Александр Ангаров - Спиной к тигру

• Название: Спиной к тигру
• Автор: Александр Ангаров
• Жанр: Детектив

Произведения искусства не всегда являются культурным наследием минувших веков и поколений, но иногда и средством наживы, порой даже очень криминальным. Когда тебе в руки попадаются старые письма малоизвестного художника Оганова, то становится понятным, насколько дороги его картины. И дело даже не в искусстве. А в тайне, которую они хранят…

---

В боксе царил полумрак. На стенной побелке повсюду были видны отпечатки засаленных рук. Лампы дневного света, перемаргиваясь и треща, едва отбрасывали тусклый свет на закопченный от выхлопных газов потолок. Между полок с инструментами, были расклеены плакаты полуобнаженных девиц. Из-под днища, стоявшего в глубине автомобиля, пробивался яркий луч света. Олег громко позвал по имени, как советовал ему рабочий. В ответ услышал звон металла и чью-то приглушенную ругань.

– Кого еще черт принес.

– Мне нужно поговорить с Анатолием, – снова прокричал Олег. Из ямы под автомобилем показалось чье-то перепачканное мазутом лицо. Это был молодой парень лет двадцати с небольшим.

– Вы ко мне?

– Если у вашей матери девичья фамилия Оганова, то я к вам.

– Ну, предположим. И что?

– Есть разговор. Отойдем.

Парень выбрался из ямы, на ходу вытирая ветошью руки.

– Вы извините, – парень развел руками, – присесть негде. Везде грязь.

– Ничего, я постою.

– Я вас слушаю.

– Меня зовут Олег. Я занимаюсь тем, что скупаю разного рода произведения искусств, антиквариат и тому подобное. Недавно, около месяца назад, я приобрел у вашей бабушки картину.

– И что? Вы хотите вернуть ее назад? Она вам не понравилась или вы сомневаетесь в ее подлинности? Могу вас заверить картина подлинная.

– Нет. Не в этом дело. Меня все устраивает. Я хотел бы приобрести оставшиеся две картины. Но соседка сказала, что Маргарита Дмитриевна трагически скончалась.

– Да. Бабушка оставила на плите молоко, а сама уснула. Хотя по ней нельзя было сказать, что у нее были проблемы с памятью. Она помнила любую мелочь.

– Скажите, Анатолий, может у вас есть что-нибудь из работ вашего прадедушки?

– Нет. Ничего нет. Бабушка, царствие ей небесное, ничего нам не оставила.

– У вас были сложные отношения?

– Не то слово. После того, как моя мама вышла замуж, бабушка прекратила с ней всякие отношения.

– Но почему?

– Понимаете, Маргарита Дмитриевна по матери принадлежала к какому-то старинному знатному роду. Ну, а моя мать, то есть ее дочь, вышла замуж за простого рабочего, каким был мой отец. Правда, позже он получил образование и стал первоклассным специалистом. Сейчас он руководит строительством мостов на сибирских реках.

– А кроме вас, у вашей бабушки есть еще наследники?

– Нет. Только мы с отцом.

– Значит, все ее имущество по закону перейдет к вам?

– Выходит так. Я понимаю, куда вы клоните. Но я точно знаю, что бабушка продала все картины.

– Все? – огорченно переспросил Олег.

– Все. Даже прадедушкины письма, и те продала. Правда однажды позвонила и как-то странно стала уговаривать меня забрать эти письма. Говорила, что в них есть что-то важное. Но зачем они мне. Это чужая история. Чужая жизнь. Хотя они и были моими родственниками. Она обиделась и пригрозила продать письма какому-то журналу.

– А как вы узнали, что письма и картины проданы?

– Незадолго до смерти, она сообщила нам об этом по телефону. Я думаю это была такая своеобразная месть кота Леопольда.

– Странно. И за что такая нелюбовь.

– Это старая история. Мать Маргариты Дмитриевны, Елизавета, то есть моя прабабка, утверждала, что картины, хранившиеся в их доме, стоят целого состояния. И ни в коем случае их нельзя продавать. Мой прадед, Дмитрий Оганов, велел хранить их до своего возвращения из эмиграции. Вот и перешла от прабабки Елизаветы, к Маргарите Дмитриевне эта бредовая мысль о бесценных шедеврах, хранившихся в их доме. Только мне кажется, что мой предок слишком преувеличил свой талант. А его жена и дочь, просто свихнулись на этих картинах.

– Но, возможно, ваш прадед смотрел в будущее и предвидел, что его работы будут стоить больших денег.

– Да, но почему в своих письмах он утверждал, что скоро они станут владельцами огромного состояния, которое воплощено в его работах.

– Но возможно, что….

– Нет, – словно предвидя вопрос, заговорил Анатолий, – отец говорил, что картины уже показывали специалистам. Не смотря на хорошее исполнение работ, большой художественной ценности они не представляют. По крайней мере на сегодняшний день.

