Олег Смыслов - Любви все звания покорны. Военно-полевые романы

• Название: Любви все звания покорны. Военно-полевые романы
• Автор: Олег Смыслов
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-4444-0649-6, 978-5-9533-6228-3, 978-5-4444-8092-2

В этой книге нет ни одной придуманной истории. Она основана только на фактах, документах и свидетельствах, потому что её герои – люди известные не только в нашей стране, но и за рубежом. Потому что, у них есть потомки, которые, как и все мы, не любят лжи о своих великих и знаменитых предках.

Военачальники Гражданской войны, полководцы Великой Отечественной, генералы и лётчики – все они любили и были любимы. Но, несмотря на положение, высокие воинские звания и награды, любовных романов десяти героев этой книги хватило бы с лихвой не на одну сотню самых обычных людей. Виной тому, как правило, была их тяжёлая ратная служба, бесконечная кочевая жизнь…

Хотя они и носили красивую военную форму, но в своих чувствах к женщинам были самыми обычными мужчинами, мужиками, со всеми вытекающими отсюда последствиями.

«Шерше ля фам» – так звучит на французском языке фраза «ищите женщину». Ведь общеизвестно, что всё начинается с неё – с женщины! Счастье и боль, верность и предательство, подвиг и подлость, надежда и поражение. А ещё любовь – прекрасная и великая, низменная и подлая. Словом, для них любовные истории точно так же, как и для простых смертных, стали романами драматическими, но, в отличие от последних, – «военно-полевыми» в силу особенностей и специфики профессии – Родину защищать.

---

Осмотр зданий исключил неясность с нумерацией. Дом № 3 – небольшой двухэтажный особняк, а № 5 – большой “доходный” трехэтажный дом с двумя дворами-“колодцами”. Командующий жил в доме № 3. Сошлись и остальные приметы: Мукачевский переулок – тихий тупик, обсаженный платанами.

Время 1921–1922 гг. для Коллонтай оказалось, пожалуй, самым тяжелым в ее жизни. Она глубоко переживала свои политические ошибки, вскрытые на III конгрессе Коминтерна…

Только в работе, с полной отдачей сил она находила отвлечение от тяжелых мыслей. Она ведет большую агитационно-пропагандистскую работу на предприятиях и в воинских частях, по поручению губкома выступает на митингах и в Дискуссионном клубе (Пастера, 25).

За год Коллонтай опубликовала ряд книг и статей. Даже краткий перечень их показывает, насколько напряженной была работа. По просьбе губженотдела она в сентябре 1921 г. пишет брошюру “Из моей жизни и работы”, изданную в Одессе. Местная газета “Известия” 19.VI.1922 г. помещает статью “Праздник весны рабочей революции”. Заканчивает книгу “Работница и крестьянка в Советской России”. В этом же году, в августе, журнал “Воин революции”, № 2, печатает статью “Царь-голод и Красная Армия”; в “Правде» 3.XI.1921 г. публикуется статья “Третий Интернационал и работница”. В декабре выходит книга “Положение женщин в связи с эволюцией хозяйства”. В следующем, 1922 году журнал “Молодая гвардия”, № 6, 7, печатает статью “Октябрьская революция и массы”».

Кроме того, Александре Михайловне приходилось писать Дыбенко все контрольные и дипломную работу о роли полководца в военных действиях. В 1922-ом он экстерном заканчивает Военную академию РККА. При этом пока жена на него работала, бывший матрос продолжал пить и гулять. Говорят, его кутежи надолго запомнились одесситам.

Но вернемся к тому времени, когда Павел Ефимович готовился к приезду своей любимой гражданской жены.

«И Коллонтай, и Дыбенко очень надеялись, что в Одессе в их семейных отношениях исчезнут трещинки, грозящие перерасти в разрыв. Павел Ефимович подготовился к приезду жены: обставил захваченную виллу шикарной мебелью, завез около сотни ковров. Зная щепетильность Коллонтай, он “легализовал” свой разбой: телеграфировал Фрунзе, который тогда командовал Харьковским военным округом: “На даче Вагнера находится практическая радиостанция, которая в настоящий момент совершенно бездействует. Прошу выселить ее и отдать помещение под детский сад 51-й дивизии”. В архивах сохранилась телеграмма с резолюцией Фрунзе: “Разрешаю. Фрунзе”…

В ожидании жены Дыбенко занялся наведением порядка в Одессе. По его приказу были арестованы практически все преступники города – от карманников и “медвежатников” до крупных финансовых воротил. В течение месяца бандиты приводили в порядок Одессу: сажали деревья, строили дороги, расчищали морской порт от хлама, разбивали скверы, ремонтировали школы. Двенадцатитысячная армия преступников, ставших в одночасье по приказу Дыбенко строителями, буквально вылизала город. За ударный труд их потом распустили по домам» (В. Воронков).

Но их семейная жизнь не складывалась. Она пробовала укорять, запугивать, но все было бесполезно: «…твой организм уже поддался разрушительному яду алкоголя. Стоит тебе выпить пустяк и ты теряешь умственное равновесие. Ты стал весь желтый, глаза ненормальные…»

Но где водка, там и женщины… В Одессе у Павла Ефимовича начался роман с молоденькой Валей Стефеловской. Известно, что восемнадцатилетнюю «буржуйку» в качестве трофея взял один из подчиненных Дыбенко в Крыму. Позже отдал ее своему начальнику. И пока этот роман длился, бывший матрос ходил на две стороны: к Шуре Коллонтай и к Вале.

