Владимир Шигин - Мятеж броненосца «Князь Потемкин-Таврический». Правда и вымысел

• Название: Мятеж броненосца «Князь Потемкин-Таврический». Правда и вымысел
• Автор: Владимир Шигин
• Жанр: Военное
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-4444-1493-4

Долгое время восстание на эскадренном броненосце Черноморского флота «Князь Потемкин-Таврический» было окутано легендами. О восстании писали многие, а Сергей Эйзенштейн снял художественный фильм, ставший не только классикой мирового кинематографа, но и гимном всем революциям мира. А потому совсем не случайно, что и само восстание на броненосце «Потемкин», с момента которого уже минуло сто лет, мы вольно или невольно воспринимаем именно через знаменитый фильм.

Новая книга В. В. Шигина правдиво рассказывает историю броненосца и восстания его экипажа. Книга рассчитана на самый широкий круг читателей.

---

Итак, днем 13 июня ревизор мичман Макаров с баталером Геращенко, с двумя артельщиками и двумя коками отправились на миноносце № 267 в Одессу для закупки провизии. Поскольку в Одессе в этот день уже началась забастовка, пришлось закупить 28 пудов мяса в частном магазине Коновалова. Мясо, хотя и не местного, а привозного убоя, было пригодно к употреблению, другого в охваченной беспорядками Одессе в тот момент просто не было. Затем мясо еще более пяти часов пролежало в мешках на горячей палубе миноносца, который задержался в пути на два часа из-за столкновения с вышедшей в море без огней рыбачьей шаландой. Помимо мяса было закуплено и большое количество овощей и зелени, как для кают-компании, так и для команды. Переданное на броненосец после трех часов ночи мясо, по свидетельству вахтенного прапорщика Ястребцева, было с небольшим «запашком». Заметим, что в это время Голиков уже договорился не только об организации рыбалки для матросов, но и о доставке на корабль свежей рыбы, чтобы разнообразить матросский стол. Об этом факте историки постараются забыть: еще бы, сатрап Голиков, «кормивший своих матросов червивым мясом» – и вдруг такая забота о тех же матросах! Это никак не укладывалось в миф о «Потемкине». Кроме этого, отметим, что 13 июня был объявлен на корабле выходным днем и команда броненосца отдыхала. Матросы лишь посменно несли стояночную вахту у действующих механизмов, все же остальные загорали на палубе, спали, читали и ловили с борта рыбу. Никаких занятий, никаких издевательств и притеснений. Этот факт отмечен в вахтенном журнале броненосца. Что ж, не так уж и плохо служилось на эскадренном броненосце «Князь Потемкин-Таврический».

В ночь на 14 июня часть привезенного мяса пошла на варку обеденного борща для команды, а остальное подвесили в мешках на спардеке с левой стороны.

* * *

В 10 утра началось предусмотренное распорядком дня купание команды в море. После купания боцмана и унтер-офицеры просвистали сигнал «К вину и на обед» и команда выстроилась на баке на традиционную чарку, за которой должен был последовать и обед.

Как и положено по корабельному уставу, вахтенный офицер прапорщик Н. Я. Ливинцев снял пробу борща. По сведениям квартирмейстера Матюшенко, пробы Ливинцев не снимал. А когда старший офицер Гиляровский спросил его о качестве борща, то Ливинцев якобы ему ответил: «Борщ чудный, я бы ел его с удовольствием, но, к сожалению, глотка болит».

Каким образом эту фразу слышал Матюшенко, так и осталось загадкой, так как его просто никогда бы не пустили на ходовой мостик, да еще позволили стоять и подслушивать разговор старшего офицера корабля с вахтенным начальником. Скорее всего, мы имеем дело с обычной выдумкой, сочиненной для оправдания своих последующих действий.

В это время вахтенному квартирмейстеру Луцаеву кто-то из команды заметил, будто борщ сварен из плохого мяса. Как «кто-то из команды» мог заметить приготовление борща из некачественного мяса, непонятно. Кто хоть немного представляет себе организацию корабельной службы, знает, что доступ на камбуз на военном корабле весьма ограничен. Скорее всего, вахтенного квартирмейстера известили бы о «плохом борще» в любом случае, так как решение на мятеж было уже принято.

Дисциплинированный Луцаев немедленно доложил информацию о борще на вахту, после чего висевшее на спардеке мясо было освидетельствовано в присутствии мичмана Макарова старшим судовым врачом Смирновым. Он нашел его достаточно свежим, нуждающимся лишь в промывке рассолом для удаления замеченных на нем местами личинок домашней мухи: в жаркое время они легко появляются на всяком мясе. Никаких червей, как потом врали многочисленные историки, на мясе обнаружено НЕ БЫЛО!

О результатах освидетельствования доложили старшему офицеру, и тот распорядился выдавать команде обед. Но лишь только в камбузе началась раздача борща по бачкам, откуда ни возьмись появился минный машинный квартирмейстер Афанасий Матюшенко с несколькими подручными матросами и под угрозой избиения запретил бачковым разбирать бачки с борщом. Он-де сварен из червивого мяса! Бачковые, большинство которых составляли молодые матросы, разумеется, выполнили указание Матюшенко, так как знали, что связываться с ним далеко не безопасно.

Затем Матюшенко со своими сообщниками стали силой гнать всех из батарейной палубы, часть команды (а это были в основном новобранцы), разбирая куски хлеба, потянулась на бак. Тех, кто пытался пообедать украдкой, били и гнали наверх. После этого Матюшенко со своей братвой явился к вахтенному квартирмейстеру Луцаеву и заявил, что команда жалуется на недоброкачественность борща и есть его не желает.

