнь.

Приступите, всем вопиет слово нелживаго Советодавца – Бога, приступите немедленно к познанию пренебесной Троицы!

Вы, на кого в сей жизни наложил свои узы честный брак, приложите ума, как бы вам больше плодов внести в небесныя точила!

А вы, невесты девы, приявшия в объятия свои Слово великаго Бога, старайтесь в дар Богу принести все!

Одинокая жизнь – всеозаряющий свет; но надобно устранить сердце от мира, и держать себя вдали от плотскаго.

Оскорбительно для веры – не в сердце ее иметь, но поставлять в каком – нибудь цвете. Краску не трудно смыть; а я люблю то, что проникло в глубину.

Не надобно иметь ни справедливости неумолимой, ни благоразумия, избирающаго кривые пути. Лучше всего – во всем мера.

Умеряй свою смелость, иначе будет она дерзостию, а не мужеством. К признакам целомудрия принадлежит и некоторая веселость.

Прекрасно иметь ум, отверстый всегда для Божия слова; чрез сие приобретается ведение небесных законов.

Спеши стать совершенным; не угождай тем, кому всего лучше не угождать; тешить грех – самая безславная слава.

Добродетельному стыдно быть защитником порочных; это почти то же, что собственной ногою стать на стезю порока.

Золото испытывается в горниле, а добродетельный – в скорбях. Часто скорбь бывает легче состояния невредимости.

Легко отречется и великаго Бога, кто отрекся отца. И наставника в благочестии уважай, как отца.

Моль все поядает; и на гроб не оставляй своего достояния; лучшая погребальная почесть – доброе имя.

Щади своих ближних, особенно же мертвых, которые все оставили и не могут ничего тебе сделать.

Оставив весь мир и всякое здешнее бремя, направляй парус в небесную жизнь.

Непрестанно простирайся на дела более и более совершенныя, умудряемый Богом; паче же всего предметом твоих попечений да будет Троица.

Двустишия

За хорошим началом следует и прекрасный конец; справедливость сего показывают самыя последствия дел.

Вот начало, которое приносит людям хороший конец, – свято трудись над очищением жизни!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.