Ульф Экман - Духовные корни

• Название: Духовные корни
• Автор: Ульф Экман
• Жанр: Зарубежная религиозная литература и эзотерика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-91943-014-8

В основе данной книги, которая несколько отличается от других моих трудов, лежит ряд статей, опубликованных в журнале «Керикс». Здесь я хотел бы поднять некоторые вопросы, которые считаю актуальными на сегодняшний день. Цель книги заключается в том, чтобы привлечь внимание к некоторым реалиям, относящимся к духовным корням и имеющим, на мой взгляд, особую важность. Книгу следует рассматривать как мои личные рассуждения и не воспринимать в качестве «официального» богословия «Слова жизни». Именно корни поддерживают жизнедеятельность дерева, будучи при этом скрыты от глаза. Опоры держат здание, оставаясь при этом невидимыми. Киль стабилизирует судно. Без таких основ Божья работа не будет полноценной, а станет фрагментарной и, в конце концов, разрушится. Сегодня же в христианстве мы наблюдаем именно такой фрагментарный, избирательный подход.

---

Хотелось бы коснуться двух явлений, которые на первый взгляд далеко отстоят друг от друга. Первое явление – это радикальная проповедь «все по благодати», которая на сегодняшний день существует во многих церквях по всему миру в харизматической форме христианства. Я не имею в виду библейскую проповедь благодати, которая является ключевой истиной в Библии, но некоторые крайне радикальные выводы, которые были сделаны рядом проповедников. Другое же явление – это радикальный релятивизм, который, среди всего прочего, сильно повлиял на проповедь бывшего Архиепископа К. Г. Хаммара[1]. Эти два типа христианства, с первого взгляда кажущиеся разными, на самом деле имеют много общего. Кажется, что в корне обоих лежит своего рода диспут с более консервативной формой христианства, которая воспринимается как узко мыслящая и отсталая. Диспут этот может лежать в плоскости библейской веры, которую отвергают как упрощенную и устарелую, или в плоскости христианского образа жизни, который воспринимается законническим и загнанным в рамки. Конечно же, для любой критики есть повод, но вопрос в том, является ли базовая идеология критиков по-настоящему христианской?

Опровергнуть путаные рассуждения, в которых Архиепископ Хаммар не принимает символ веры как основанный на объективной истине, вовсе не так просто, как кажется. Он не высказывается ни за, ни против символа веры, а обращается к определению объективности в общем. В его рассуждениях есть протест против устоявшихся формулировок, где, по его мнению, нет места дальнейшему развитию. Ему не нужна вера, которую можно осматривать и испытывать на прочность, подобно тому, как машина проходит техосмотр. Согласно Хаммару, это было бы слишком поверхностно. Вместо этого он говорит об образах, о символах и о пространствах, личное восприятие и переживание которых индивидуумом становится ведущим критерием его веры. В своей последней книге под названием «Я не обрел истину, я ищу ее» он выглядит человеком, потерявшимся в словах и утратившим как самого себя, так и свой жизненный контекст.

Многие верующие, возможно, пожмут плечами и скажут: «Подумаешь, это лишь один среди многих отступников, забравшихся на высокие посты». Так тому и быть, но К. Г. Хаммар на протяжении многих лет имел такой доступ к публичному пространству, какого не было у других шведских проповедников. У него множество почитателей, если не сказать последователей, особенно среди интеллектуалов, имеющих большое влияние в современном обществе. Его голос не стал тише, несмотря на то что он оставил пост Архиепископа, что демонстрирует его последняя книга.

На противоположной стороне этого спектра находятся некоторые примеры современной харизматической проповеди о благодати. Я не стремлюсь сейчас дать детальный анализ этой проповеди, а всего лишь заостряю внимание на некоторых аспектах. Многим кругам такая проповедь совершенно неизвестна, но она оказывает невероятное влияние далеко за пределами своей ближайшей аудитории. Она происходит из ряда элементов американской проповеди веры, которой она обязана некоторыми принципами. В основе своей – это популяризированная проповедь, которая с виду развивает библейские принципы, а на деле насквозь пропитана западным светским образом мысли.

Западная секуляризация активно выступала против Церкви и классического христианства, которое воспринималось как авторитарное, репрессивное, ограничивающее свободу, фальшивое и полное предрассудков. Со времен эпохи Просвещения не прекращаются дебаты о классических христианских догмах, этике, библейском мировосприятия и христианском взгляде на человека. Сформировался радикальный протест, заклеймивший христианство как нечто лживое, ограничивающее свободу, вредное. Для секуляризированного человека Бог исчез за горизонтом, и на смену Ему пришел сам человек. Независимость рассудка, право выбора индивидуума, светская демократия – это некоторые компоненты, которые вместо Бога должны были обеспечить земной рай для всех. Почетные слова – «релятивизм», «индивидуализм» и «приватизация» идеологии и нравственности. Объективных истин практически не существует, зато существует то, что правильно и неправильно для меня, то, что подходит мне и приносит мне удовлетворение. Вместо христианской веры процветают светский релятивизм, материализм и гедонизм. Внешнее и форма становятся более важными, чем глубина и содержание. Чувство и удовольствие – главнее обязанности и самоотверженности. Установка «жизнь коротка, а после нее ничего нет» ставит на первое место извлечение максимального блага из жизни, даже если это делается за счет других. Человек живет сейчас и для себя, так как потом ничего не будет. Цель поездки – сама поездка, а не пункт назначения.

