Геннадий Карпов - История борьбы Московского государства с Польско-Литовским. 1462–1508

• Название: История борьбы Московского государства с Польско-Литовским. 1462–1508
• Автор: Геннадий Карпов
• Жанр: История
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-9950-0603-9

Предлагаемая читателям книга «История борьбы Московского государства с Польско-Литовским» представляет собой переиздание магистерской диссертации известного историка XIX в. Геннадия Федоровича Карпова (1839–1890). Этот фундаментальный труд посвящен детальному исследованию на основе многочисленных исторических источников очень важного периода в истории Русского государства – времени его возрождения и формирования после ордынского ига.

---

Пославши в Новгород разметные грамоты, Иван Васильевич вместе с братьями приготавливался к походу и в то же время послал в Тверь к великому князю Михаилу Борисовичу, прося помощи на Новгород, а в Псков отправил своего дьяка сказать, чтобы псковитяне садились на коня, шли бы на своего брата, Великий Новгород, и послали бы туда разметные грамоты. Дьяк требовал от псковитян, чтобы они скорее садились на коня и шли бы с ним в землю Великого Новгорода воевать. Псковитяне обещались, что пойдут, как только услышат, что рать великого князя в Новгородских землях. В то самое время, когда в Пскове был московский посол, новгородцы прислали к псковитянам своего незначительного боярина Подвойского, и не с поклоном, не с челобитьем, но гордо говоря: «Врекаетесь ли пособить нам против великого князя?» Псковитяне подумали и, положив упование на Бога по здоровью великого князя, послали в Новгород разметную грамоту. Эти события были в конце мая и начале июня 1471 года50.

Между тем Иван Васильевич делал распоряжения к походу: 31 мая отправил войска в Двинскую землю и на Вятку51, 6 июня были отправлены воеводы, князь Данило Холмский и Федор Давидович, с войсками великого князя и детьми боярскими князей Юрия и Бориса Васильевичей; воеводам приказано было идти к Русе; 13 июня был послан князь Василий Оболенский-Стрига с войсками великого князя и многими татарами царевича Дарьяна; им было приказано идти к Вышнему Волочку, а потом по Мсте. Князь Андрей Васильевич Большой и сын великого князя Иван остались охранять Москву; другим своим братьям и князю Михаилу Андреевичу Верейскому великий князь приказал идти со своих вотчин разными дорогами к Новгороду. 20 июня выступил сам Иван Васильевич с главной ратью. Всем войскам дозволено было в Новгородских землях воевать, жечь, сечь и в плен вести; ограничены в подобных действиях только татары. Войска, как только вступили в новгородские владения, то и начали приводить в исполнение данное им дозволение. Кроме войска, Иван Васильевич хотел поражать еще другим оружием: он взял у своей матери дьяка Степана Бородатого, который хорошо знал летописи и поэтому, когда придут к великому князю новгородцы, должен был им говорить по летописям, как они изменяли предкам великого князя52.

В Торжке пристали к великому князю войска тверские, для помощи против Новгорода; здесь же встретили великого князя ехавшие к нему псковские послы с известием, что псковитяне сложили к Новгороду крестное целование и все готовы к войне; великий князь отпустил послов с приказом, чтобы псковитяне шли немедленно воевать. Но еще, прежде чем псковские послы приехали из Торжка домой, в Петров день (29 июня) в Псков приехал с дружиной, во 100 человек, боярин Зиновьев; он был отпущен князем Холмским из Русы. Зиновьев говорил, чтобы псковитяне садились на коня, потому что он отпущен к ним великим князем в воеводы, а рати великого князя уже Русу извоевали и пожгли, а великому князю в самый Петров день быть в Торжке. Как доказательство начала войны, Зиновьев привел 300 лошадей новгородского плену и всех их распродал псковитянам. Псковитяне начали собираться и 10 июля выступили из своего города; 12 июля к ним приехали и послы, ездившие к великому князю и отпущенные им из Торжка, а с ними боярин Кузьма Коробьин с 150 человек. Коробьин говорил: «Великий князь в Петров день был в Торжке, а на вторую неделю быть ему в Русе, и вы бы, по его наказу, выступали в Ильин день (20 июля), или не более, как неделю спустя». Но псковитяне в этот же самый день (12 июля) начали воевать Новгородские волости.

