Александр Холин - На краю вулкана. Сказки для взрослых, или Неадекватные мысли об адекватных событиях

• Название: На краю вулкана. Сказки для взрослых, или Неадекватные мысли об адекватных событиях
• Автор: Александр Холин
• Жанр: Русское современное

«…А младшенький горем обиженный, печалью придавленный, согнал бабу-рыбу с камушка, сам уселся, чтобы всласть наплакаться. Ан, нет. Русалка-таки тут как тут. И этому тоже богатство предлагает даже в американских рублях, за один только разик любовью-лаской одарить. А младшой вовсе не глядит на неё, знай себе, слёзы проливает. Но всё-таки дошло до его гениального сознания, чево русалке надобно, и за какую грандиозную цену. Это ж надоть такому счастью подвернуться!

– Да чево уж там, – промолвил молодец, вытирая горючие слёзы. – Ты ведь баба хоть куда. Тебе, типа, как бы, одного-то раза маловато будет, поди?

– А ты и пару раз сумеешь? – ахнула белорыбица.

– Нет проблем. И пару, и, типа, как бы, тройку разов. Вот только…

– Что? – навострила уши русалка.

– А если десять?

– Ой, милай-ай! – захлопала в ладоши красавица. – Ой, да неужто мне с тобой так повезло?…»

---

– Охти мне! А то ли я делаю?!.

Но ответить старухе уже никто не мог, да и некому было. Судьба такой.

Меж тем старик, сидя на завалинке и вдоволь накурившись махорочки, решил поглядеть-таки на задоившуюся старуху. Он прошёл за ограду в хлев, по пути машинально пнув попавшегося под прохоря кота. Тот отлетел с душераздирающим воплем, а старик в очередной раз смачно сплюнув, переступил порог коровьего анбара, да так и застыл на месте.

Скоро сказка сказывается, ещё скорее дело делается. Стоял старик, стоял, смотрел старик, смотрел на околевшую корову да на достопамятную супругу, наложившую невесть зачем на себя руки.

– Чё ж ты, старая, без топора рубишь? – протянул он к ней ладонью вверх правую руку. – Ты ж меня, стерва, под топор загоняешь! – кулак левой руки с недюжинной для старика силой ударил правую ладонь. – Чё ж ты, мракобесина, удумала? Кто ж теперь Бурёнку доить… тьфу ты, – сплюнул он в сторону сдохшей коровы. – Кто ж теперича самогоном потчевать будет?.. А портянки стирать?.. Да я тебе, дура старая, да я тебе, – голос дедка сорвался, превратился в собачье поскуливание. – Да я тебе…

Он долго, может быть, выбирал бы старухе мстительное наказание, если бы не заметил на крюке, вбитом в сруб, второй моток вожжей.

– Уж ты погодь, красавица!

Дедок схватил вожжи, размотал, ловко перекинул через ту же перекладину, всунул голову в смастерённую им же петлю. Но с первого разу вздёрнуться не удалось: ноги до земли доставали свободно, а руки непроизвольно рвали душивший старика ремень. Тогда дед, заметив в стороне откатившийся подойник, сделал всё так же, как его старая. Сам он ни о чём уже не задумывался. Хотелось только догнать бабку, хоть на том свете, но накостылять ей по шее за такой вот центрофугический пердомонокль.

Долго ли коротко ли, а отправился старый догонять корову и супружницу свою на пути в Царствие Небесное. Всё бы хорошо, да совсем забыли старики, что оставили они сыновей здесь сиротствовать. Вскоре старший проснулся и ну бабку кликать, мать свою. Мол, неча старой бездельничать, пора сынку опохмеловку в постелю ташшыть. Да где там! Ни старухи, ни стаканчика. Встал мальчонка, да видать не с той ноги, потому как сразу отправился в хлев.

А ступив туда!.. В общем, на пол не рухнул, только башкой встряхнул, яко пёс лохматый. Вырос он уже давно, испужался, однако. Выскочил из хлева анбарного и помчался, куды глаза глядят. А далеко они у него после вчерашнего вовсе не глядели. Добежал парень до озера, рухнул на колени, напился прямо возле берега, вытер губы тыльной стороной ладони и мозгами пораскинул:

– Выходит, корова сдохла! Околела, то есть. Выходит, старики гикнулись! Преставились, значит. Что жа выходит? Выходит в Колыму за убивство загонют! Никто не поверит, что сами они. Никто, как пить дать!.. Пить… а опохмелиться всё-таки не грех.

И только парень вдругорядь к воде наклонился, а ему оттудова рука с бутылкой, даже с четвертью в кулаке зажатой. Парень поначалу отворотил морду-то, так ведь кто ж от выпивки дармовой отказывается? Да ещё с устатку. Схватил он пузырь, откупорил и приложился к горлышку, да так, что вылакал всё, не отрываясь. Последнюю капельку на ладонь из бутылки вытряхнул, и затылок себе смочил. Глядь! Возле него, будто Алёнушка на камушке русалка пристроилась. Настоящая!

– Ты, – говорит, – старшенький в семье-то будешь?

– Ага.

– А чё летел к озеру, как скипидаром смазанный? Случилось чё?

– Дык, – икнул парень. – Дык старики-то вздёрнулись! И корова.

– Тоже повесилась?

– Не-а. Сама окочурилась. Чё делать, ума не дам?!

– Ай, не надо мне ума твоего, – хохочет русалка. – Лучше я тебя богатеем сделаю. Хошь али нет?

– На халяву? – выпучил парень глаза. – Ну, ты, блин, даёшь! Я, типа, утопнуть думал, а ты, как бы, в богатые зовёшь. Какой же дурак откажется?