Перспектива вечности

Перспектива вечности заставляет нас думать и жить по-другому. Если существуют Небеса и вечность, если человек может быть спасен или потерян навеки, если Сотворивший и Любящий меня имеет предназначение для моей жизни, тогда я совсем иначе буду относиться к ее провождению на земле. Если же вечной жизни нет, то горизонт сужается и все мышление, естественно, ограничивается рамками этого мира. Нравственным моделям, которые мы при этом создаем и которым пытаемся следовать, недостает той глубокой внутренней мотивации и той сверхъестественной силы, которая приходит от жертвенной жизни в самодисциплине и вере перед лицом Божьим. Лишь небесная, вечная перспектива дает основание для христианской этики и стиля жизни. Это не означает, что своими добрыми делами в этом мире я стараюсь заработать себе зарплату на Небесах, но что Вечный, с Которым я встретился, изменил меня вечной любовью, и эта любовь, пусть в ограниченном виде, исходит от меня в окружающий мир.

На этом фоне становится ясно, что и в проповеди Хаммара, и в радикальной проповеди благодати произошло смещение перспективы. Каким образом? Обе ориентированы на мирское восприятие за счет вечного, и обе хотят казаться экзистенциальным вероучением, применимым в разных сферах жизни. Обе отталкиваются от того, что Бог абсолютно благой и что понятия строгости или требовательности к Нему неприменимы.

Радикальная проповедь благодати возникла из необходимости помочь людям выбраться из принуждения, предрассудков и чрезмерного следования букве закона. Проповедниками таких идей часто являются люди либо сами пережившие подобную несвободу, либо никогда не ощущавшие себя как дома в традиционном контексте. Цель их проповеди: атаковать законничество. Таким понятиям, как «свобода», отводится центральное положение. Главный смысл евангелия на их взгляд – освобождение человека.

Проповедники таких идей ссылаются на многочисленные цитаты Писания, например на слова Евангелия от Луки (4:18): «…послал Меня… проповедовать пленным освобождение… отпустить измученных на свободу…». Против этого нет возражений. Проблема не в этом, а скорее в определении «свободы» и ее конкретной привязке к жизни. Ведь понятие «свобода» никогда не употребляется в Библии автономно; оно всегда связано с понятиями «свобода от чего-то» и «свобода для чего-то». Библейское понятие свободы всегда включает в себя посвящение Господу и объединение с Ним и Его волей для нас. Риск заключается в том, что под влиянием либерализма и релятивизма это понятие эластично растягивается, чтобы удовлетворить любой идее. Интересны слова апостола Павла в Послании Галатам (5:1): «Итак, стойте в свободе, которую даровал нам Христос, и не подвергайтесь опять игу рабства». В той же главе он пишет: «К свободе призваны вы, братия, только бы свобода ваша не была поводом к угождению плоти, но любовью служите друг другу» (Гал. 5:13). Нет сомнений в том, что христианская свобода помещена в более широкий контекст и не связана с произволом релятивизма и необузданностью, которая ставит эго на первое место.

Растягивание понятия «свобода» в отрыве от контекста порождает безрассудство и может перерасти в беззаконие. Беззаконие – это не просто моральный релятивизм и произвол, но сознательное, целенаправленное изменение Божьих законов и предписаний, часто под предлогом того, что они изжили себя и больше не нужны. Антиномизм, который возникает в каждом поколении, кажется, появляется опять. Из-за страха впасть в кабалу закона человек ни под каким видом не позволяет закону играть даже малейшую роль. Человек при этом переходит в противоположную канаву, где процветают релятивистская вседозволенность и мирское влияние. Разным типам мирского поведения дается «оправдание», называя любые ограничения свободы индивида «религиозностью». Такой подбор слов запутывает, упрощает смысл Писания и создает почву для неверных толкований, которые искажают восприятие. Тем самым проводится резкая черта, разграничивающая учение и жизнь. При этом каким-то образом подразумевается, что учение остается ортодоксальным, вплоть до того, что люди считают себя обладателями последнего и вернейшего откровения, которое Дух желает сообщить церкви. Одновременно дается свобода самостоятельно выбирать способ претворения в жизнь христианского вероучения – посредством отторжения последнего от библейского обличения, предлагать которое слушателям считается неуместным. Влияние постмодернизма очевидно. Каждый лично выбирает, в какое пространство он попадает, и совершенно не остается места коррективе извне, со стороны церкви. Раньше такие взгляды называли «лжесвободой» или «украденной благодатью».