Мирослава Дорофеева - Черный Ангел, или В плену таланта

• Название: Черный Ангел, или В плену таланта
• Автор: Мирослава Дорофеева
• Жанр: Современные любовные романы

Маша больше не могла оставаться жить в Казахстане, в начале 1990-х на пятки наступил развал Союза. Она поехала мотаться по России, надеясь там найти свою любовь и устроить жизнь для сына, но увлеченная своим талантом, зная секрет волшебной жидкости, оказалась за решеткой. Можно ли сексуальность считать талантом? В каких случаях женщина вправе пользоваться своей внешностью? На что обращают внимание мужчины?

---

– Рахим! Она мой, – заявил «жир трест», не заботясь о том, надо ли это Маше.

Вот дожили, он уже заявил на нее свои права. Маша сделала еще попытку объясниться, не получилось, устала от шумных пререканий. Султан полез целоваться, Маша оперлась об стол дежурной дальше отступать не куда. Если сдвинутся в сторону там площадка отдыха, два кресла, диван и телевизор. «Спортом» заниматься очень не хотелось, тошнота подступала к горлу. То ли от брезгливости к таджику, то ли выпитый коньяк просился наружу. Схватил грубо, шарил руками по Машиному телу, стянул платье с плеча, оголилась одна грудь. Пришел в неописуемый восторг, схватил губами за сосок, укусил. Маша держалась как струна, на стол старалась не наклоняться, знала, это станет удобной позой. Вразумить пьяного идиота, не могла, но и себя перестала контролировать. Размахнулась, удар пришелся в правую сторону по уху. Таджик отошел, он не ожидал такой прыти. Маша сама испугалась, нельзя было этого делать, удар послужил сигналом к насилию и агрессии.

– Братан, тебе помочь? Девка шустрый! – подошел второй, у Маши похолодело в груди.

– Помогай, держи ее руки, дерется.

Второй обошел стол, потянул за кудри, поймал руки, перехватил в одну руку две Машиных руки, больно прижал к столу. Свободной рукой стал шарить по грудям. Оголил вторую грудь. Султан тоже не стоял истуканом, уже задрал подол платья, раздвинул ноги, сорвал трусики, засунул два пальца во влагалище. Свободной рукой расстегивал ремень на своих брюках. Маша закрыла глаза, стон не слетел с губ, она заскрипела зубами. Сильно затошнило, затрясло. Услышала звон бьющего стекла. Кто-то схватил за руку, подлетела со стола резко, встала на ноги, пьяно пошатнулась, увидела его, ноги сразу стали ватными. Страх улетел мгновенно, но тело обмякло от стыда.

– «Салют», – прошептала, потеряла сознание.

– Вот чёрт, что с тобой делать?

Перешагнул через таджика, сбитого ударом, с Машей, которую закинул на плечо и на полу подхватил её сумочку. Дошел до 320 номера открыл ключом двери, который вытащил из кармана. И бросил спасенную красавицу на кровать двухместного люкса, вышел. Решил объясниться с таджиками. Когда поднимался по лестнице, он услышал шум пьяной возни, не ожидал увидеть оргию на столе дежурной. Намерения вмешательства не было, он запланировал поход в 301 номер еще три дня назад. Сразу узнал в разложенной девушке на столе Машу, злость закипела, вложил ее в один удар. Таджик рухнул, зацепив графин со стола вот и битое стекло. Второй моментально отпустил Машины руки, которые «Салют» подхватил и потянул на себя.

– Мразь! – глядя в глаза, прошептал таджику, который держал Машины руки, он все понял, что они въехали в серьёзный косяк, отступил подальше, опасаясь, участи Султана.

Султан пришел в себя, удар по голове, дал четко понять, если попросишь ещё, придется объяснить, что не перевелись на Русской земле матушке богатыри. Рахим суетился возле него, разговаривали по-таджикски. Сбил «Салют», однако спесь с таджиков, гонор улетучился.

– Извини братишка, не знал девичка твой, да? Извини!

«Салют» понял, преследовать они его не будут. Претендовать на добычу он им выбил желание, а что-то им предъявлять, у него нет времени. Месть, которая жила во всех людях востока, уступила место силе.

– Извинения приняты, – прошел мимо к перепуганной дежурной, положил сотенную на стол. – Шуметь не нужно, уберись.

Развернулся, зашел в номер, передвинул сумочку, которую бросил на стол. Маша не пришла в себя, наклонился, проверил, дышит, дыхание ровное, уже хорошо, подумал. Выпрямился, залюбовался, бледное лицо, кудри разметались по всей кровати.

– Что с тобой делать?

Пошел к холодильнику достал лед, зажал в кулак. Лед таял капли падали на лицо, частые капли, много жара было в его руке. Ресницы дрогнули, пошевелила рукой. Сознание вернулось, глаза не открыла, соображала, что случилось. Вспомнила, хотела резко сесть, не получилось, ойкнула. Осталась лежать вытянула перед собой руки, потерла запястья, они болели, синяки будут, подумала. Медленно поднялась, сняла туфельки на шпильках, пошла в ванную, сумочку на столе заметила, успокоилась. «Салют» сидел в кресле наблюдал, через проем дверей, как Маша в ванной раздевалась. Он не ответил себе на вопрос: «что с ней делать»?

