Александр Кондратьев - Острова блаженных

• Название: Острова блаженных
• Автор: Александр Кондратьев
• Жанр: Триллер

«Острова блаженных» – вдохновленная Нилом Гейманом и Михаилом Булгаковым история о славянских богах. Они растеряли поклонников, их храмы сожгли, а имена забыли. Их последняя надежда – безработный и потерявший интерес к жизни Вячеслав. С его помощью боги надеются вернуть себе былое могущество. Вячеслава ждет долгий путь: на Острова блаженных, через Калинов мост над рекой Смородиной к Мировому Древу. В Ночь на Ивана Купала, когда расцветает папоротник, он узнает, в чем его предназначение.

---

Острова блаженных Александр Кондратьев

© Александр Кондратьев, 2016

© Альфонс Муха, иллюстрации, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть I. Славянские боги

Глава 1. Гений места

Я очень люблю родину!

Хоть есть в ней грусти ивовая ржавь.

С. Есенин

Не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание.

К. Маркс

Ненавижу нищету. Нищета – грязь, забившаяся под ногти. Нищета подобна сну – она окутывает теплым одеялом, лишает воли, окрашивает все в цвет плесени. Она впитывается в кровь и кости, становится частью человеческого существа, приятно щекочет самолюбие: падение похоже на головокружительный взлет. В какой-то момент отвратительное становится прекрасным: этому нас учит искусство. Человек без гроша думает о себе, что он выше окружающих, потому что страдает. Кто-то может сказать, что Христос любил бедняков. Кто-то скажет, что деньги – это не главное. Кто-то скажет, что у Будды не было кошелька. Человек обязательно скажет что-нибудь, чтобы оправдать себя, чтобы возвысить себя в собственных глазах.

Где нищета, там и алкоголизм. Нищета и алкоголизм как курица и яйцо – первое рождает второе и второе рождает первое. Плесень легче переварить, если залить ее чем-нибудь крепким. Быть алкоголиком – классно, этому нас тоже учит искусство. Каждый слышал хотя бы об одном выдающемся алкоголике или блистательном наркомане.

Жизнь хороша, когда вечером тебя ждет бутылка. На душе легко, есть чего ждать, всегда можно начать пораньше. И пусть с утра кишки крутит, голова трещит, будто бы древний бог ударил по ней молотом, – за утром следует день, а там недалеко и до вечера, тонущего в химическом тумане.

Вячеслав знал про себя все, он был искренен с собой и безбожно себе лгал. Он проговаривал себе все это, каждое утро начиная со слов «Ненавижу себя. Ненавижу нищету. Нищета – грязь, забившаяся под ногти», но другой, уверенный голос в его сознании говорил: «Мне только тридцать лет, всякое было, но так будет не всегда. Я еще поднимусь». Но Вячеслав не поднимался. В его жизни как будто началось Средневековье. Прошло уже шесть лет, и один из этих двух тысяч дней в точности походил на другой.

История Вячеслава – типичная история современного русского алкоголика. Он родился в обычной семье, каких много. Родители по глупости женились слишком рано, без любви, потому что пришло, как им казалось, время. Отец сильно пил, мать его поддерживала. Детство мальчика прошло в выразительных сценах последствий невоздержанности: родители регулярно засыпали в собственной рвоте, и мальчику приходилось переворачивать их, как рычажки при игре в настольный футбол, чтобы они не захлебнулись. Естественно, Славик старался убежать из этого желто-серого мира в многоцветный мир фантазии – с детства мальчик полюбил книги. Естественно, он поклялся себе никогда не пить. И еще не ругаться матом.

Но, как говорится, если хочешь насмешить Бога, расскажи ему о своих планах. И к концу школы Славик уже пил, курил, использовал брань как междометия и тяготился своей невинностью. Сработало сразу все: наследственность, окружение, природная тонкость натуры.

Школу окончил хорошо, без проблем поступил в институт. Там встретил девушку, свою будущую жену, бросил курить, учился сносно. Вот только к бутылке стал прикладываться чаще. Но поскольку обучался на филфаке, никакой проблемы в этом не видел: тонкая душа не может без слабостей, это знает всякий, кто всерьез увлекается литературой.

К окончанию университета умерла старушка-родственница, освободив квартиру, куда Славик и переехал вместе со своей девушкой. Девушка стала женой, Славик ненадолго отлучился в армию, потом вернулся и почти сразу нашел работу. Родители умерли, и жизнь, как ему казалось, удалась.

Редакторская работа предполагала свободный график, обеспечивала небольшие, но сносные деньги, так что Славик очень быстро разленился. Обрюзг, уплотнился в талии, превратился в большую мясную подушку, небрежно брошенную на диван.

