Хумаюн Ахмед - Все в лес пошли… (сборник)

• Название: Все в лес пошли… (сборник)
• Автор: Хумаюн Ахмед
• Жанр: Зарубежное современное

В настоящий сборник вошли произведения современного бангладешского писателя Хумаюна Ахмеда, написанные им в разные годы. Герои Х. Ахмеда – милые, не слишком практичные люди. Каждый из них чем-то похож на автора, в каждого он вложил частичку своей индивидуальности или своей судьбы. Первая повесть названа строкой из стихотворения «Сегодня любоваться полнолуньем / все в лес пошли» любимого всеми бенгальцами Рабиндраната Тагора. Это грустный рассказ о жизни бангладешской диаспоры в Америке. Образованные, интеллигентные, уже не совсем бенгальцы, но еще – а может быть, никогда – не американцы, они всеми силами пытаются сохранить свои ценности, свой взгляд на мир и при этом вписаться в новую для них действительность. Однако эти попытки оказываются тщетными – они не могут найти себя в чужом мире.

Вторая повесть – «Осторожно, бхуты!» – рассказывает о пожилом учителе, неожиданно подружившемся с… привидением, бхутом – героем бенгальских сказок и детских «страшилок». Дружба с бестелесным существом, так похожим на главного героя, помогает тому преодолеть одиночество и начать новую жизнь.

Герой остальных вошедших в сборник повестей – даккский паренёк по имени Химу – любимый литературный персонаж современной Бангладеш. Его поведение всегда непредсказуемо, но всем, кто его окружает, он несет свет и улыбку. Химу отличается редким чувством юмора и даром доброты – качествами, присущими автору и щедро выплеснутыми им на страницы повестей о Химу.

---

– Ты будешь спать со мной?

– Нет.

– У тебя еще есть спальня?

– Да.

Девушка сняла туфли, развязала и сняла с головы шарф, вытерла им лицо и как ни в чем не бывало произнесла:

– Огромное тебе спасибо. Если хочешь, ты, конечно, можешь спать со мной, мне совершенно все равно.

– А как тебя зовут?

– Мелисса.

– Спокойной ночи, Мелисса.

Мелисса ничего не ответила. Анис нахмурился. «Что-то здесь не так, – подумал он. – Нельзя пускать домой всяких бродяжек.

Может, она проститутка, очередная испорченная городом девчонка». Но верить этому не хотелось – только настроение себе портить.

По телевизору шло шоу Джонни Карсона. Тот показывал, как президент Картер скалит зубы, когда улыбается. Хотя ничего забавного в этом не было, люди в студии просто корчились от смеха. Было непоздно, сеанс ночного кино на четвертом канале только начинался. Еще и часа не было. Анис заварил кофе. Эта странная привычка – пить кофе перед сном – появилась у него только в Америке. Интересно, Мелисса кофе будет? Наверное, нет. Зря он ее пустил. Кто знает, может она наркоманка, утром шум поднимет или еще что.

Лег Анис поздно. Он уже собирался гасить свет, но остановился. Странно, он совсем не помнил, как звали ту поэтессу. Необычное имя, начиналось вроде бы на «М». Теперь, пока не вспомнит, глаз не сомкнет, будет ворочаться в постели – это его старая болезнь, да и нервишки пошаливают. В висках застучало. Как же ее звали? И спросить некого… Хотя Шафик здесь уже давно. Можно ли будет ему звонить в такое время?

– Алло, Шафик? Ты не спишь?

– Нет, что такое?

– Да ничего. Ты слыхал о какой-нибудь местной поэтессе? Очень пожилая.

Шафик помолчал и спросил:

– Анис, что случилось?

– Да ничего, просто спросил. Имя у нее с буквы «М» начинается.

– Я никак не пойму… Вам это зачем?

Анис положил трубку и отключил телефон, ведь Шафик точно будет перезванивать.

Всю ночь Анис не сомкнул глаз. Заснул только на рассвете.

II

Фарго – очень маленький городок.

Американцы их называют не «сити», а «таун».

В этом городке, правда, есть все то же, что и в больших городах. Вот только небоскребов нет. Зато есть два ночных клуба, где танцуют обнаженные девушки, и большое казино: там шесть дней в неделю двадцать четыре часа в сутки играют в блэк джэк. Есть несколько современных торговых центров – моллов, но все же Фарго не «сити», Фарго – «таун». Приезжают сюда бенгальцы из Нью-Йорка или Чикаго и удивляются: «О, да это же наш городишко Кумилла. Ни толпы, ни суматохи. Ах, замечательно-то как!»

Но никто не остается надолго. Зимы здесь лютые, из Канады приходят холода. Столбик термометра постепенно опускается все ниже и в феврале застывает на минус тридцати. Невыносимый, немыслимый холод. После подобной зимы исчезает все очарование Фарго – разве можно провести полгода в четырех стенах? Бенгальцы кривятся: «И здесь могут жить люди? Да здесь выживут только полярные медведи и тюлени».

Но все же многие приезжают. Некоторые покупают дома и остаются. Вот и Амин остался. Живет в городе, купил дом на берегу озера Пеликан в Миннесоте. И сейчас даже не скучает по той стране, из которой приехал двадцать лет назад.

Однако каково было в начале! Вечером, усталый, он возвращался из университета. А дома Рахела, одна. Ей даже заняться нечем, разве только сидеть все время перед телевизором. Кому понравится в одиночестве ходить по магазинам? Амин ее утешал: «Ну, еще только один годик. Диссертацию писать не буду. Только магистратуру закончу. Потерпи еще чуть-чуть».

