Олег Фочкин - Городские легенды

• Название: Городские легенды
• Автор: Олег Фочкин
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-386-08511-7

В этой книге собраны истории о людях и домах Москвы. Истории о тех, кого мы совсем не знаем или знаем очень мало. В городских легендах о Москве автор, журналист и москвовед Олег Фочкин через личное восприятие рассказал о не обычных местах столицы, мимо которых мы проходим каждый день и даже если замечаем их, то очень редко знаем их настоящую судьбу. На протяжении нескольких лет собранные автором истории печатались в газете «Вечерняя Москва» и вызвали большой резонанс читателей. Фактически эта книга стала результатом разговора с читателями, дополнившими ее и предложившими свои маршруты путешествий по родному городу. Немецкая слобода и Петровский парк, Замоскворечье и Тверская, Маросейка и Коломенское… И это лишь несколько названий, по которым нам предстоит пройти вместе и открыть их заново.

---

Кстати, название Ирининской улицы дано по приделу святой Ирины в Троицкой церкви на этой улице. А Ладожская улица тоже обязана своим названием кабаку «Ладуга», находившемуся в доме некоей домовладелицы Новоладожской (ее предки, видимо, были выходцами из Новой Ладоги на Волхове). Прежнее название части улицы, примыкающей к нынешней Бауманской улице – Синявинский переулок, – по домовладельцу адмиралу Синявину. Часть же улицы, когда-то примыкавшая к Яузе, называлась Цыганов переулок – по фамилии содержателя бань Цыганова.

Что же касается «Амстердама», то с ним связана одна интересная история. Пили и хулиганили в этом трактире сутки напролет, и местных жителей это раздражало. Здесь на иждивении хозяина были и опытные карточные шулера, и девицы легкого поведения на любой вкус. Даже простые мужики, для которых имелась целая грязная половина в нижнем этаже, познакомившись на практике с разнообразными развлечениями этого веселого приюта, стали предпочитать «Страдамент», как они его называли, простым трактирам и валили туда целыми толпами. Владелец трактира Никита Герасимович Соколов откупался от полиции, несмотря на все жалобы.

И вот, когда в 1860-е годы устроили мировой суд в здании Лефортовской полицейской части, тут же посыпались туда жалобы от жителей района Немецкого рынка. Судья Данилов нашел в уставе пункт, по которому он сам может составлять протокол, и однажды решил наведаться в трактир посреди ночи, когда по закону он должен был быть закрытым. Судья зашел в трактир, а Никита Соколов увидел у Данилова на груди судейскую цепь и, видимо, дал команду своим людям. В тот же момент во всем трактире погас свет, и Данилов не мог понять, что происходит. Когда же судья нашел лампу или свечу и стало хоть что-то видно, он обнаружил, что никого вокруг нет! Соколов дал всем команду быстро покинуть трактир. Позже судья Данилов доложил об этом происшествии полицейскому приставу Шешковскому, написав ему замечание. Но полицейский Шешковский, вместо того чтобы заняться трактиром, обвинил судью Данилова в превышении полномочий и оскорблении полиции. Видимо, хорошо угождал Никита Соколов полиции. В итоге судья заработал выговор. Но и взяточника Шешковского сняли с должности. И только владелец трактира Соколов не пострадал. Тем не менее к концу XIX века «Амстердам» постепенно потерял популярность и в итоге закрылся.

Часовня

Но вернемся к часовне Николая Чудотворца (дом № 3). В 1787 году часовня во имя Николая Чудотворца на Немецком рынке в Елохове была приписана к Николо-Берлюковской пустыни.

В 1852 году она была полностью перестроена с каменным домом и кельями.

В 1914 году по проекту архитектора И.Ф. Мейснера, видимо, была построена заново небольшая часовня Николо-Берлюковской пустыни, называвшаяся в народе Ладожской. Она фиксировала пересечение улиц и замыкала визуальную перспективу со стороны Немецкой улицы. Прямоугольный объем часовни завершался одним рядом закомар, рисунок которых поверху повторялся наличниками окон. Навес над входом покоился на двух столбах. Небольшой изящный купол придавал сооружению стройность.

13 января 1923 года часовня была закрыта, а в 1928 году снесена.

Можно только догадываться, сколько молитв и просьб было здесь произнесено торговцами, сколько пожертвований обещано. Рынок-то не просто процветал. Он был одним из самых больших, известных и имел огромные склады и холодильники, уходившие аж на семь этажей вниз.

