Сергей Грин - Ловушка для бога (сборник)

• Название: Ловушка для бога (сборник)
• Автор: Сергей Грин
• Жанр: Русское современное
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-519-49008-5

Как стать счастливым, если ты одинок, как никто другой в этом мире? Томас Васильев знает об этом больше чем другие. Жизнь и смерть, любовь и ненависть, дружба и предательство – всё это он видел много раз.

Томас живёт как обычный человек, и всё же он не похож на других. Это притягивает к нему и друзей и врагов. Никто не остается равнодушен к нему. Но Томас верен себе: любовь – это единственное, ради чего стоит жить. Только ничего не даётся просто так, без борьбы. Где цена победы – жизнь.

Эта книга не приключения в придуманном мире, а необычный взгляд на нашу действительность.

---

– Томас! У тебя куча знакомых академиков. Почему ты не можешь поговорить с кем-нибудь, чтобы меня взяли на роль в кино?! Я же не зря училась на этих ужасно дорогих актерских курсах. Я всё время слышу про эту киноакадемию…

– Сладенькая! Ты не представляешь, какие зануды эти академики! Они читают книжки и не смотрят фильмы. С ними можно сойти с ума.

Томас почувствовал неприятность раньше, чем она появилась перед глазами:

– Томас Андреевич! Рад вас видеть, тем более в обществе такой красавицы, – рядом со столом стоял Антон Вербицкий, завсегдатай полунаучных тусовок и телевизионных передач. – Разрешите присесть и оторвать вас на пару минут…

– Ну разве что на пару… Иначе дама заскучает.

– Ни в коем случае. Я слышал, что вы едете в Женеву, в этот как его… проект Атлас для поиска какого-то там бозона. Протоны, электроны… Уж не знаю, правильно ли сказал… Я собираюсь сделать небольшую телевизионную передачу о международном научном сотрудничестве. Съездить в Женеву на пару-тройку недель…

Вика вспыхнула и, не упустив случая, проявила свою компетентность:

– Атлас – этот тот здоровяк из греческих сказок, что стерег яблоки, но вот бизонов в те времена ещё не было. А вы, правда, из телевидения?!

– Правда! – ласково улыбаясь Вике и одновременно строго глядя на Томаса, – сказал Антон. – Из телевидения. А вы им интересуетесь?

– Ой, что вы! А кто же не интересуется телевидением?!

– Вот, Томас Андреевич, например…

– Ну, это он делает вид.

Вербицкий, плотоядно поглядывая на Вику, начал рассказывать пикантные случаи из жизни телезвёзд, чем окончательно увлек её в свои дырявые сети.

На минуту Томас выключился из разговора: «Стерёг яблоки?! Вот как всё повернулось. Каким-то невероятным путем это вошло в легенду, родиться которой не было причин. Кто-то мудрый и догадливый вытащил это из темноты истории».

Вернувшись в интимный полумрак ресторана, где по-прежнему сражались искушения Вербицкого и добродетель Вики, Томас доброжелательно улыбнулся и, заканчивая пытки самолюбия раскрасневшейся девушки, сказал:

– Антон, я обязательно позвоню вам, как только разберусь с ситуацией на месте.

– Буду рад, буду рад, – зачастил искуситель и, как положено классическому персонажу, исчез по мраке зала.

– Золотце, не верь ты этому фанфарону! Ни в какие телеведущие он тебя не приведет. Вот в свою постель – наверное.

– Не надо так обзывать хорошего человека. Он обещал… – собираясь заплакать, пролепетала Вика.

«Придется это сделать. Слишком часто стал нарушать правила», – подумал Томас.

Строго глядя на расстроенную Вику, он неуверенно сказал:

– Через три недели вернусь из командировки, обязательно пристрою тебя на телевидение. Есть один знакомый академик…

– Ой, милый! Неужели правда?! – и Вика через стол полезла целоваться.

Следующий час прошел в обсуждении грядущих побед на телевидении. Потом Вика успокоилась, и Томас остаток вечера безмятежно слушал о сложных проблемах с отсталыми, из прошлого века, родителями Вики, о несносных фотографах в рекламных агентствах и кознях конкуренток. И лишь под конец вечера, возвращаясь мыслями к льстецу Вербицкому, Вика спросила:

– Томик! А что за бизоны, из-за которых ты едешь в Женеву? Зачем тебе эти животные? Ты ведь даже собаку не держишь.

– Золотце! Это такие редкие существа, что люди едут туда, только чтобы на них посмотреть.

Следующий день прошел в суете окружающих Томаса людей. Сам он был спокоен. Ближе к вечеру телефон затрясся от нетерпеливого звонка и голосом Самуила Осиповича проскрипел: «Зайдите ко мне, Томас».

Через крытую галерею с расставленными по обеим сторонам горшками с цветами Томас прошел в священный храм прорицателей будущего – теоретиков. Храм выглядел как небольшой двухэтажный дом с длинным полутёмным коридором на обоих этажах и фотогалереей посетивших этот мир оракулов со степенями физико-математических наук. Это напоминало фойе театра, где блиставшие когда-то актёры навсегда остаются молодыми и красивыми, как в пору своего триумфа. Кабинет Самуила Осиповича выходил окнами второго этажа на цветник, закрытый от шумной московской улицы главным зданием. Считалось, что только благоговейная тишина открывает посвящённым дверь в тайны микромира. Старик сидел за большим столом, заваленным научными журналами и исписанными листами бумаги. Подняв от бумаг худощавое продолговатое лицо с зачёсанными назад седыми волосами, и поправив очки на носу с небольшой горбинкой, теоретик уставился на Томаса глазами, в которых навечно поселилась вселенская скорбь.

