Николай Леонов - Девять молчащих мужчин

• Название: Девять молчащих мужчин
• Автор: Николай Леонов
• Жанр: Полицейский детектив

Их было девять. Девять «братков» весело проводили время в придорожном кафе Самары, не зная, что смерть уже стоит на пороге. Киллер расстрелял восьмерых в упор. Девятому удалось скрыться, но через месяц и его нашли мертвым в сгоревшей машине. Ни заказчик преступления, ни киллер так и не были найдены… Прошло четырнадцать лет. В Москве неожиданно исчезает коммерческий директор концерна «Подмосковный» Олег Жидков. Заняться его поиском было поручено полковникам Льву Гурову и Станиславу Крячко. Едва начав расследование, сыщики, к своему удивлению, выяснили, что исчезновение Жидкова непосредственно связано с той жуткой самарской расправой четырнадцатилетней давности…

---

– Этот мужчина, о котором мы расспрашиваем, девушку видел?

– Нет. Наверное…

– Значит, когда девушка от вас вышла, никакая машина с заправки не выезжала?

– Я на кассе была… Не видела.

– На красной «Мазде» она была, – вдруг подала голос девушка из-за кассы, отпустив очередного клиента. – У моего брата такая же, купил недавно. Вот я и обратила внимание…

Мерзликин сидел в кабинете, сцепив пальцы в замок. Он хмуро смотрел в стол прямо перед собой уже около получаса. Секретарша, знавшая своего шефа не один год, отказалась впускать в кабинет уже трех сотрудников, кому по статусу было разрешено входить в любое время. Наконец в приемную уверенной походкой вошел невысокий мужчина. Не глядя на секретаршу, он подошел к двери кабинета шефа и взялся за ручку.

– А, это ты, – тут же, подняв глаза, кивнул Мерзликин. – Ну?

– Пока особенных новостей нет, – объявил вошедший, остановившись посреди кабинета.

– Сядь, не маячь, – буркнул Мерзликин.

Мужчина помедлил, потом прошел к столу и сел в кресло возле приставного столика. Мерзликин выжидающе продолжал смотреть на визитера, поигрывая скулами.

– Делом занимается МУР, – продолжил мужчина. – Машину Олега нашли на окраине города. Его бумажник подбросили в дачном поселке совсем в другом месте. Кто-то путает следы.

– Ты главное скажи, Павел Иванович, Олег может быть жив?

– Не знаю, – нахмурив брови, отрицательно качнул головой мужчина. – Если бы не его бумажник с правами, регистрационным свидетельством на машину и деньгами с банковскими карточками, я бы еще подумал с ответом. А так… Если только не он сам выбросил бумажник, то…

– Перестань, Павел, – поморщился Мерзликин. – Твой цинизм меня иногда убивает. Олег все же был неплохим человеком, хорошим специалистом. Я теперь без него…

– Я пытаюсь называть вещи своими именами, – возразил мужчина.

– Ты мне главное, главное скажи!

– Что главное?

– Почему это случилось? Кому это надо? – рыкнул Мерзликин злобно, но на собеседника его тон не произвел никакого впечатления.

– Не горячись, Николай Владимирович, не горячись! – Мужчина холодно глянул исподлобья на Мерзликина. – На все нужно время. Это может оказаться заурядным грабежом.

– Заурядным? – переспросил Мерзликин. – Ты сам-то веришь в то, что говоришь? А бумажник на другом конце Москвы?

– В жизни бывают и не такие случайности и совпадения.

– А может, ты мне чего-то недоговариваешь? – насторожился Мерзликин.

– А ты мне? – тут же ответил вопросом на вопрос мужчина.

Этому пустырю было очень много лет. Образовался он после того, как снесли два старых дома, две замшелые, посеревшие от времени «хрущевки». Поначалу пустырь выглядел сиротливо. Особенно в глазах тех, кто вырос в этих дворах московской окраины. Где дрались с «блинами», как называли пацанов, живших в трех ведомственных домах Ремзавода. Дома, по прихоти какого-то муниципального или заводского начальства, были выкрашены в желтый цвет, и общее название в подростковых головах родилось само собой – «блины».

Сначала дрались, потом как-то так повелось, что «блины» стали приходить на самодельный каток с клюшками, и хоккейные баталии прекратили войну. Потом появилась летняя игровая площадка, следом гимнастический городок. Через какое-то время «желтые» дома снесли, и двор как-то сразу осиротел. Именно тогда Лариса Горчакова и пошла записываться в секцию спортивной гимнастики. Во дворе все реже пацаны крутили «солнце» на турнике, все реже слышался звон отбиваемого над сеткой мяча. Все реже дворовые девчонки с визгом и восторженными воплями комментировали забитые голы.

Теперь, когда не стало и «хрущевок», повзрослевшая Лариса с грустью вспоминала их двор. В одинокой девятиэтажке энтузиастов-спортсменов больше не находилось. И спортивный городок постепенно сгнил, проржавел и развалился. Как следствие, все чаще на пустыре, на торчащих из земли среди лопухов бетонных блоках виднелись дымки сигарет. Это новое поколение стремилось к взрослой жизни. Потом участковый дядя Саша стал гонять юных курильщиков, и пустырь замер, как будто умер совсем. И ходить по нему стало еще грустнее.