Однажды Александра Михайловна находит чужую любовную записку, адресованную Павлу. Кроме подозрений, мелких фактов, до Александры Михайловны доходили и слухи о новом увлечении мужа. И она записывает свои мысли в дневник:

«Этого не может быть. Нет, нет, я еще не старуха. И все-таки от своих лет никуда не уйдешь, не убежишь. Семнадцать лет! Куда их деть? Как их сбросить?» Почему же я родилась раньше его на целых семнадцать лет?!

Вправе ли требовать от него верности? Требовать? Как же так? Всю жизнь я утверждала свободную любовь, свободную от ревности, от унижений. И вот пришло время, когда меня охватывают со всех сторон те же самые чувства, против которых я восставала всегда. А сейчас я сама не способна, не в состоянии справиться с ними».

Но очень скоро наступила развязка. Ей надоело все это и она решила выяснить отношения. Из дневника А. М. Коллонтай: «Ночь, томительная жаркая ночь. Удушливо сладко пахнут розы нашего сада. Лучи луны золотом играют в темных водах Черного моря и алмазами рассыпаются в брызгах морской пены. Мучительно-повторное объяснение между мной и мужем происходило в саду. Мое последнее и решительное слово сказано: “В среду я уезжаю в Москву”. Ухожу от него, от мужа навсегда. Он быстро повернулся ко мне спиной и молча зашагал на дачу. Четко прозвучал выстрел в тишине удушливой ночи. Я интуитивно поняла, что означает этот звук и, охваченная ужасом, кинулась к дому. На террасе лежал он – мой муж с револьвером в руке…»

Выстрел оказался несмертельным. Дыбенко лежал на каменном полу, а по френчу текла струйка крови. Он был еще жив. Пулю отклонил один из трех орденов Красного Знамени. Она прошла рядом с сердцем.

Позже в заметках для будущих мемуаров Александра Михайловна написала о том, что было дальше: «Начались жуткие, темные дни борьбы за его жизнь и тревог за его непартийный поступок. Я ездила для доклада и объяснений в парткомитет, старалась смягчить поступок Павла (они там уже знали больше, чем я думала, и больше меня самой). Я во всем винила себя. Только позднее я узнала, что в тот вечер “красивая девушка” поставила ему ультиматум: “либо я, либо она”. Бедный Павел! Она навещала его больного тайком, когда я уезжала в партком. Я больше не говорила Павлу о своем намерении уехать. Но это решение крепло. Я выходила Павла. Рана оказалась менее опасной, чем вначале опасались. Павел стал быстро поправляться. Но ко мне он был нетерпелив и раздражителен. Я чувствовала, что он винит меня за свой поступок и что его выстрел вырос в непроходимую моральную стену меж нами».

А потом они разъехались… Его перевели в Белоруссию командовать 5-м стрелковым корпусом. В 1923 году Дыбенко и Валентина Стефеловская поженились. Александра Коллонтай написала в письме Сталину все. И про моральное расхождение с Дыбенко, и про личное горе, и про решение порвать с ним навсегда… Она просила отправить ее на другую работу. Иосиф Виссарионович дал добро. В мае 1923 года Коллонтай уехала полпредом в Норвегию. Перед отъездом она сфотографировалась и записала: «Голова моя гордо поднята, и нет в моих глазах просящего вида женщины, которая цепляется за уходящие чувства мужчины!» Но она ошибалась. Их роман еще не закончился…

В одном из писем на родину пламенная революционерка писала:

«…Видишь ли, мой муж стал засыпать меня телеграммами и письмами, полными жалоб на свое душевное одиночество, упреков в том, что я несправедливо порвала с ним. Письма были такие нежные и трогательные, что я проливала над ними слезу и уже начала сомневаться в правильности моего решения разойтись с Павлом… И я узнаю, что Павел вовсе не одинок, что, когда его корпус перевели из Одесского округа в Могилев, он захватил с собой “красивую девушку” и она живет у него. Ночью со мной случился сердечный приступ и нервный припадок…»

И все же «нежные и трогательные» письма сыграли свою роль. Почему? Дыбенко каялся и молил о прощении. Женское сердце не выдерживает, и Александра Михайловна добивается разрешения Сталина на то, чтобы Павлу Ефимовичу разрешили на месяц выехать в Норвегию. Более того, она с трудом пробивает через норвежский МИД визу. Но так называемый муж покинул Осло на целую неделю раньше. «Проводила с сухими глазами», – запишет сильная женщина в своем дневнике. В письме Сталину более конкретно: «Прошу больше не смешивать имена Коллонтай и Дыбенко. Наши пути разошлись. Наш брак не был зарегистрирован, так что всякие формальности излишни».

Командарм и дипломат. Послесловие

С 1924-го по 1925-й Дыбенко командовал 10-м стрелковым корпусом, затем его назначили начальником Артиллерийского управления Красной армии, потом просто начальником снабжения РККА. И только в 1928-м он добился назначения командующим войсками Среднеазиатского военного округа. Вторая жена, Валентина, не захотела уезжать из Москвы в Ташкент и сына с отцом не отпустила.

Примерно тогда же в письме Александре Михайловне Павел Ефимович сокровенно поделился: «Мадам стала совсем невыносимой. Так мало отрадного в личной жизни». Вскоре в этом убедилась и сама Коллонтай, побывав в столице: «Странная для меня встреча с бывшей женой Павла Дыбенко. Она уже разошлась и теперь жена какого-то высокопоставленного краскома. Она пополнела и потому подурнела. Неужели я из-за нее столько ночей не спала?»