Нет для женщины ничего страшнее, чем безынициативный мужчина без особых перспектив. Одно дело, когда твой спутник – студент не из последних. Он как глина, что слепишь, то и получится. Но глина может обернуться комком липкой грязи, рыхлой и склизкой. Женщины очень практичны, чего не скажешь о мужчинах. После нескольких серьезных скандалов Славик – теперь уже Вячеслав с солидным силуэтом – лишился жены. Она вернулась к родителям, разочарованная во всех мужчинах на свете. А что Славик? Славик получил отличный повод утопить печаль в вине, водке, пиве, джине, текиле, коньяке, etc! Только абсент он не любил – дорого и невкусно.

Чем больше пьешь, тем больше хочется. А тело со временем становится все тяжелее, все труднее сбрасывать его с кровати, чтобы потом дотащить на работу. И в голове красным светом вспыхивает вопрос: «А нужна ли мне эта работа?»

Работы для пишущих людей много, но пишущих людей еще больше. Нерадивого работника быстро заменяют на энергичного и исполнительного. Какое-то время Славик жил на кое-как отложенные сбережения, но когда они показали дно, ненадолго взял себя в руки, нашел жалкий фриланс, лишь бы хватало на выпивку, – грошовые статейки на модную тему. Заработок легкий, нужно только раз в день собраться и настрочить страницу текста, каждый раз перетасовывая ключевые слова «тренды», «стильный», «беспрецедентный», «самое время», «смелый». «Самое время быть смелой! Беспрецедентный тренд сезона – майка-алкоголичка. Да, даже в такой, казалось бы, непритязательной вещи можно выглядеть по-настоящему стильной и смелой».

На выпивку хватало – но только на нее. Из излишеств, разумеется. Все остальное съедали коммунальные услуги, интернет и еда.

Вот и весь путь – от Славика к Славику с короткой остановкой на станции Вячеслав. Можно сказать, что ничего плохого в такой жизни нет. Многие живут так. Но для такой ли одноклеточной жизни Господь создал человека?

Небытие и забвение привлекательно, как пропасть, раскинувшая перед тобой свою пасть. Высота гипнотизирует, как удав кролика, и зовет прыгнуть вниз, раствориться в последнем стремительном полете. Какое блаженство – забыть обо всем, радоваться наполовину полному стакану, грустить из-за наполовину пустого, вглядываться в прозрачную граненую глубину.

На дне стакана как будто живут прекрасные русалки, которые зовут к себе, манят, обещают исполнить все желания. Не потому ли обескураженные мужчины наливают себе новый стакан, а за ним второй, третий, просто потому что не находят на дне крошечных русалок? Не потому ли алкоголь будит мужское естество, пробуждает плоть, дарует заемную силу?

С бутылкой ты одинок, но в то же время ты будто заполняешь все собой и можешь увидеть сам себя без всякого зеркала. Ты один, но имя тебе легион.

Как бы ни был занимателен алкоголизм, человек устроен так, что ему все приедается. Нельзя жить без хобби, без какого-то занятия, которое помогает убить время. И для Вячеслава таким занятием стали прогулки.

Вячеслав жил в примечательном месте – в доме 28 на Путевом проезде. Путевой проезд с одной стороны был отсечен от большого города с его шумом и дымом длинной полосой Алтуфьевского шоссе, с другой – старым железнодорожным путем, откуда и название этого закоулка.

По левую руку домов не было. Когда-то здесь располагалась металлическая база, к которой и вела железная дорога. Теперь от нее осталось только мертвое кирпичное здание, глядящее через дорогу на жилые дома черными глазницами окон, да название остановки – первой автобусной остановки на Путевом. «Осторожно, двери закрываются, следующая остановка – Металлобаза».

Далее, растянувшись на много шагов, серели ржавые гаражи, наполовину заброшенные, никому не нужные. Только старый пес бродил по их крышам и меланхолично смотрел по сторонам. Через определенное расстояние высились сторожевые будки, но сторожи либо хорошо прятались, либо их не было совсем, во всяком случае, за все то время, что Вячеслав провел на Путевом, он ни разу не видел ни самих охранников, ни огоньков в их будках вечерами.

За гаражами за глухим бетонным забором пряталась стоянка грузовиков. Так что иногда по Путевому, по этой узенькой двухполосной дороге, грохотали огромные фуры.

Завершался проезд станцией с малопривлекательным названием Бескудниково. У станции была небольшая заплеванная площадь, раскинувшаяся у лестницы, ведущей через пути. На путях мертвым грузом стояли поезда, заполненные непонятным ржавым хламом. Казалось, что они стоят тут еще со времен цивилизации, что была до первых homo sapiens.

За Путевым – его угрюмые побратимы, Инженерная и Стандартная улицы.