Альманах - Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск «Украина и Россия после Майдана»

• Название: Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск «Украина и Россия после Майдана»
• Автор: Альманах
• Жанр: Периодические издания
• Год: 2015

Альманах «Российский колокол» является приложением к широко известному в интеллектуальных кругах одноимённому журналу и представляет собой площадку, где мы предоставляем новым авторам уникальную возможность заявить о себе всерьёз и, без преувеличения, на весь мир – ведь, как и журнал, альманах распространяется не только в России, но и в Европе.

Майдан навсегда изменил не только политику Украины, он изменил сознание людей, их судьбы. И пусть о военных действиях сегодня лишь изредка напоминают одиночные залпы, эхом разносящиеся над городами, деревнями и селами, но их последствия и жестокость навсегда останутся в душах и головах тысяч людей и всех тех, кто был свидетелем кровавого Майдана. Воспоминания о событиях в Украине, повествования и думы о чувствах жителей этой страны, переживаниях, мечты о светлой и «новой жизни» легли в основу произведений, опубликованных на страницах специального выпуска альманаха «Украина и Россия после Майдана».

---

Да будет свет в корпускулах российских!

Передо мною чёрный предмет.
Точка. Короткое слово «нет».
Бархатный голос издалека:
«Смелее, дружище, это – приказ!

Если промедлишь – начнётся возня:
Невзгоды, пустейшие фразы дня.
Завтра – то же, и хватит врать:
«В будущем буду существовать!..»

Некуда деться! Чёрная слизь
Пологом чёрным выкрала высь.
Вдруг вперемешку с воздухом чёрным
Корпускулы света сверкнули над пологом!

Вмиг чернота окрасилась в серый,
Заголосила: «Что вы наделали,
Псы-азиаты, дрянные корпускулы,
Гости незваные,
светлые русские?!»

Галичи, Наличи, Таничи, ещё…

Бродит в песочнице солнечный зайчик,
Ластится к крохотным лицам людей.
Время промчится – вырастут мальчики,
Будут сжимать в кулачках-чемоданчиках
Вовсе не кубики и не трамвайчики,

Но повода боевых лошадей.

Небо сомкнётся над крохотным раем
В блок-пирамиду ружейных стволов.
Слёзы прольют потускневшие зайчики,
А поседевшие Галичи, Наличи,
Лесоповала хлебнувшие Таничи
Встанут под пули, прикрыв от пожарищей

Листики-крыши песочных домов.

Бродит зарёванный солнечный зайчик,
Ищет – кому бы испечь куличи.
Плавит, как лазером, огненным пальчиком
Время песочных часов, ждёт товарищей
Крохотных, чтобы на солнечных пастбищах

Зрели защитники малых отчизн!

Лобные доли, кто вы?..

Лобные доли стёрты,
Мы проворонили взлом.
Всех нас, живых и мёртвых,
Бог рассудит потом!

Нынче одно – атака!
Под фронтовые сто грамм
Две фронтовые гранаты
В небе идут на таран.

Мёртвые – тоже герои!
Бойня – процесс потерь.
Матом друг друга кроет
Бегущий на зверя зверь.

А за спиной командира
Плачет в мазутной грязи
Крохотный атом мира,
Лет четырёх-пяти.

Парни, где его мама?
Что ж, будет сын в полку.
Дать молока сто граммов,
С фляги обмыть щеку!

Кончилось злобное время.
Московия, Крымский мост.
Вижу: вдоль парапета
На роликах в полный рост

Катит юнец-стиляга
С вросшей в щеку слезой,
Обмытой в окопном овраге
Из командирской фляги

В мёртвом полку – Живой!..

Братья-славяне, довольно!

Братья-славяне, довольно
Приклад на зарубки стачивать,
Довольно убитых кровников
Недодавать внучатам!

«Эй-эй, москалей на гиляку!» —
Горланит бандерова челядь.
В ответ ополченец гранату
Срывает с чеки – «Нелюдям!»

Братья-славяне,
русские ли,
Крайние или мелованные,
Вас латиняне лузгают,
Склёвывают, как вороны!

Вы простодушно верите,
Что Меркель лучше Пандоры[5].
Сколько надобно смерти,
Чтобы насытить вора?

Братья-славяне, пóмните:
Вы – Ромулы поствизантийские,
В формулах ваших геномов —
Критерии будущих истин!

Каждый убитый ромул
Уносит в могилу знание.
Трупы с обрывками формул
Не подлежат опознанию.

Братья-славяне, довольно
Уничтожать собеседников.
О долге славянском помня,
Встанем к святой обедне![6]

Восторженное отторжение Макаревича

Я состою из Одессы…

М. Жванецкий

Пряные сельди одесских пивнушек,
Екатерина en face,
Фрунт моряков, покидающих сушу
На корабле «Пегас»…

Россия,
Москва,
улица Горького,
Тверская пяти морей,
Сельдь кусковáя с одесских траулеров

К вечернему пиву.
Эй!
Что случилось?
Вы, одесситы,
Мы, москвичи-бичи,
Стали
(как бы кого не обидеть)
На Русской земле – ничьи!

Пришелец из прошлого Макаревич
В свидóмый концертный зал
Входит с гитарой весёлый, стареющий,
Русское как украл.

