Евфимий Болховитинов - История княжества Псковского

• Название: История княжества Псковского
• Автор: Евфимий Болховитинов
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-9950-0326-7

«История княжества Псковского» митрополита Киевского и Галицкого Евгения (в миру Евфимия Алексеевича Болховитинова, 1767–1837), члена Российской академии наук, церковного историка, – первая полная история Пскова. Она написана на основе изучения архивов и топонимики Пскова, в том числе раскопок, а также русских, лифляндских, курляндских, эстляндских и полученных с помощью графа Н. П. Румянцева немецких летописей (указанных в начале части четвертой).

Первая часть труда – общая история княжества; вторая – сведения о псковских князьях, наместниках, губернаторах; третья – история псковской иерархии; в четвертой помещена сокращенная псковская летопись.

---

8

В архивных делах польских (московский архив Министерства иностранных дел, № 18, л. 135) сказано, что государь царь Федор Иванович после смерти отца своего князю Ивану Петровичу Шуйскому за его службу пожаловал великое жалованье в кормление «Псковом обеими половинами и с пригороды и с тамгой и с кабаки».

9

То есть с таможенным сбором. (Ред.)

10

См.: Н. М. Карамзин. История государства Российского. Т. X. С. 243 и прим. 148.

11

В Новгороде был еще разряд огнищан, не упоминаемый во Пскове. Некоторые наши писатели почитают их заодно с первостатейными гражданами. Но огнищем и ныне по Вологодской, Архангелогородской и Вятской губерниям называется лес, выжженный для посева хлеба или льна, и земледельцы, таким легким образом засевающие и не имеющие постоянной пашни, прозываются огнищанами, а во Пскове, по скудности земли, не могло быть таких пахарей.

12

Корец – ковш. (Ред.)

13

Подлинная сия грамота напечатана в Истории государства Российского Н. М. Карамзина. Том V. Прим. 404.

14

Arehiv fur Geographie, Historie Staats und Kriegskunst.

15

Из оставшихся государственных печатей и грамот великого князя Ивана Васильевича и сына его Василия видно, что они титуловались только великими князьями новгородскими и псковскими, и прочими, а царь Иоанн Васильевич сперва господарем, а потом государем Псковским. Но псковичи в своих печатях до времен Петра I все еще удерживали титло «господарства Псковского».

16

См. «Историю российской иерархии» А. Орнатского. Т. II. С. 391.

17

Оттиски сих печатей на сургуче есть в ризнице Псковского кафедрального собора.

18

См. вышеупомянутое «Собрание государственных грамот и договоров». Т. I. С. 11 и 17.

19

Раздел земских повинностей по дворам, или сошным, работникам при общественных сходках обыкновенно назначался в волостях на колодах нарубками счета повинностей. От сего-то и назывался раздел сей «рубленым». Сей обычай нарубок доныне еще сохраняется в сибирских и некоторых украинских волостях и селах, и разрубить повинности или платеж значит у них разделить на участки. В Псковской летописи встречаются еще слова «поруб» и «порубленые люди» совсем в другом значении. Первое значит погреб, служивший темницей для заключенных, а последнее – людей заключенных.

20

Гривна кун в сравнении с гривной серебра в различные времена изменялась, смотря по востребованию мехов или редкости серебра. Толкователи «Русской правды», изданной в 1792 и 1799 годах, утверждали, что в Ярославово время за гривну серебра ценились две, а в Мономахово время 7 ½ гривен кун. Но на чем основали они сие сказание, неизвестно. Из исторических же свидетельств видно следующее. Во-первых, в договоре Смоленского князя с рижанами 1228 года гривна серебра сравнена с четырьмя гривнами кун. В 1230 году при бывшем голоде новгородцы платили за четверть ржи гривну серебра, или семь гривен кун, как сказано в летописях. В 1409 году во Пскове за полтину серебра давали по 15 гривен кун. Но все эти снижения цены гривны кун должно разуметь о клейменных только лоскутках кожаных. Ибо невероятно, чтобы цена самих куньих и прочих пушных мехов доходила до такой дешевизны.

21

По сколько кун и их дробных монет считалось в гривне кун, о том не согласны мнения. Толкователи «Русской Правды» говорят, что в гривне серебра считалось 20 кун, в одной куне – 20 векошей; а монетами ногат в куне четыре, резаней в ногате восемь. Но Н. М. Карамзин по сличению разных статей «Русской Правды» и других известий выводит, что в гривне было 25 кун, векошей в куне – около 10, ногат в куне – 20, а резаней в куне – две. А в «Русской Правде» по списку Татищевой Новгородской летописи означены резани, где в других списках названы куны. Из сего следовало бы заключить, что куна каждая стоила одной резани, если только это не ошибка писца. Название монеты «ногата» есть и в прусских летописях, а в Эстляндии доныне nahat значит шкура. Впрочем, М. Т. Каченовский доказывает, что вместо шкурных денег надобно разуметь монеты металлические. См. «Вестник Европы», 1827 и 1828 гг.

