Ирина Губаренко - Мир удивительных людей

• Название: Мир удивительных людей
• Автор: Ирина Губаренко
• Жанр: Биографии и Мемуары

Айзенштейн, Байтингер, Басаргин, Болдов, Бондаренко, Буренков, Бухарина, Бухдрукер, Быстрицкая, Вайнштейн, Видгоф, Володарчук, Гартунг, Гейхман, Горнов, Гроо, Давыдов, Дорохов, Еремин, Златопольская, Злобинский, Караманов, Кваша, Косилов, Крикун, Крутасова, Лейвиков, Лемешевский, Мельник, Мерензон, Мерримсон, Мительман, Михалков, Мицуков, Морозова, Мочалов, Навка, Овчинникова, Панов, Ройзман, Рыжий, Рыльских, Сафонов, Сафронов, Соболева, Федоров, Филимонов, Фрамуза, Шагиев, Эфрос, Юревич, Янов

---

…Друзья Марины Яковлевны, не выдерживая ее многочасовых рассказов о работе, придумали интересный способ остановки: «Мы знаем, что ты гениальный доктор, только отвали». Скромно соглашаясь, доктор Бондаренко замолкает.

«У гениальных людей есть право на какую-то слабость: я могу быть вспыльчивой, капризной, требовательной, могу до слез довести ассистента».

Марина, а ты можешь себе позволить слабость быть просто женщиной? Вроде бы, начинали мы с тобой разговор о любви…

(Смеется). А что про нее говорить, я уже все сказала. Раньше я считала себя непривлекательной женщиной, комплекс был жуткий, и поэтому я должна была быть умной. Я должна была курлыкать так, чтоб от меня не оторвались. Вот и получается, что накурлыкапа себе все сама…

Помню, давно, лет 10 назад, была авария на перекрестке улиц Воровского и Доватора, я увидела, выскочила из троллейбуса и запаниковала. У врача не должно быть эмоций, а я поддалась общей панике, думала: мединститут рядом, много врачей в толпе. А человека не спасли. Я потом долго мучилась, узнавала, внезапно ли наступила смерть или наша была вина, что не смогли завести ему сердце…

Я уже привыкла за все отвечать сама, мужское начало во мне сильно развито. Да и потом, я просто не верю ни в какого Ганса Христиана Андерсена, который придет и сделает сказку. Один из моих пациентов как-то сказал: «Вы обладаете потрясающим даром – вселять уверенность голосом». Вот так. А я смотрю мультфильмы и плачу. От этой теплоты и доброты, от этого мамонтенка, который ищет маму… Верю я в любовь?

Впервые опубликовано в журнале «Челябинск», 1999, №12

12: Правила игры

…Когда после долгих уговоров мы наконец-то встретились, он спросил меня: «Вы хотите разговаривать про мою жизнь, про мои взгляды и увлечения?» Я кивнула головой. «Мне кажется, что интереса в этом плане я не представляю, – продолжил он, – я типичный средний предприниматель, и разговаривать с вами могу только о работе». Ну что ж, спасибо и за это, подумала я. Мой собеседник – генеральный директор фирмы «Мавт» Александр Леонидович Сафронов.

Александр Леонидович, вашей фирме восемь лет. Насколько я знаю, за эти годы фирма ни разу не меняла своего названия. Но почему оно такое загадочное?

Как-то один мой знакомый сказал: «Я думаю, что первые две буквы в названии – это фамилии известных в городе людей, но я никак не могу понять, кто эти «В» и «Т»?

И кто же?

Никто. Мы выбрали название «Март» и пошли регистрировать фирму. Причем нужно было зарегистрировать быстро, потому что на следующий день мы должны были в банке получить кредит. Оказалось, что в этом банке уже есть такое название. Нам сказали: либо меняйте название, либо идите в другой банк. Я перебрал все способы наиболее быстрого решения этой задачи и приписал снизу к букве «Р» хвостик. Получилось такое неудобоваримое слово.

Во всяком случае, лучше, чем «Март».

Лучше, думаете? Наверно, не так банально.

Обещанный кредит в результате получили?

Получили. Вообще-то наша фирма открылась и начала заниматься разработками программного обеспечения, поскольку все, кто стоял у руля, были бывшими научными сотрудниками. Но все наши разработки тогда, в 1991 году, оказались невостребованными, и мы решили временно заняться торговлей. И это временное дело постепенно нас увлекло.

Говорят: нет ничего более постоянного, чем временное…

Торговля – дело достаточно живое и, что самое главное, – оборачиваемое. В общем, арендовали мы один отдел в торговом центре и занялись розничной продажей продуктов питания. Потом стали заниматься элитными напитками и элитными продуктами питания.

Как вы рискнули настолько радикально поменять поле деятельности? Из научных работников – в коммерсанты?