Как в ДТП попавший вне времени,
Обиду вложив в слова,
Андрюша мови́ти: «Батáны и леди,
Россия сошла с ума!»

Эх, Макар, бестолковую музыку
Ты гонишь на старости лет:
Второе мая, Дом профсоюзов,
Иль это приснилось мне?

Однажды в Альпах фельдмаршал Суворов,
Восславив поникший полк,
Кликнул: «Богатыри, наш норов
русский,
Какой восторг!»

Меркель и Олланд как антиперсоналии Русского мира

Если зимой валяются собаки – быть метели.

Крестьянская поговорка

Не спи, россиянин, сны детства досмотришь потом!
Под Выборгом бродит каналья по русскому снегу
И телом сползает в сугробы, как в белый бетон,
Формуя следы для такой же, крадущейся следом.

Бегут через лес погранцы, они чуют беду.
Приказ – обезвредить, доставить в оковах пудовых
Идущих по пояс в январо-карельском снегу
Клыкастую пару непрошеных европоморов.

Не спи, россиянин, – силён и коварен твой враг!
Под городом Выборг в обнимку «два розовых[7] фина»:
«Француз из Бордо», однодневка, лукавый Олланд,
И Меркель, борзая баварка, немецкая б…

Примяли снежок на окраине Русского мира.

Немка вдвоём на картине Шагала

Европа – суконная зелень. Я
Вхожу со свечой в полумрак бильярдной.
Обвисли лузы, шары внакат
Застыли, как артиллерийские ядра.

А там, в России, на дальних оврагах,
Где прорастает пехотный комбат,
Девочка из-под города Каргополь
Рожает втайне от европейских «благ»…

Падший ангел Ангела Меркель
И клоун-де-клон Франсуа Олланд
Ведут на костёр российского президента,
Но русские, как рукописи, не горят!

Что им, вертлявым, Русская слава
С позывными «Москва-Севастополь-Донецк»,
Они, как псы на удавке, лают,
Срыгивая намерéния ОБСЕ.

Струхнула Европа, когда ополченцы
В гуще Дебальцева взяли в котёл
Blue-голубые французские ценности
И бочку баварского пива «Jawohl!»

Ладно, потерпим и эту подставу.
У нас на взлётной кого только нет!
Лети «от винта» с лёгкой кисти Шагала
В прошедшее время, евродуэт!

Туры и операторы смерти

Недавно я услышал о новом направлении российского
туристического бизнеса —
туры в Донбасс на линию фронта.
Желание стать очевидцем смерти,
находясь в гарантированной безопасности,
напомнило мне традиции римского зверинца-Колизея…

Я свечу запалил украдкой,
Мне не хватает воздуха.
Совесть, как галогенная лампа,
Слепит глаза, выжигает голос.

Сердце бьётся вослед кровотоку:
«Стойте!
Да стойте же, вы,
безумцы,
Шоколадные штрудели, нелюди-клоны,
Маклеры, брокеры, денежные трезубцы!..»

Есть мародёры плоти.
Чуя исход летальный,
Они набивают глотки
Жизнью остывшей тайно.

Им, вороным, потеха:
Сцéпочка, крест нагрудный
Апофеоз «успеха» —
Топ-портмоне с купюрами.

Есть мародёры духа.
Раньше их звали «вампиры»,
Они, как чёрные фурии,
Ластятся к бранному пиру.

Что ж, в двадцать первом веке
Снова отцы-магистры
О кровушке человеческой
Галдят в туристических «Бистро».

Хотите в Донецке под пулями,
В бронированном для вас авто
Фиксировать, как стекает по улице
Кровь женщины
с разорванным животом?

А вот старушка,
наспех прикрытая
Упавшим с крыши листовым железом.
Хотите, за дополнительную плату
Лист приподнимут,
И вы увидите тело!..

Нечем дышать!
Евгений[8], спасибо,
Ваши слова нынче стали моими.
Толпятся «туристы от смерти»
в мизер,
Вытаптывая совесть и собственное имя.

Инвалиды Афганистана

Инвалиды Афганистана
У метро собирали паёк.
Инвалидам Афганистана
Кто-то бросил пятак в комок.

Задрожала гитара глухо,
Будто стингер царапнул борт,
И насмешливый голос духа
Взвыл надрывисто, как волк-койот.

Кровь метнулась к лицу и встала.
Кто мы, люди, куда идём?
Инвалид отложил гитару:
«Да не парься ты, всё путём!..»

Герой-квартиросъёмщик

Уютно в московской квартире
Топтаться на Яндексе.ру,
Помножив себя на четыре
Упавших в смертельном бою.

Рассматривать, как диораму,
Андроид, лаская диван,
И чёрного парня Обаму
Отстреливать, глядя в экран.

Удобно злословить: «Уроды!»,
Когда не свистят над тобой
Ни пули, ни битые своды
Небесной судьбы роковой.

В руках твоих чашечка кофе
Дымится, как жерло ствола,
Но близится полночь – и по фигу
Все скорбные в мире дела.

А утром, по Яндексу-пробки
Взглянув на изъяны пути,
Ты под Иловайские сводки
Газуешь к ноль-ноль девяти.

Я начинаю верить