Александр Авдеенко - Над Тиссой (сборник)

• Название: Над Тиссой (сборник)
• Автор: Александр Авдеенко
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-4444-7946-9

В книгу вошли наиболее известные произведения советского писателя-фронтовика Александра Остаповича Авдеенко (1908–1996) «Над Тиссой» и «Горная весна», в которых рассказывается о нелегких буднях пограничников, охраняющих юго-западные рубежи страны. Главным героям – следопыту Смолярчуку и генералу Громаде – предстоит предотвратить хитроумные попытки американской агентуры нарушить государственную границу и провести на территории Советского Союза диверсионные акты.

Автор с глубоким знанием дела описывает как рядовую службу пограничников, так и головокружительные погони и схватки с нарушителями государственной границы. В 1958 году по роману «Над Тиссой» был снят одноименный художественный фильм.

---

Зубавин протянул генералу несколько листов бумаги, исписанных черными чернилами. Протокол обстоятельно объяснял Громаде причину появления мастера в кабинете Зубавина. Он пришел, как сказано было в первой же строке, выполнить свой долг советского гражданина. Дальше излагалась суть дела. Прошлой ночью, вернее поздно вечером, Чеканюк возвращался из кинотеатра. По дороге домой он зашел в пивной бар по Ужгородской улице, принадлежавший ранее Имре Варге. Там он попросил у знакомой официантки, как это часто делал в течение нескольких лет, бутылку пива, сто граммов водки, бутерброд с красной икрой и стал ужинать. Через несколько минут к нему подошел человек в серой куртке. Спросив, не занят ли соседний стул, он расположился рядом и тоже потребовал себе пива. Наполнив кружку, он чуть пристукнул ею по столу и вполголоса произнес:

– Ваше здоровье, Петр Петрович!

– Спасибо, – сейчас же откликнулся мастер.

Он поинтересовался, откуда незнакомый человек знает, как его величают. Тот пристально посмотрел ему в глаза и тихо сказал:

– Не узнаешь, кум?

Чеканюк долго вглядывался в рыхлое, с лохматыми бровями, чужое лицо. И постепенно выступили на нем давно забытые черты: крупная родинка на щеке, большие зубы, оспинки на кончике широкого носа, упрямый подбородок, разделенный ложбинкой. Кум Ярослав! Ярослав Граб, надевший в годы войны форму эсэсовца.

Почувствовав себя узнанным, Граб нахмурил брови: тише, мол, ничего не спрашивай, сейчас, дескать, не время и не место рассказывать, откуда и как я заявился.

Они еще выпили, закусили и, расплатившись, вышли на улицу. Тут Граб заявил, что ему негде ночевать и его должен приютить, по старой дружбе, мастер Чеканюк. Пришли на Первомайскую. Пробирались темными улицами, огородами и садами. Почему? Мастер уже догадывался, каким ветром его забытого кума занесло в Закарпатье. Когда вошли во двор, то Граб подтвердил догадки Чеканюка. Он прямо сказал, что перешел границу, и потребовал от мастера спрятать его на два-три дня, не больше. Гостеприимство он щедро оплачивал: сунул в руки тугую пачку сторублевок. Вот она здесь, в деле, крест-накрест заклеенная белыми полосками бумаги. Мастер Чеканюк принял деньги, спрятал в сенном сарае своего кума. Вот и все.

Генерал Громада внимательно прочитал показания Чеканюка. Потом еще раз и еще.

– Почему «кум» пришел именно к вам? – спросил он, быстро взглянув на мастера.

– Вот об этом, товарищ генерал, я и сам все время думаю: почему? – Он потупился, глядя на свои жилистые темные руки. – Я при старом режиме… при Августине Волошине был сичевиком. Про меня теперь всякое можно подумать.

– Мы судим о человеке по его делам.

– Лучший мастер в депо Явор, – сказал Зубавин.