– Будешь, будешь богатым. Ноне же будешь. Только…

– Чё? – насторожился парень.

– Да так, пустяки, – бледные щёки русалки покрылись рыбным румянцем, хвостом она взбаламутила за ночь набежавший ил и, чего никак нельзя было ожидать от водяной нечисти, смущённо потупилась.

– Говори, говори, – приосанился перед бабьей смущённостью кавалер. – Я, блин, типа, всё могу. Тем более опохмелившись.

– Вот это меня и тревожит, – пролепетала русалка и поддала хвостом пустую бутылку. – Я… я мужика хочу поиметь, – снова потупила она глазки. – Я ведь тоже всё могу, и богатым ты будешь. Только…

Русалка не успела досказать, а парень уже на четвереньках полз к ней. Встать на ноги у него не хватило сил то ли после вчерашнего, то ли после опохмелочной четверти. Во всяком случае, стащить русалку с камня у него сил хватило, но и только. Как ни билась возле него баба-рыба, как ни изгалялась – всё бестолку.

От этакой «игры любовной» русалка пришла в бешенство. Над ней, над озёрной королевой какой-то алканафт издевается! Она отпустила незадачливому любовничку мокрую хвостовую оплеуху пониже спины, отчего тот взлетел на воздух и с шумом рухнул в озеро, пустив по глади множество брызг и пузырей.

А тут пришло время проснуться второму, среднему братцу.

Этот не стал, как братуха, дожидаться заутреннего лафитника, а сам спустился с сеновала и поначалу заглянул в погреб, где в тёплом углу дремала холодная бутыль с мутными самогонными внутренностями. Плеснув пойла в ковшик и благополучно его осушив, средненький тоже попёрся в хлев. Вероятно, дорога у всех одна была, то есть не дорога, а судьба такой.

Когда парень узрел вздёрнувшихся родителей и почившую в бозе Бурёнку, откушанный самогон тут же запросился назад. Метнулся парень из анбарной хлевятины и тоже к озеру. Подбежал к воде, также бухнулся на коленки, лакнул водички свежей, что б нутряной огонь погасить. И вдруг голос нежный девичий услышал:

– Не переживай ты так, молодец. Не было ещё в жизни ничего такого, чего исправить нельзя.

Оглянулся мужик, а совсем недалеко возле камушка русалка на берегу развалилась. Волосы зелёные, очи чёрные, даже губы кармином испачканы.

Красота, да и только. Хвостом русалка в прибрежной волне играет, а рукой кокетливо причёску поправляет и многообещающе так улыбается. У парня даже челюсть отвалилась.

– Ты не удивляйся, молодец, – очередной раз улыбнулась белорыбица. – Нравишься ты мне. Очень нравишься. Хочешь, я сказочным богатством тебя одарю? Хочешь, стариков твоих с животиной оживлю? В сказке всё возможно.

– Ага, – кивнул парень.

– Ага, ага, – передразнила русалка. – А сам-то ты чево подарить можешь?

– А смог бы я чевой-то подарить, – браво ответил парень, – только ты ведь не настоящая баба. А я бы хоть сейчас. За мной не заржавеет.

– Не волнуйся, милый, не пужайся, – усмехнулась рыб-девица. – Всё у меня, как у настоящей бабы. Тебя вот только не хватает. А постараешься если, так я тебе малька рожу.

Подобрался средненький к девице-водянице и ну её за холодную грудь лапать. Возился он с ней, возился да как-то ничего у него не получилось. Осерчала русалка, подкинула парня в воздух. Тот сразу же занырнул вслед за брательником. Утоп то есть.

И всё бы ништяк, да что-то тут не так, который «таком» размочить надо. А кому энто, как не младшенькому, полу-умному? Вот он уже по дороге бредёт, к озеру подбирается, да по пути гениальные слёзы проливает. Вышел на то же место, а там русалка на камушке дожидается. Осерчала она шибко на двух женихов несостоявшихся, и на этого тоже с подозрением поглядывает.

– Скурвились мужики. Любую бабу на водяру променяют, – ворчала она.

А младшенький горем обиженный, печалью придавленный, согнал бабу-рыбу с камушка, сам уселся, чтобы всласть наплакаться. Ан, нет. Русалка-таки тут как тут. И этому тоже богатство предлагает даже в американских рублях, за один только разик любовью-лаской одарить. А младшой вовсе не глядит на неё, знай себе, слёзы проливает. Но всё-таки дошло до его гениального сознания, чево русалке надобно, и за какую грандиозную цену. Это ж надо-ть такому счастью подвернуться!

– Да чево уж там, – промолвил молодец, вытирая горючие слёзы. – Ты ведь баба хоть куда. Тебе, типа, как бы, одного-то раза маловато будет, поди?

– А ты и пару раз сумеешь? – ахнула белорыбица.

– Нет проблем. И пару, и, типа, как бы, тройку разов. Вот только…

– Что? – навострила уши русалка.

– А если десять?

– Ой, милай-ай! – захлопала в ладоши красавица. – Ой, да неужто мне с тобой так повезло? Да я тебя за это не только богатством одарю. Я тебе…

– Одаришь, одаришь, – перебил её парень. – А ну как меня на двадцать или двадцать пять разов предостаточно будет? Понравлюсь я тебе такой?

– Молодец ты мой ненаглядный! – закатила глаза русалка, предчувствуя шикарную поживу.

– И старуха, и вдова, и замужняя едва любят это дело, так чего ж скрывать, – хмыкнул парень. – Только вот боюсь я, когда ты шибко много разов получишь, то не околеешь ли, как наша коровушка?