Лариса ходила через этот пустырь потому, что так было ближе. Ей давно уже стукнуло двадцать два, выше мастера спорта она не поднялась и теперь, ради собственного удовольствия, ходила в спортивный зал клуба Машиностроителей помогать тренировать на общественных началах начинающих девчонок. Три раза в неделю после работы она сходила с автобуса возле клуба, три раза в неделю шла вечером в половине десятого через этот пустырь. Через темный, отдающий детством, родной, навевающий щемящие чувства пустырь. И Ларисе никогда не приходило в голову, что этого пустыря следует бояться, что он может таить в себе опасность. Смертельную опасность.

Этого мужчину она видела раньше, это точно! Откуда он взялся? Зачем? Что он тут делает? Мысли лихорадочно пронеслись в голове девушки, когда перед ней как из-под земли при ярком лунном свете появился вдруг человек. И ощущение огромной пустоты вокруг вдруг сделалось осязаемым. Пустота на сотни метров вокруг. Никого! Вообще. Только она и он. И его страшные глаза, которые блестят, сверлят ее.

Ее тренированное, гибкое и сильное тело вдруг перестало повиноваться, страшная слабость накрыла холодной волной. Лариса сделал шаг в сторону и сразу споткнулась о металлический штырь, оцарапав себе лодыжку.

– Не надо… – плачущим голосом взмолилась она, – пожалуйста…

Но жесткие грубые руки уже схватили ее за плечи и опрокинули прямо на землю, на густую влажную траву. Лариса попыталась ползти, она дергала ногами, когда грубые твердые пальцы, шаря в подоле ее короткой юбки, коснулись ее трусиков. Она попыталась закричать, но ее вдруг рывком перевернули на спину, и что-то с такой силой ударило ее в голову, что, казалось, череп зазвенел, как колокол. Слезы брызнули из ее глаз, и она провалилась в тошнотворную темноту…

Глава 4

– Что у нас по Жидкову? – повернул голову в сторону угрюмого полковника Гурова Орлов. Затем несколько раз призывно постучал карандашом по столу, прося внимания офицеров. Утреннее совещание сегодня затянулось, и приходилось снова делать замечания.

– Ничего нового, – коротко ответил Гуров и замолчал. Он понял, что его ответ в данный момент звучит несколько некорректно, и добавил: – Работаем с новыми свидетелями, отрабатываем все версии, включая и версию ограбления. Пока внятных причин умышленного нападения мы не находим.

– М-да, – обронил Орлов с недовольным видом. – И что мне прикажете докладывать наверх? С меня ведь спрашивают.

Вопрос был чисто риторическим. И Гуров, и генерал Орлов, и Станислав Крячко, все трое были старыми друзьями и прекрасно понимали, что Орлов уже давно перестал быть сыщиком, а стал администратором. Опытным, умным, но все же администратором. И Гуров не раз признавал, что это очень здорово, что его начальником является именно Орлов, а не кто-то другой. Генерал, опытный оперативник, с которым они работали вместе еще в МУРе, хорошо знал работу уголовного розыска, хорошо знал Гурова и не менее хорошо знал, как и что докладывать наверх, когда на него наседали по тому или иному преступлению, требуя быстрого, почти мгновенного раскрытия.

– Придется нам изучать бизнес Мерзликина досконально, – вставил Крячко. – Очевиднее всего, что похищение Жидкова связано именно с его работой коммерческого директора в концерне Мерзликина.

– Почему? – угрюмо спросил Орлов.

– Бумажник, – напомнил Гуров.

– М-да, – кивнул Орлов. – Бумажник. Нераспотрошенный, подброшенный в людное место дачного поселка бумажник.

– В такое место, где его обязательно найдут, – добавил Лев. – Нет, я настаиваю, что это подсказка со стороны преступников. Этого нельзя упоминать в докладах наверху, но я уверен в этом. Тут преступление не против Жидкова лично. Жидков инструмент, а не жертва. Или жертва, но случайная. Или жертва, но необходимая в данный момент, в данной конкретной ситуации.

– Туманно, Лев Иванович, – хмыкнул Орлов.

– Пока не готов расшифровать, – буркнул Гуров. – Главное, в чем я почти уверен, это то, что преступление в отношении Жидкова связано с бизнесом, а не с личной жизнью, потому что у Жидкова ее почти не было. Он был весь в работе.

– А эта художница?

– Художница – дело временное и почти закончившееся. Мы готовы доложить новый план работы по делу Жидкова.

Орлов открыл было рот, чтобы дать согласие, но в этот момент вошел один из его помощников с распечаткой в руках. Мельком бросив взгляд, Гуров понял, что это какой-то список или план. Что за срочность? Во время планерки Орлов обычно никому не велит входить. Если только не… Третья мировая война…

Орлов кивнул, взял лист бумаги и стал быстро читать. Гурову показалось, что часть информации генерал просто бегло просматривает, наверное, она уже ему знакома. А внизу листа взгляд Орлова уперся и замер. Многие офицеры, хорошо зная своего шефа, выжидающе стали смотреть на лист в его руках.