К сожалению, то, что не было раскурочено во время прокладки туннеля и стройки, оказалось засыпано глубоко под землей. Но автору этих строк довелось в 1986 году спускаться на несколько уровней вниз в еще доступные во время стройки холодильники. Даже несмотря на то что тогда они уже были нерабочими и заброшенными, поражали и масштабы, и уровень инженерной мысли: хорошо укрепленные галереи, продуманные скаты и подъемы, и холод, который не выветрился за века…

Когда часовню снесли, это место так и осталось пустовать. А затем в стоявшем за ней доме – бывшем лабазе Немецкого рынка образовалось питейное заведение. В советские годы в здании находилась чебуречная и пивная с народным названием «Капкан». Название было дано потому, что из массы служащих, топавших к метро по Ладожской улице, пивная постоянно выхватывала клиентов внутрь. Сегодня на этом месте находятся ресторан «Пьяный дятел» и «Макдоналдс». Среди бауманцев кроме «Капкана» ходило и название «Политэк», поскольку вместо лекций по политэкономии студенты предпочитали свалить в это заведение… Названия сменились. А суть осталась прежней…

Рынок

Вот как писал искусствовед и историк Сергей Дурылин об этом рынке:

«Когда я вспоминаю мясную линию Немецкого рынка, я думаю: вот бы туда старых голландцев и фламандцев, любителей мясных nature morte’oв: какую бы удивительную по разнообразию и кровавой мясной сочности картину нашли они там!

Взять хоть бы мясные лавки. Холодные, насквозь пропитанные морозом, мрачные, с огромными чурбанами для разрубки туш, напоминавшими кровавые плахи для казни преступников, лавки эти были набиты всякими мясами до тесноты. Иссиня-красные туши – бычьи, свиные, бараньи – вздымались от полу до потолка. К потолку же были привешены, распустив крылья, тетерева, глухари, куропатки, рябчики. На Волках по стенам, как на тесных нарах в ночлежном доме, лежали гуси, индейки, утки, куры.

Рыбные лавки на Немецком рынке были особая статья. Многопудовые осетры с острейшими, как иглы, носами; грузные, не в подъем одному человеку, белуги; розово-желтые семги, каких не увидишь и в Архангельске, на их родине, занимали здесь то место, которое в мясных лавках принадлежало бычьим и свиным тушам. Судаки, караси и лещи „пылкого заморозу“ соответствовали здесь крупной птице – гусям и индейкам: эти еще были на виду и на счету, а весь прочий рыбий народ был без счету, им были набиты огромные многопудовые плетенки и короба из щепы, стоявшие на полу. Тут же стояли целые мешки с белоозерскими снетками – мелкой сушеной рыбкой, из которой варили сытные вкусные щи и картофельную похлебку, фунт их стоил копеек 15. За все последние 24 года я не видел в Москве ни единого снеточка; куда они девались – ума не приложу. В полутемных помещеньицах при рыбных лавках стояли большие деревянные чаны с живой рыбой – тут в жуткой тесноте рядом со смиренной подмосковной плотвой извивалась кольцом стерлядь, уроженица Оки или Волги.

Целые кади были полны черным жемчугом икры – зернистой и паюсной. Я говорю „черным“, потому что красной кетовой икры тогда и в помине не было, она появилась в Москве после японской войны, и сначала на нее недружелюбно косились, как на щуковину или сомовину: эта рыба-де для нехристей, а эта икра-де, икра для нехристей, недаром, мол, она добывается из „кита-рыбы“. Да и какая была особая нужда в этой новой красной икре, когда лучшая черная паюсная осетровая икра стоила рубль-рубль двадцать, а зернистая – рубль-полтора за фунт?..

Но я все говорю о лавках, магазинах, амбарах, лабазах, а ведь Немецкий рынок был сверх того и базар – ежедневный, непрерывный базар, весь заставленный телегами и возами, приехавшими из ближайшего, а часто и далекого Подмосковья со всевозможной снедью, производимой подмосковными огородниками и крестьянами.

Тут все – и мясо, и битая птица, и рыба, и масло, и сметана, и творог, и овощи, и плоды, и грибы – было еще дешевле, чем в палатках и лавках. Кто же из сколько-нибудь хозяйственного люда в Елохове покупал огурцы, морковь, капусту, картофель в лавках? Все это покупалось с воза, от огородника, от пригородного крестьянина, все это было не лежалое, не мятое, не вялое, а самое свежее, еще с блестками росы, еще с запахом вольного простора».

Бауманская улица

В старые времена улица на своем небольшом протяжении до Немецкого рынка называлась Фонтанкой, или Фонтанами, по названию питейного дома «Фонтан».

Недалеко от нынешнего метро Бауманская улица пересекается Ладожской, правая сторона которой снесена в середине 1980-х годов. Левая сторона, часть Немецкого рынка, сохранилась, а здание на стрелке улиц Ладожской и Фридриха Энгельса (Ирининской) реконструировано.

Ураган 1904 года

В пять часов утра 16 июня 1904 года над Москвой пронесся ураган огромной разрушительной силы. Серьезно пострадали Лефортово, где за считаные минуты смерч уничтожил Анненгофскую рощу из вековых деревьев, посаженных еще при императрице Анне Иоанновне, а также Мещанская, Басманная и Яузская части города.

Громадные черные тучи двигались на Москву с юга и запада. Зрелище было настолько впечатляющим и угрожающим, что многие люди позже вспоминали о том, что страшнее и темнее неба они никогда более не видели. Когда надвигалась воронка, становилось совершенно темно; на одной из улиц даже столкнулись две кареты.

Выпал град необыкновенных размеров: градины были с куриное яйцо, а отдельные градины, имевшие форму звезды, достигали 400–600 г. Проходя через Москву-реку, смерч высосал воду и обнажил на короткое время ее дно.