Громада протянул Чеканюку руку:

– Примите, Петро Петрович, благодарность от пограничников. Ваш кум вооружен?

– Вроде как бы нет, а там кто ж его знает…

– Планами делился?

– Пока не успел. Да я и не показывал вида, что меня это интересует.

– Надо сделать так, чтобы при аресте Граба не причинить никакого беспокойства ни Петру Петровичу, ни его домашним, – посоветовал Громада майору Зубавину.

– Граб думает, что вы сейчас на работе? – спросил Зубавин у Чеканюка.

– Да. Утром я проведал его и сказал, что иду в депо.

– Скажите, Петро Петрович, а когда вы пили с Грабом, самогон не развязал ему язык?

– Какой же самогон в пивном баре? – удивился мастер.

– В баре самогона не было, но, может быть, у кума нашелся? – с улыбкой спросил Зубавин, перелистывая страницы допроса шофера Скибана.

– Нет, дома мы ничего не пили.

– Как вы с Грабом прошли в дом? – последовал новый вопрос после продолжительного молчания.

– Мы в дом не заходили. Прямо в сарай.

– А когда вы входили, вас никто не видел? Из соседей, например?

– Вроде бы нет.

Зубавин переглянулся с Громадой, закрыл папку и отпустил Чеканюка.

– Ну, каков ваш вывод, товарищ майор? – Громада, нахмурившись, набивал трубку.

– Пока не арестован этот нарушитель, я не имею права считать достоверными ни показания Чеканюка, ни Скибана.

– Да, – генерал густо задымил и закрыл глаза. – Если прав шофер Скибан, – в раздумье проговорил Громада, – тогда почему пришел к вам мастер Чеканюк? Вторая версия: Чеканюк искренен, он рискует жизнью. Но тогда зачем понадобилось шоферу Скибану клеветать на него?

– Возможно, он заинтересован в том, чтобы направить розыск по ложному пути, – ответил Зубавин. – Не нравится мне этот Скибан. Может быть, я и ошибаюсь, но мне кажется, что он неспроста приходил к нам. У меня есть подозрение, что он как-то причастен к делу.

– На чем основано это подозрение?

– Пока, товарищ генерал, не имею никаких объективных данных. Буду собирать факты.

Вечером того же дня под проливным весенним дождем Зубавин и сопровождавшие его лица подъехали к верхнему концу Первомайской улицы. Оставив здесь машину и выслав оцепление, они двинулись к дому мастера Чеканюка. И как только они переступили порог калитки, из-под темного навеса крылечка неслышно вышел Петро Петрович. Он, по-видимому, давно поджидал гостей. Зубавин посмотрел в дальний конец двора, где влажно блестела оцинкованная крыша сарая.

– Постучите. Скажите, что принесли ужин.

Осторожно шагая и с опаской оглядываясь, мастер двинулся к темному сараю. Зубавин неслышно шел рядом, засунув руки в карманы дождевика и обходя лужи.

Подошли к двери вчетвером: посредине Чеканюк, справа Зубавин, слева два вооруженных офицера.

Мастер не в силах был сделать последнего решающего движения – постучать в дверь сарая. Это вынужден был сделать Зубавин.

– Кум, это я… вечеряти… – зашептал Чеканюк, прижимаясь губами к щели между шершавых, набрякших влагой досок.

Ответа не последовало. Ни малейшего шороха не доносилось изнутри сарая. Зубавин постучал еще и, немного переждав, постучал в третий раз. Сарай молчал. Зубавин оглянулся через плечо, в темноту, взмахнул рукой. Несколько человек выросли за его спиной. Два из них, молча, в четыре руки схватились за деревянную скобу, набитую на дверь, с силой рванули ее. Вспыхнул карманный фонарь. Острие его луча осветило Ярослава Граба как раз в тот момент, когда на его зубах хрустела ампула с ядом…

Еще один труп нарушителя. Тяжелое и сырое лицо алкоголика, серые, будто осыпанные пеплом волосы, суконная куртка с барашковым воротником, сбитые на носках, зашнурованные сыромятными ремешками ботинки на толстой подошве…

Зубавин взял мастера Чеканюка под руку и, отведя его в сторону, под навес крыльца дома, спокойно, будто ничего не случилось, спросил:

– Петро Петрович, у вас есть родственники? Не здесь, в Яворе, а в каком-нибудь дальнем городе?

