Митч Каллин - Мистер Холмс

• Название: Мистер Холмс
• Автор: Митч Каллин
• Жанр: Иностранный детектив
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-389-08655-5

Кончилась Вторая мировая война, но блистательный герой Конан Дойла – непревзойденный Шерлок Холмс – все еще жив. Ему за девяносто, он обитает в Сассексе, занимаясь разведением пчел. В поисках редкого растения, по слухам продлевающего жизнь, великий сыщик, невзирая на преклонный возраст, отправляется в побежденную, пережившую атомные бомбардировки Японию.

Люди по-прежнему ждут от него чудес: только он способен объяснить пожилому японцу, почему и как пропал в Лондоне его отец полвека назад. Шерлок Холмс в романе Митча Каллина был и остается богом. Никому невдомек, что в слабеющей памяти рационалиста прошлое и настоящее, реальность и вымысел давно сплелись в причудливый узор, заставив его пересмотреть многие из своих прежних взглядов и вспомнить свою единственную любовь.

Книга также выходила под названием «Пчелы мистера Холмса».

---

Немного погодя миссис Монро с садовой тропинки позвала Роджера помочь ей на кухне. Тогда они с мальчиком нехотя пошли через луг, не спеша, останавливаясь понаблюдать за голубой бабочкой, порхавшей вокруг благоуханных азалий. Перед самым закатом они вошли в сад, рука мальчика мягко поддерживала его за локоть – и та же рука ввела его в дом и не оставляла, пока он не поднялся к себе в кабинет (всходить по лестнице было не самой трудной задачей, но он бывал благодарен всякий раз, когда Роджер служил ему живой опорой).

– Мне прийти позвать вас на ужин?

– Пожалуйста, будь так добр.

– Хорошо, сэр.

И он сел за свой стол дожидаться, когда мальчик снова поможет ему, сведет по лестнице. Пока же он занялся изучением записок, которые набросал до отъезда, таинственных надписей, нацарапанных на клочках бумаги, – фруктоза преобладает, растворяется лучше глюкозы, – значение которых ускользало от него. Он огляделся вокруг и понял, что миссис Монро кое-что позволила себе в его отсутствие. Книги, которые он раскидал по полу, теперь были сложены, пол выметен, но, в соответствии с его недвусмысленным наказом, ни с одной вещи пыль не сметалась. Все сильнее желая курить, он переложил тетради и открыл ящики, ища сигару или, на худой конец, сигарету. Поиск не принес плодов, он отдался избранной переписке и взял одно из многих писем, присланных господином Тамики Умэдзаки за несколько недель до того, как он отправился в свое заграничное путешествие:

Дорогой сэр, я премного рад тому, что мое приглашение серьезно Вас заинтересовало и Вы приняли решение быть моим гостем в Кобе. Само собою, мне не терпится показать Вам множество храмовых садов этой части Японии, а также…

Но и письмо не далось ему: как только он приступил к чтению, его веки сомкнулись и подбородок постепенно свесился на грудь. Во сне он не почувствовал, как письмо выпало из его пальцев, не услышал слабого хрипа, вырвавшегося из его горла. Очнувшись, он не вспомнил календулового поля, в котором стоял, не вспомнил и сна, вновь перенесшего его туда. Вздрогнув, когда Роджер внезапно согнулся над ним, он прочистил горло, глянул в обеспокоенное лицо мальчика и неуверенно проскрипел:

– Я спал?

Мальчик кивнул.

– Вот как… вот как…

– Ужин скоро будет подан.

– Да, ужин скоро будет подан, – пробормотал он, приготовляя трости.

Как и до этого, Роджер осторожно поддерживал его – помог встать с кресла, прильнул к нему у двери кабинета; мальчик проследовал с ним по коридору, вниз по лестнице, в столовую, где, наконец освободившись от легкой хватки Роджера, он сам пошел к большому викторианскому столу золотого дуба и единственной тарелке, поставленной для него миссис Монро.

– Когда я закончу, – не оборачиваясь, сказал Холмс мальчику, – я бы хотел обсудить с тобою дела пчельника. Я хочу, чтобы ты известил меня обо всем, что произошло там за время моего отсутствия. Я не сомневаюсь, что ты сможешь дать подробный и точный отчет.

– Думаю, что смогу, – ответил мальчик от двери, следя, как Холмс приставляет трости к столу, усаживаясь.

– Очень хорошо, – сказал в заключение Холмс, посмотрев через комнату туда, где стоял Роджер. – Встретимся в библиотеке через час. Разумеется, если запеканка твоей матушки не сведет меня в могилу.

– Хорошо, сэр.

Холмс взял сложенную салфетку, встряхнув, развернул ее и заткнул за воротник. Прямо сидя на стуле, он аккуратно, в ряд, разложил столовые принадлежности. После этого он выдохнул через нос, ровно положив руки по обе стороны пустой тарелки:

– Где эта женщина?

– Я иду, – сейчас же отозвалась миссис Монро. Она быстро появилась за спиной Роджера, держа в руках поднос, над которым поднимался пар ее стряпни. – Отойди-ка, сынок, – сказала она мальчику. – Так от тебя никому пользы нет.

– Прости.