До сих пор мы имели источником для описания ссоры Новгорода с великим князем московские официальные бумаги и летописи Псковскую и Московскую. В Новгородских же летописях ничего не говорится об этих предшествующих войне событиях. Если не утрачены вполне в Новгородских летописях известия их об этой войне, то описание собственно события войны, помещенное в летописи, носящей название Новгородской четвертой53, начинается именно так, как мог описывать их новгородец. В этой летописи вся причина войны выставляется только гневом великого князя, а почему этот гнев появился, новгородцу было трудно объяснить самому себе, так как то, что вызвало гнев, это совершалось постоянно в Новгороде и естественно выходило из всего устройства общественной его жизни. Но описание Новгородской летописи подтверждает то, что говорят Московские летописи о внутреннем состоянии Новгорода в это время, т. е. что там все были в ссоре и каждый действовал так, как думал. Так, когда новгородцам нужно было защищать самих себя от наступавших на них врагов, то нареченный новгородский архиепископ приказал своему полку, чтобы он сражался только с псковитянами, а на войско великого князя рук не поднимал бы. В Московской летописи говорится, что новгородское войско было составлено из плотников, гончаров и тому подобных лиц, которые от своего рожденья на лошади не бывали, но теперь были выгнаны на войну силой. Новгородская же летопись подтверждает это тем, что рассказывает, как во время битвы эти ремесленники стали кричать выгнавшим их: «Я человек молодой, испотерялся конем и доспехами». Таково было состояние Новгорода в то время, когда нужно было воевать; но лица, затеявшие все это дело, надеялись на короля Казимира. К нему был отправлен посол с известием, что пришло время исполнить договор, и король садился бы на коня для защиты Новгорода. Этот посол поехал в объезд через Ливонию, но должен был возвратиться назад, потому что Магистр не дал пути через свои земли в Литву. Между тем московские войска шли беспрепятственно по Новгородским землям, опустошая все на пути. Лето было жаркое, болота просохли, и поэтому не мешали движениям москвичей. Передние войска, под начальством князя Холмского и Федора Давидовича, дошли до Русы, сожгли город и опустошили окрестные места. Отсюда они пошли к Коростыню. Здесь, на берег Ильменя, высадились новгородцы и тихонько подошли к станам московских войск, но сторожа предупредили вовремя, и войска успели вооружиться, бросились на новгородцев, разбили их и многих захватили в плен. У пленных обрезали носы и губы и в таком виде отпускали в Новгород, доспехи с пленных снимали, но себе их москвичи не брали, так как не нуждались в них, а бросали в воду или жгли. В тот же день пришла другая новгородская рать к Русе, но воеводы бросились на нее, побили и послали с известием о победе к великому князю. Воеводы пошли от Русы к Демону городку, но великий князь приказал им идти за реку Шелонь, соединяться с псковитянами, а под Демоном велел стоять князю Михаилу Андреевичу Верейскому с сыном. Так как к Шелони шли псковитяне, то новгородцы, услышавши это, выслали воевод с войсками. В числе воевод был Дмитрий Борецкий, сын Марфы. Войск новгородских насчитывали около 40 000; в числе их находился полк архиепископа, а составлены они были так, как выше сказано. Поэтому можно судить, на чьей стороне должна была быть победа, когда новгородцы, вместо псковитян, встретили войска князя Холмского. Врагов разделяла река, и они ехали по берегам друг против друга. Московские войска вдруг бросились в реку и переправились через нее. Новгородцы были разбиты, и воеводы их попались в плен. Это было 14 июля, а 18-го в Яжлобицы прискакал от воевод гонец к великому князю, объявляя, что Бог воеводам помог: они рать новгородскую побили54. После этого приехал к великому князю из Пскова посадник, извещая, что псковитяне вошли в Новгородские земли и воюют их. В это время великий князь придвигался со своей ратью к Русе, и 24 июля был там. С дороги к Русе он отпустил в Новгород присланного к нему от архиепископа и всего Новгорода за опасом.

По мере дальнейшего вступления великокняжеских войск в Новгородские земли, для новгородцев зло войны все более и более увеличивалось; разорение земель простиралось даже до Наровы. В Новгороде же и после Шелонского поражения по-прежнему спорили на вече, и одни хотели быть за королем, другие за великим князем. На случай осады около города были выжжены посады, причем многие находившиеся там церкви и монастыри обгорели; множество сторожей занимали стены и переменялись день и ночь. Много было пагубы новгородцам, но наконец наступило горе особенного рода: вздорожал хлеб и не было ржи на рынке; был только пшеничный хлеб, да и тот в недостатке. Теперь на лучших людей встали меньшие, упрекая их в том, что они привели великого князя на Новгород. Действия Ивана Васильевича еще более увеличивали эту вражду меньших людей к лучшим. Когда он пришел в Русу, то, узнав о волнениях, продолжавшихся в Новгороде, велел казнить четырех новгородских воевод, взятых в плен на Шелони; им была объявлена такая причина казни: «Вы хотели за короля отдаться». Доказательство их передачи королю было в руках Ивана Васильевича, потому что московские воеводы, во время победы при Шелони, захватили договорную грамоту новгородцев с Казимиром и даже человека, который ее писал. Других плененных новгородских воевод Иван Васильевич отправил в Москву и Коломну, где и велел посадить их в тамошние тёмницы. Так Иван Васильевич поступал с воеводами, меньших же людей он отпускал в Новгород, где таким образом увеличивалось число голодных и недовольных войной55. Явилась в Новгороде и явная измена: переветник Упадыш был казнен за то, что пушки заколачивал железом.