– И все-таки непонятно, – пожал плечами Олег, – почему тогда сам Дмитрий Оганов не приехал на родину. И распоряжался бы тогда своими произведениями, – Олег вдруг почувствовал, что невольно поддался рассказу Анатолия. Эта непростая история с картинами так затянула его, что ему вдруг захотелось узнать больше о судьбе этого художника.

– Тут другая история, – оживился Анатолий, – мой прадед бежал из России вместе с отступающей армией Деникина.

– Он был военным?

– Нет. Просто тогда очень боялись большевиков. Особенно интеллигенция. Так он и оказался во Франции. Прадед все время хотел вернуться в Россию. Об этом он писал почти в каждом письме. Но боялся. В конце двадцатых, вплоть до войны с немцами, шли репрессии. Под корень уничтожалась интеллигенция старой формации. Мою прабабку заставили отречься от мужа публично под страхом смерти. И она это сделала.

– Вот как? – рассказ увлекал Олега все больше и больше.

– Да. Она ведь была из дворянской семьи, а в то время это было очень серьезной проблемой.

– Понимаю. Но как же тогда появилась дочь, Маргарита Дмитриевна, если Дмитрий Оганов был в эмиграции?

– Помните из истории, в начале двадцатых, объявили НЭП? Так вот в то время многие поверили в перемены к лучшему и вернулись на родину. В том числе вернулся и мой прадед. Кстати тогда же он и привез с собой эти картины. Только пробыл он в России не долго. Всего года два, три. А как только снова начались гонения, он тут же уехал во Францию. Он хотел забрать с собой и жену с дочкой, но их не выпустили из страны. Именно тогда и заставили мою прабабку отречься.

– И как он к этому отнесся?

– С пониманием. Уже тогда стало понятно, что СССР это большой тюремный лагерь.

– Но если я не ошибаюсь, он умер в конце восьмидесятых. Уже в то время он мог хотя бы приехать навестить своих родственников.

– Да, и это еще одна драматическая история моей семьи. Это было, если не ошибаюсь, в году так шестьдесят пятом. Известная вам Маргарита Дмитриевна в то время преподавала в университете политэкономию и чтобы полностью искоренить прошлое, ну и, разумеется, чтобы сделать карьеру, отреклась от живущего заграницей отца. В то время все, проживающие за бугром, автоматически причислялись к стану врага. Тем более, что Дмитрий Оганов никогда не скрывал своего негативного отношения к советскому строю. Об этом печатали французские газеты. А за ее поступок, Маргариту Дмитриевну конечно похвалили. Даже превозносили ее, словно она совершила подвиг. В общем, Павлик Морозов, только в юбке. Поэтому прадед и не приехал.

– Вот тебе раз. Выходит, от него отреклись дважды. Вначале жена, затем и дочь. Тогда непонятно неприятие твоего отца, как выходца из народа. Почему вдруг вспомнила о своей родословной. Голубая кровь взыграла?

– Не знаю. Но мне кажется, она поняла, что совершила чудовищную ошибку в своей жизни. И отрекаясь от нас, она словно обрекала себя на одиночество. А одиночество это очень серьезное испытание. Но ни у меня, ни у отца на нее обиды не было. Просто было по-человечески ее жаль. Она была несчастным человеком.

– Может быть, может быть, – задумчиво произнес Олег. Эта история не оставила его равнодушным, – И что, он больше не давал о себе знать?

– Было одно письмо. Незадолго до смерти. Прадед писал о превратностях судьбы, о жизненных круговоротах, в которые попадают люди. О том, что все могло бы быть иначе, если бы не гражданская война и тому подобное. В конце же была приписка, что они (то есть его родственники), обретут богатство, если правильно распорядятся его картинами. В общем, полный бред. Картины проданы. Богатство – сами видите, – Анатолий грустно усмехнулся.

– Да, наверное, – Олег хотел попрощаться.

– Кстати, пару дней назад приходил один молодой человек. Также интересовался картинами Оганова. Оставил свой телефон. На всякий случай. Если хотите, я вам его отдам.

– Но зачем? Я ведь хочу купить, а не продать картину.

– У него, как и у вас, одна картина. Он ищет пару. Возможно, вы договоритесь.

Олег взял бумажку и, поблагодарив, направился к выходу.

Глава 5

– Кто там, – раздался за дверью чей-то женский голос.

– Моя фамилия Ордынцев Сергей Павлович. Следователь. Я звонил вам полчаса назад.

Ордынцев развернул служебное удостоверение.

– Да. Проходите, – полноватая женщина средних лет, с заколотыми в тугой узел темными волосами, одетая в яркий атласный халат, указала рукой внутрь квартиры, – Знакомьтесь, мой муж, Джеймс Кларк. Он американец.

– Очень приятно, – Ордынцев пожал протянутую руку.

– Располагайтесь, – женщина провела следователя в гостиную, – присаживайтесь.