***

Когда в аэропорту она поднялась в кофейню, он пошел за ней. Увидел, сидит за столиком карандаш вертит в пальцах, склонила голову к сумочке. Подошел, протягивая зажигалку, увидел карту города, заметил обведённый кружком значок. Зажег огонек, прочитал гостиница. Позже выяснил, где находится, решил остановиться именно в этой гостинице, хотя изначально в его планы не входило проживание в гостинице. Он не светил свои данные паспорта. Днем был занят делами. Часов в шесть вечера подъехал на такси к «Железнодорожнику», такси не отпустил. Подошел к администратору положил на стойку сотенную купюру, администратор её увидела, наблюдал, накрыл большой рукой, сотня спряталась. Пристально смотрел на женщину.

– Утром в вашей гостинице сняла номер девушка с золотыми волосами.

– Да зарегистрировалась на три дня.

– Я могу получить номер на том же этаже? Без паспорта, – замолчал, достал из кармана, другой рукой еще две сотни и сунул под ладошку.

– Можете, заполняйте бланк, – без тени тревоги, женщина протянула бланк взяла три бумажки. Он уже убрал руку.

В порядке вещей, везде в России язык денежных купюр был самым красноречивым. Вышел на улицу, прочитал на жетончике номер 320, бросил ключи в карман. Но следующий день был очень загружен встречами и переговорами, не мог он думать о ней, а вот к вечеру освободился, ночь пришла быстро. Решил, пора навестить красавицу, оказалось, вовремя решил. Его красавицу разложили на столе пьяные таджики.

***

Из ванной долго не выходила, мылась тщательно, смывала следы насилия. Укорами себя не засыпала, своё поведение не осуждала, судьбу не винила, понимала все, что произошло на столе, виновата сама. Еще раз намылилась, душистое мыло приятно щекотало ноздри, запах свежий, нежный. Начала воспринимать прелести жизни, думать о нем. Коньяк выветрился, в голове прояснилось. Встал с кресла, толкнул двери в ванную, оперся о косяк, смотрит. Вся в мыльной пене, которая хлопает под струями воды, стекает по телу, она прикрыла глаза. Повернула голову к нему, не закрываясь руками, не корчит из себя стеснительную матрону.

– Смываю позор с тела, спасенного викингом, – проговорила серьезным тоном, не улыбаясь, и чувство юмора не потонуло, даже в волнах пережитого позора.

– Что с тобой делать? – сказал, глядя в глаза, отвернулся, прикрывая двери. – Хотел проверить, не утонула? – проговорил, уже из комнаты. – Золото не тонет, – сам себе сказал.

Сел в кресло открыл бутылку шампанского, налил в один бокал, бутылку поставил рядом. Себе добавил коньяк пил маленькими глоточками, наслаждался вкусом. Маша вышла из ванной, самочувствие потихоньку восстановилось. Немного времени понадобилось для того чтобы, стать уверенной в себе, легкой на подъём, без следов насилия, укутаться в его полотенце. Заметила на столе бокал, наполненный сверкающей жидкостью и бутылку шампанского.

– Очень кстати, немного спиртного мне только на пользу, – подошла к столу, взяла бокал.

В одной руке держал бокал, другой дотянулся до нее и ухватил за край полотенца, потянул к себе. Не раздумывая, Маша последовала в след натяжению. Села к нему на колени, подтянула ноги.

– Удобная, – проговорил, в слух.

И сам подумал: «дюймовочка, родилась на белом свете, и сказки про таких пишут» – улыбнулся своим мыслям, наследство напрягалось, желание подступило комком к горлу. Сидели молча, каждый пил, раздумывая о своем, в ее бокале жидкость закончилась, и он сделал последний глоток. Сгреб ее в охапку вместе с согнутыми коленями, подошел к кровати, разжал руки. Плюхнулась на кровать, выпрямилась и сразу перекатилась в центр ложа.

– Что с тобой делать? – рукой пригладил свои непокорные волосы.

Стал раздеваться, снял пиджак классического покроя, вещь не из дешевых, но, когда есть деньги на такие мелочи не обращаешь внимание, бросил его на кресло, снял рубашку, бросил вслед за пиджаком. Сходил к столу принес сигареты, зажигалку, спиртное составил на тумбочку. Маша потянулась за своей сигаретой, забыв о полотенце. Закурила, подумала, как не хочется разговоров, объяснений вопросов, уверток. Не хочется поиска убедительных ответов. Глядел, как Маша курит, решил, что с ней делать. Она тушила сигарету, он стянул с себя остатки одежды. Нагота не сковывала, был уверен в своем превосходстве. Маша прищурилась, с облегчением вдохнула, подумала, он решил, что со мной делать, главное вопросы не задаёт.

Подтянул к себе вместе с покрывалом до края кровати, сам остался стоять. Подхватил под коленки, подтянул, разведя ноги в стороны. Улыбнулся открывшейся панораме, наследство направил в нужную точку уверенно, ловко присев. Получилось очень удачно, она застонала. Не ожидала такой ловкости, он умело вертел ее в руках. Целовал в губы, поцелуи нежные, страстные. Аккуратно целовал груди, ласкал их руками. В его глазах светилась страсть и желание. «Спортом» увлекались долго азартно, разнообразно. После оргазма, какого по счету, ни один из них не мог сказать, тесно прижались друг к другу и уснули.