Очень медленно, но все менялось. Однажды Амин с удивлением заметил, что Рахела свободно говорит по-английски:

– Ба, да у тебя замечательный английский! Как это ты его так выучила? Прямо настоящий американский акцент. Откуда?

– Вот телевизор все смотрела и выучила. А что мне еще делать?

Через два года у Рахелы появилась работа. Причем серьезная: сортировка семян подсолнуха в исследовательской лаборатории. В том же году Амин купил машину. Додж-полар семьдесят первого года выпуска, громадная новая машина. Поехал как-то Амин с женой на собственном додже на озеро Дедилс. И Рахеле уже казалось, что она не такая несчастная, как раньше.

Прошли годы. Как бы сильно ни хотелось, на родину поехать они так и не собрались. Все никак не получалось: то одна проблема, то другая. В год, когда Амин защищал диссертацию, не поехали. Новая работа – опять никуда не поедешь. Пока не получат вид на жительство, вообще лучше не выезжать. Купили новый дом. Теперь нужно его обставить, поездка снова откладывается. Первый ребенок должен родиться, тоже лучше остаться в Америке.

Впервые они поехали в Бангладеш, когда Рунки было уже четыре года. Казалось, целый век прошел. Как же они волновались! Но когда приехали, им все не нравилось. Грязные дома. Грязные заборы. Ночью вокруг тьма непроглядная. И люди будто изменились, стали какими-то неестественными. Даже тетя, которая всегда раньше говорила «ты», теперь начала обращаться на вы.

Через месяц заболела Рунки: желудок не переваривал местную пищу. Только вернувшись в Америку, Рахела вздохнула спокойно.

Прошли годы. Двадцать лет – большой срок. Умерли родители Рахелы. Давно уже не было в живых и родителей Амина. Ничто их больше не связывало с родиной. Младшая сестра Рахелы вышла замуж. Где она сейчас, кто знает? Но и искать как-то не хотелось. Все словно бы потерялось. Теперь при виде своего отражения в зеркале Рахела испытывает острую боль: кожа стала дряблой, у висков как змеи извиваются седые пряди. Ее охватило новое чувство – апатия. Все утро сидит одна в кресле на веранде. Амин ее старается не беспокоить. Они словно бы отдалились друг от друга. Иногда ураганом пролетит Рунки:

– Снова в кресле сидишь? Кончишь тем, что пустишь корни и станешь деревцем, ма.

– Подойди, сядь.

– Мне что, больше делать нечего?

Рунки, хоть и не в нее пошла, но красавицей выросла. Кожа оливкового цвета. И какие спокойные черные глаза! Глядишь в них, и будто с ума сходишь. Когда Рунки перед зеркалом расчесывает волосы, Рахела стоит и как зачарованная смотрит. Рунки злится:

– Ма, ты почему так смотришь?

– Как так?

– Как мужчина.

Рахела не могла понять собственную дочь. Однажды она осторожно спросила:

– Рунки, ты какого мужа хочешь?

– Да я и не думаю о свадьбе. Год за годом жить с одним парнем – это ужасно.

– Это что за новости!

– Правду говорю. Неужели ты думаешь, что замуж выходят за тех, с кем встречаются? Еще чего! И парни жениться не собираются, им бы только девушку в постель затащить.

Лицо Рахелы помрачнело:

– Но ты, конечно, не соглашалась?

– Ма, соглашалась – не соглашалась, не хочу я обсуждать это с тобой. Мне девятнадцать. Ты за меня ответственность уже не несешь.

Рахеле хотелось, чтобы Рунки вышла замуж за хорошего, умного бенгальца и насладилась тем счастьем и радостью, которые сама Рахела рисовала себе всю жизнь. Вот только где в этой чужой стране найти такого? Рахела уже всех, даже дальних знакомых спрашивала. И нельзя сказать, что подходящих молодых людей не находилось. Но сначала они хотят знать, есть ли у девушки вид на жительство. Поможет ли им эта женитьбы остаться здесь? Не хотят видеть фотографию девушки, не хотят видеть саму девушку, хотят видеть лишь ее грин-карту.

Амин сидел в своем кабинете и что-то писал. Его кабинет – маленькая комната на первом этаже в дальнем, западном, крыле. В комнате из мебели был только небольшой письменный стол, а еще кресло да книжная полка. На полке не было ничего, кроме нескольких справочников, пары старых номеров «Нешнл Джеографи» и одного романа Бибхутибхушона Бондхопаддхая. Амин иногда закрывается в этой комнате и все что-то пишет. Но хотя Рахелу и мучает любопытство, она никогда ничего не спрашивает – Амин этого не любит.

Рахела два раза постучала в дверь и тихим голосом спросила:

– Можно?

Еще до того, как услышала ответ, она отодвинула занавеску и вошла. Амин постарался спрятать то, что писал. Рахела сделала вид, что ничего не заметила.

– Амин, я позвала гостей сегодня на ужин.

Амин ничего не ответил. Рахела продолжала:

– Пойди купи судака.

– А что, здесь бывает судак?

– Иногда бывает.

– Тогда пойду куплю.

Рахеле показалось, что Амину не по себе, словно она ему мешает. Но почему? Рахела вдруг спросила:

– Что пишешь?

– Так, ничего.

Рахела посмотрела на мужа, вздохнула и ушла на второй этаж к Рунки. Из-за запертой двери слышалась музыка.

– Рунки, открой-ка дверь. Это мама.

Рунки открыла. Глаза у нее были заплаканные.

– Рунки, что случилось?

– Ничего, ма. Просто слушала песни Нила Даймонда. От его песен появляется такое чувство одиночества…