Худенький Роджер чуть отодвинулся, давая ей пройти. И едва мать пронеслась мимо, спеша к столу, он медленно отступил на шаг назад – и еще на один, и еще, – пока не исчез из столовой. Торчать там он не собирался; иначе, он знал, мать может отослать его домой или уж наверняка заставит выполнять повинность по уборке кухни. Он осуществил свой побег без лишнего шума, когда она подавала Холмсу ужин, успев ускользнуть, пока она не вышла из столовой и не позвала его.

Но мальчик не отправился на улицу, не побежал к пасеке, как могла бы предположить его мать, – не пошел он и в библиотеку готовиться к расспросам Холмса о пчельнике. Он прокрался обратно наверх и вошел в ту комнату, где дозволялось уединяться одному только Холмсу, – в кабинет. На самом деле, пока Холмс был за границей, Роджер проводил за исследованием кабинета долгие часы – поначалу он снимал с полок разные старые книги, пыльные монографии и научные журналы и внимательно читал их, сидя за столом. Утолив любопытство, он бережно возвращал их на полки, следя за тем, чтобы они хранили нетронутый вид. Иной раз он даже представлял себя Холмсом, откидывался в кресле, соединив кончики пальцев, смотрел в окно и вдыхал воображаемый дым.

Конечно, его мать не догадывалась об этих посягательствах, – узнай она о них, он был бы раз и навсегда изгнан из большого дома. И все же чем основательнее он осваивал кабинет (сперва с робостью, не вынимая рук из карманов), тем более дерзко себя вел – заглядывал в ящики стола, вытрясал письма из вскрытых конвертов, благоговейно брал в руки ручку, ножницы и увеличительное стекло, которыми постоянно пользовался Холмс. Впоследствии он стал перебирать кипы рукописных страниц на столе, заботясь не оставить на них никаких следов и в то же время пытаясь расшифровать записки Холмса и незавершенные отрывки; но из прочитанного мальчик понял мало – виной тому были невразумительные подчас каракули Холмса или сам предмет, невнятный и чересчур специальный. Все равно он прочел каждую страницу, стремясь узнать что-нибудь необычное или сокровенное о знаменитом человеке, который ныне властвовал над пасекой.

Правда, немногое из найденного Роджером проливало новый свет на личность Холмса. Его мир казался миром неопровержимых доказательств и неоспоримых фактов, содержательных наблюдений над внешними явлениями, и редкое его соображение относилось к нему самому. Впрочем, как-то раз мальчик наткнулся в кучах случайных записок и заметок на поистине занятную вещь, словно нарочно заваленную бумагами и запрятанную поглубже: пачку листов, стянутых резинкой, оказавшихся короткой неоконченной рукописью под заглавием «Стеклянная гармоника». В отличие от прочих писаний Холмса на его столе эта рукопись, как сразу заметил мальчик, создавалась с великим тщанием: слова легко читались, не было помарок, ничто не громоздилось на полях и не скрывалось под чернильными кляксами. Содержание увлекло его – оно было доступным и до некоторой степени личным, речь шла о прошлом Холмса. Но, к огорчению Роджера, рукопись обрывалась на второй главе, и развязка оставалась тайной. Тем не менее мальчик откапывал рукопись снова и снова и перечитывал в надежде отыскать что-то важное, что ранее пропустил.

И теперь, как в те недели, когда Холмса не было дома, Роджер, волнуясь, сел за стол и аккуратно извлек рукопись из упорядоченного беспорядка. Вскоре резинка была отложена, страницы помещены под свет настольной лампы. Он взялся за чтение с конца, быстро пробежал последние страницы, хотя и понимал, что у Холмса еще не было возможности продолжить рассказ. Потом он вернулся к началу, наклоняясь по мере чтения вперед, складывая прочитанные страницы одна на другую. Если собраться и не отвлекаться, думал Роджер, за вечер можно справиться с первой главой. Он вскинул голову, только когда его позвала мать; она была на улице, кричала ему из сада, искала его. Ее голос затих, и он склонился опять, напоминая себе, что времени у него немного – меньше чем через час его ждут в библиотеке; скоро рукопись нужно будет спрятать точно туда, где он ее впервые обнаружил. До этой минуты его указательный палец скользил по словам Холмса, голубые глаза помаргивали, но оставались сосредоточенными, губы беззвучно шевелились, а фразы вызывали в мыслях мальчика уже известные ему сцены.

Глава 3

«Стеклянная гармоника»Пролог

Всякой ночью, если посторонний поднимется по крутой лестнице, ведущей сюда, в мансарду, он будет несколько мгновений блуждать во тьме и лишь затем достигнет закрытой двери моего кабинета. Но, как бы ни было темно, тусклый свет просочится из-под двери, как сейчас, и пришелец может замереть в задумчивости, спрашивая себя: какое же занятие держит человека на ногах сильно за полночь? Кто он такой – тот, кто бодрствует там, когда большинство его односельчан спят? Тронув же ручку двери, дабы его любопытство могло быть удовлетворено, он обнаружит, что дверь заперта и вход ему воспрещен. Если же, наконец, он приблизит к двери ухо, то, наверное, услышит негромкий скрип, означающий быстрое движение пера по бумаге, – одни слова еще высыхают, а вслед за ними уже возникают новые, отливая блеском наичернейших чернил.