– Есть. Сестра. В Ужгороде. А… а что?

– У вас с ней добрые отношения?

– Да, очень хорошие.

– Давно вы с ней не видались?

– Больше года… А почему вас это интересует? – мастер с недоумением и тревогой смотрел на майора.

– Почему? – Зубавин помолчал. – Я хотел бы, чтобы вы поехали к сестре в гости. На целую неделю, не меньше. Сегодня же. Прямо вот сейчас. На моей машине.

– Я не понимаю, но…

– Пожалуйста, поезжайте. И постарайтесь не показываться на улицах Ужгорода.

Чеканюк схватил руку майора:

– Все уразумел.

– Вот и хорошо.

Шофер Скибан пришел на работу, как обычно, ранним утром. Председатель артели Дзюба встретил его по-хозяйски строго.

– Машина готова к дальнему рейсу?

– В порядке.

– Проверим!

Придирчиво осматривая грузовик, Дзюба ворчливо выговаривал шоферу за то, что грязный кузов, плохо накачаны баллоны. Выждав, когда поблизости никого не оказалось, Дзюба спросил:

– Как поживает твой сосед?

– Сегодня ночью у него были гости.

– Ну? – Дзюба перестал дышать, в морщинах заблестели капли пота.

Скибан укоризненно покачал головой.

– Разве можно так волноваться? Зря. Гости были не очень беспокойные. Они тихо и незаметно забрали «кума» и уехали.

– Живым?

– Что вы, пан голова. Все получилось так, как и предусмотрено. Вместе со своим кумом исчез и Чеканюк.

Дзюба вытер лоб большим бордовым платком.

– Фу! Значит, они тебе поверили. А я, признаться, боялся. – Он резко повысил голос. – Безобразие! Не позволю выезжать на грязной машине. Сейчас же привести в порядок.

10

Ночевал Кларк в вокзальной гостинице. Утром он помылся в душевой, позавтракал и отправился в город устраивать свои дела.

Первым, кого решил атаковать Кларк, был яворский военком, майор Пирожниченко. С его помощью он собирался пустить корни в яворскую почву. Поскольку Кларк в школе специализировался по диверсиям на горных железных дорогах, его интересовал яворский узел. Он был уверен, что создаст здесь мощный кулак, способный в случае войны вывести из строя важнейшие сооружения – тоннели, мосты.

Некоторые коллеги Кларка, менее, чем он, подготовленные к тайной жизни, неуверенные в себе, попадая в Советский Союз, ползли проторенной дорожкой: искали себе убежища у людей, чье прошлое или настоящее внушало или могло внушить подозрение советским властям. Этим самым недальновидные работники обрекали себя на закономерный провал в будущем. Нет, Кларк избрал другой путь. Имея возможность скрыться после перехода границы на квартире какого-нибудь старого агента американской разведки, вроде Дзюбы, он предпочел пойти на вокзал, контролируемый пограничными патрулями и железнодорожной охраной. С такими документами, как у него, полагал Кларк, с такими внешними данными и с такой выучкой ему не следует прятаться по закоулкам. Чем смелее он будет действовать, тем меньше вызовет подозрений. Кларк отлично знал, что его появление в пограничной зоне связано с определенным риском. Какие бы меры предосторожности он ни принял, все равно те, кому это положено знать, установят достоверно, с точностью до одного часа, когда ты прибыл сюда, откуда, с какой целью и т. д. Значит, надо не прятаться, а действовать решительно, дерзко.