Историк Ю. Кардашев в своем труде «Буревестники» так описывает этот момент: «…Матросы удерживали друг друга за рукава. “Куда идете, – говорили они товарищам, – есть борщ с червями?” Вот так вот просто нежно удерживали «друг друга за рукава». Увы, на самом деле боевики Матюшенко кулаками отгоняли команду от обеденных баков. Часть команды уже начала есть, поэтому у них опрокидывали баки с борщом и пинками выгоняли наверх. Тех, кто все же пытался обедать, грозили выкинуть за борт. Составлялись списки «борщеедов», и Матюшенко грозил им расправой. Одному из таких бедолаг, посмевшему, вопреки приказу Матюшенко, съесть свой борщ, кочегару М. Хандыге пригрозили убийством, после чего ему удалось вскоре сбежать с «Потемкина» по приходу в Одессу. Он-то и рассказал первые подробности о мятеже на броненосце. Заметим, что те, кто поел свой борщ, но уже после захвата власти на корабле, сторонниками Матюшенко были отнесены к категории надежных.

Пытался съесть борщ и ученик кочегара Резцов, но ему не дали этого сделать. По его словам, борщ был хороший, все хотели есть, но им не давали этого сделать.

Позднее станет известно, что сам Матюшенко от себя ничего не придумал. Он действовал в соответствии с переданной ему из Одессы инструкцией, в которой упоминалось именно о червях в мясе, как о самом лучшем поводе для возбуждения команды. В обвинительном акте по делу о мятеже специально отмечалось, что «решение ни в коем случае не есть борща передавалось среди команды еще задолго до обеда». Это подтвердили в своих воспоминаниях моляр Старцев и минный машинист Рыжий, признавшие, что матросы заранее уже решили по свистку дудки на обед не ходить, борща не есть и устроить на корабле бучу.

Любопытно, что, по словам потемкинца ученика кочегара А. С. Рыжова, «до завтра число и величина червей на нем все увеличивается», т. е. слухи о червивом мясе множились в геометрической прогрессии.

Тем временем Голиков, как гостеприимный хозяин, пригласил своего гостя полковника Шульца отобедать у него в салоне. Понять Голикова было можно: помимо гостеприимства его, несомненно, интересовали взгляды и мнения столь опытного артиллериста, каким был Шульц, на использование артиллерии в современном морском бою, опираясь на опыт Порт-Артура и Цусимы. Шульц владел всей последней информацией на этот счет, тогда как офицеры Черноморского флота все еще пребывали в неведении о деталях обороны Порт-Артура и особенно относительно цусимских событий. Так что двум офицерам было о чем поговорить за обедом.

Тем временем старший офицер Гиляровский прибыл на батарейную палубу, где его встретили фельдфебели Кузьминов и Курилов, доложившие об инциденте с борщом. Поняв, что дело зашло уже весьма далеко и без вмешательства командира не обойтись, Гиляровский отправился к нему с докладом.

Из показаний И. А. Шульца: «Около 11 с половиной часов утра, как только командир вместе со мной начал обедать, явился старший офицер с докладом, что команда отказывается есть сваренный из привезенного мяса борщ, так как мясо червивое и тухлое. При этом старший офицер объяснил, что, по заявлению врача, мясо было не испорченное, а лишь только один кусок покрылся червями, как это бывает при сильной жаре, сделав же промывку в рассоле, мясо сделалось вполне годным. Командир приказал собрать команду на шканцах. Когда это было сделано и доложено старшим офицером, командир вышел наверх».

Одновременно Голикову доложили, что командир миноносца № 267 просит «добро» сняться с якоря для поисков рыбаков, чтобы купить у них свежей рыбы к матросскому столу, что командиру еще накануне велел сам Голиков. Однако командиру броненосца было сейчас уже не до рыбы, и он приказал Клодту фон Юргенсбургу быть в готовности к отходу, но пока оставаться около «Потемкина». Для чего удержал миноносец Голиков, так и осталось тайной. Возможно, он просто не хотел пока забивать себе голову другими делами, кроме как решением вопроса с командой, а может быть, смутно он уже что-то предчувствовал и именно поэтому предпочел иметь рядом с бортом своего броненосца быстроходный минный корабль.

Впрочем, есть свидетельства, что уже до появления в командирском салоне Гиляровского командир уже знал о затеваемой бузе. Так, по воспоминаниям участников мятежа, его видели незадолго до этого в батарейной палубе, где Голиков спрашивал матросов, почему они не хотят есть борщ. На что ему отвечали, чтобы он ел такой борщ сам, а они лучше будут кушать хлеб с водой. По воспоминаниям поручика Коваленко, уже тогда в настроении команды чувствовалось большое напряжение. По крайней мере, он лично слышал резкие выкрики из толпы в адрес Голикова и вообще офицеров. Крики были самые демагогические о том, что заставляют работать с шести утра до пяти вечера, а кормят «гнильем». Странно, что это не насторожило Голикова. Впрочем, возможно, сыграло свою роль и присутствие на борту полковника Шульца. Голиков, как гостеприимный хозяин, счел нужным все же разделить с ним трапезу, и лишь доклад Гиляровского о том, что ситуация продолжает накаляться, вынудил его прервать совместный обед с уважаемым столичным гостем. Если все обстояло именно так, то это значит, что командир «Потемкина» в тот момент до конца еще не осознал всей критичности складывавшейся на борту его корабля ситуации.