– Вы знаете, Томас, я старый человек, – ворчливо начал Самуил Осипович.

Томас в знак согласия наклонил голову, твёрдо зная, что тот хотел бы услышать опровержение. Иногда он позволял себе легонько поддеть старика.

– Так вот, я хочу прийти к Господу не с пустыми руками. Если в этом эксперименте на Атласе будет найден этот проклятый бозон Хиггса, я смогу завершить свою теорию и мне будет что сказать Богу.

– Самуил Осипович, мне кажется, что Господь всё знает о бозоне и о единой теории поля. Его ничем не удивишь…

– Шутить изволите, молодой человек! Наверное, это так. Но я, – я до сих пор не знаю, и умирать с пустотой в душе, думать, что за всю свою жизнь не сделал ничего значительного – это так мучительно. Мог, а не сделал.

– А ученики, а сотни статей, а академия?!

– Ах, бросьте! Ученики – это в школе, а здесь это коллеги, сотрудники. И каждый хочет как можно быстрее сам выбиться в учителя. А школы-то нет! Нет не только у меня. Время такое… А что статьи да академия – так это мишура. Из сотен статей – ну три-четыре вспомнить приятно. В каждой такой работе самое запоминающееся – это начало, надежда на успех, безграничный оптимизм… А потом, разочарование, падение с высот, опять мимо денег.

Томас улыбнулся одними глазами.

– Не волнуйтесь Самуил Осипович. Мы проверили детектор на моделях. Ошибок не будет.

– Мне уже написали из Женевы, что наш детектор будет принят. Осталось формальное утверждение. Хотя он малая часть всей установки Атлас, но очень важная. Не подведите старика… У вас способности экспериментатора выдающиеся. Вложитесь в это дело, как в самое важное в жизни.

– Почему так? У меня ещё многое может быть впереди…

Старик отвёл глаза от окна, которое лиловело сотнями покорных незабудок на цветнике, и рассеянно перевел взгляд на книжный шкаф, набитый старыми журналами, на портрет Эйнштейна на стене и на Томаса.

– У вас – да, но не у физики. Я много размышлял, думал… Следующие серьезные открытия потребуют гигантских усилий, на которые у людей нет в ближайшем будущем ни средств, ни такой энергетики. Будут десятилетия маленьких шажков и небольших успехов. И только…

Томас с любопытством посмотрел на старого теоретика.

* * *

Швейцария встретила Томаса сухой оранжевой погодой. Женева, как женщина слегка за тридцать, хотела нравиться всем, и молодым и старым, богатым и не очень. Напоказ были выставлены разноцветные игрушечные домики старого города, стеклянные витрины бутиков, приглашавшие войти в недоступный заурядным людям мир миллионеров, синеватые от чистоты улички с крошечными изумрудами аккуратных деревьев и, конечно, набережная озера, где каждый понимал, что он попал в промежуточную станцию между обычным миром и раем на небесах.

Маленькое кафе, мимо которого проходил Томас, обольстило его нежными запахами круассанов и, усевшись за крошечный столик на тротуаре, он заказал лёгкий завтрак. Щекастый и пахнущий всеми запахами кухни официант принес на подносе всё то, что было в конфликте с тонкой талией, и остановился у стойки, меланхолично переводя взгляд с одного утреннего посетителя на другого. Вернувшись в отель, Томас взял ноутбук, вызвал такси и поехал в пригород Женевы, где на склоне зелёного пологого холма разлеглись несколько зданий европейского центра ядерных исследований. Юркий жёлтый автобус довёз его до офисного корпуса, и Томас окунулся в суету обязательных визитов, знакомств с немногочисленными новичками и договорённостей о рабочих переговорах. Большое офисное здание было разделено на несколько отдельных залов и многочисленные небольшие кабинеты. В этом пчелином улье науки, в каждом маленьком соте сидели рабочие пчелы, увлечённо наполняющие медом большие экраны мониторов. Почти весь день ушел на переговоры, когда Томас, наконец, добрался до кабинета Майкла Стронберга, с которым хотел обсудить работу всей его группы.

Перед кабинетом Майкла жалобно и неловко стоял невысокого роста коренастый молодой мужчина. Темные волосы, синеватая, чересчур современная щетина на подбородке, искренняя преданность в глазах и длинные, ниже колен цветастые шорты. Весь этот нелепый вид принадлежал Артуру, теоретику из Армении, давно знакомому Томасу по прежним встречам на конференциях. Пристрастие армян к звучным иностранным именам выразилось в Артуре во всех мыслимых противоречиях. В отличие от тёзки короля, Артур не любил никаких конфликтов: ни физических, ни эмоциональных. Был доверчив и частенько подпадал под влияние чьей-то идеи, которая казалось ему гениальной, и так же часто разочаровывался. Потом ругал себя нещадно, был изгоняем из очередной группы, но чудесным образом снова появлялся в составе новой международной команды и таким образом побывал почти во всех крупных исследовательских центрах мира.