В то время все занимались всем. И считалось, что пришло новое время, и можно как бы начинать с нуля. Нам хотелось создать свое дело, которое было бы стабильно и надежно, и за которое не было бы стыдно перед своими детьми.

То время, когда вы занимались научной работой, и сегодняшнее – это разные жизни?

Разные. Мне сейчас лучше. Тогда лицемерия было больше. На порядок. Партийные собрания, пустые отчеты. Невозможно было проследить, как твой труд влияет на конечный результат. Будучи кандидатом наук и заведующим лабораторией, я получал четыреста рублей плюс премия, но мог ходить на работу и почти ничего не делать: всегда было ощущение жесткой стабильности и предсказуемости.

Сейчас вы видите результат своей деятельности?

Все разработки, которые мы там осуществляли, все идеи, программы, расчеты – все это в жизнь внедрялось очень медленно. А сейчас какие-то наши приемы или коммерческие схемы внедряются мгновенно. Все проявляется через две-три недели в виде каких-то финансовых результатов.

В торговле короткие деньги?

Конечно. Короткие быстрые деньги. Поэтому мы и пошли в торговлю. Когда началась приватизация, мы, будучи научными работниками, кроме ручки ничего не приватизировали. И нам идти-то больше было некуда. Но с самого начала нашей деятельности мы избрали путь, лежащий исключительно в правовом поле. Наверно, поэтому фирма развивалась постепенно, постоянно приспосабливаясь к изменяющемуся законодательству.

Но ведь была вероятность и прогореть?

Известна масса случаев, когда люди использовали наработанные приемы на протяжении года, двух лет, а на третий год разорялись. В торговле каждый год меняются правила игры, меняется обстановка, и нужно каждый раз подстраиваться. Действительно, риск здесь высокий, можно купить товар, который не уйдет. Поэтому торговлей занимаются отчаянные и смелые люди.

Вы считаете себя отчаянным и смелым человеком?

Я считаю себя осторожным и расчетливым. Иногда, правда, принимаю решение под воздействием эмоциональных факторов. Потом остываю, и приходится менять это решение. В последнее время стараюсь не реагировать мгновенно, а подождать день-два, пока страсти улягутся. Первая реакция – это всегда резкое движение, и часто бывает, что именно оно начинает приводить в нестабильное состояние всю хрупкую конструкцию равновесия.

У вас были ситуации, когда равновесие терялось полностью?

У меня провалов не было, как не было и больших успехов. Моя жизнь поднимается медленно. Что такое провал? Это когда ты упиваешься самим собой или своими достижениями и пропускаешь изменение ситуации. А я к себе отношусь очень критически и всегда корректирую свое поведение.

Что такое – критически относиться к себе?

Не считать, что в собственных успехах виноват ты лично. Может быть, какая-то еще есть сила? Судьба. Везение. Удача.

Вы верите в Судьбу?

Верю. Кому суждено быть повешенным, тот не утонет. Все в жизни взаимосвязано. Если в какой-то период тебе что-то легко дается, то лет через десять ты за это заплатишь. Наверно, поэтому у меня не было легких путей, я всего добивался медленным и напряженным трудом. Есть люди, которые всегда в авангарде: что-то изменилось, они уже отследили, кинулись туда, заработали большие деньги. А я – человек средних способностей, типичный представитель среднего класса, иду тихонечко за этими людьми, крохи подбираю и смотрю, где можно приложить свои силы.

Вы постоянно говорите, что вы – человек средних способностей. Вам так удобно?

Но если так оно и есть. Если наша фирма относится к средним, то и я – средний. Люди с выдающимися способностями добились выдающихся результатов. В принципе ведь деньги – это квинтэссенция способностей. Хотя все зависит от того, какую цель в жизни поставил человек. Правильно?

И какую цель вы поставили?

Обеспечить свою семью. Не только деньгами, но и конкретными предприятиями, которые можно будет передать сыну или дочери. Разве мог я об этом думать, работая в научно-исследовательском институте?

Вы сказали, что в институте было ощущение стабильности и предсказуемости. Вам было неинтересно работать в такой обстановке?

Ну почему, обстановка у нас была очень интеллигентная. Придешь с утра, с одним поговоришь о каком-нибудь романе в «Новом мире», с другим – о технике, с третьим – в обед в теннис поиграешь. Знаете, как было интересно… Просто клуб приятных людей. Многие, правда, эмигрировали потом в Израиль.

Уйти из института было сложно?

Очень. Мне не хотелось расставаться с научной средой, с тем образованием, которое я получил, с тем опытом, который имел. Помню, мы собрались человек несколько, и один из нас убедил всех, что всегда можно будет вернуться обратно, если в стране будут востребованы наши знания и способности. Но до сих пор ничего не востребовано…