22

Из найденных в 1821 году 16 мая в Новгороде близ Зверина монастыря в городовом валу более пуда таковых серебряных брусков призматическо-пирамидальной фигуры, по концам округленных, оказалось, что некоторые из них длиной в четыре дюйма и от шести до восьми линий английской меры, весом от 44 % до 46 золотников; другие длиной в два дюйма четыре линии, весом от 21 ½ до 23 золотников (1 дюйм составляет 2,51 см, «линия английской меры», line, – 2,1 см, золотник – 4,2 грамма. – Ред.). Проба серебра во всех – 93. Если первые были рубли, а последние полтины, то в гривне серебра считалось два рубля, а полтин четыре. Толкователи же «Русской Правды» полагали четыре рубля в гривне. Если же разуметь малую весовую гривну в 48 золотников, равную немецкой марке, упоминаемой у Н. Карамзина в «Истории государства Российского» (Т. I. С. 125. Прим. 298), то меньшие бруски надобно почитать рублями, а большие – гривнами. На некоторых из сих брусков видны клейма с ликами святых, голова которых окружена венцом, а на иных – изображение каких-то птиц и животных; другие же вовсе без клейма.

23

Минц-кабинетами называли в России примерно до начала XX века собрание монет и медалей (от нем. Munze – монета). (Ред.) голове и с длинным хвостом, вверх поднятым; вокруг него уже по краям подпись: «Деньга Псковская». На третьей монете около головы князя три точки, а на обороте просто строчная подпись: «Псковская». С 1510 года великий князь Василий Иванович, покорив Псков, переменил клеймо псковской монеты, повелев чеканить сперва просто на одной стороне вместо псковского герба московский, то есть всадника, скачущего на коне со взмахнутым в правой руке мечом, а на обороте строчную надпись: «Деньга Псковская»; потом при этом же клейме с окружной надписью около всадника: «Государь всея Руси»; наконец, около всадника с окружной надписью: «Божиею милостию государь всея Руси», а на обороте строчная пропись: «Деньга Псковская Заманина» (имя мастера). На некоторых приметна под конскими ногами буква «ж». А в 1663 году царь Алексей Михайлович запретил уже во Пскове бить монету и штемпели отобрал в Москву. Впрочем, из сравнения денежных общественных подарков, дававшихся от новгородцев и псковичей великим князьям, послам, знаменитым гостям и в откуп неприятелю, замечено, что псковичи были гораздо беднее новгородцев и в деньгах, как и в произведениях своей области.

24

В описании Ливонии (лат.). (Ред.)

25

Лифляндские летописи говорят, что якобы Псковский князь сам сдал им город. Г. Арндт Псковского князя, сдавшего этот город и потом удалившегося, называет Ярополком. Но князя этого имени не было никогда во Пскове, и потому надобно разуметь или Юрия, в это время княжившего здесь, или Ярослава, изгнанного и вожатая лифляндцев, который, пребывая у них, продолжал именоваться Псковским князем и, введши их изменой Твердислава в город, мог хвалиться сдачей оного.

26

Судов. (Ред.)

27

То есть эти жалобы нашли маловероятными. (Ред.)

28

Грамота этого псковского посольства и ответ Казимиров записаны в польской метрике и в конце приурочены индиктом 13, что приходится на 1480 год. Там же записаны и три Казимировы жалобные грамоты псковичам на обиды литовских купцов.

29

Костер в древнерусском языке имел значение, кроме известного, башни или сруба. (Ред.)

30

Торб. (Ред.)

31

А. Гильзен в своей лифляндской истории пишет, что Рижский архиепископ Гильдебрант установил сие празднование не 13, а 14 сентября – на день Воздвижения Честного Креста, предписав по всей Лифляндии около каждой церкви совершать хождение с обношением Святых Тайн и с пением гимна Te Deum laudamus [Славословим Тебе, Господи (лат.). – Ред.] с припевом на конце: grates nunc omnes reddamus Domino Deo, qui sua benignitate nos liberauit de Ruthenica potestate и со стихом Huic oportet et cet [Ныне милостию Твоею, Господи Боже наш, многие вернулись, Тебя, Который благоволил избегнуть нам владычества Рутении (т. е. России)… Ныне следует и прочее (лат.). – Ред.]. Сей церемониал напечатан и в рижском бревиарии (молитвеннике), изданном в Амстердаме в 1513 году, и с того-де времени русские обыкновенно называли рыцарей лифляндских железными.