Владимир Маталасов - Гипербола жития, или Удивительные, блистательные похождения двух Аяксов

• Название: Гипербола жития, или Удивительные, блистательные похождения двух Аяксов
• Автор: Владимир Маталасов
• Жанр: Русское современное

Наш несовершенный, бушующий мир принимает в свои объятия двух неразлучных друзей – Ивана Абрамовича Бабэльмандебского и Мануила Сафроновича Чубчика. Этих двух совершенно разных людей связывает и объединяет непреодолимая тяга к различного рода приключениям и авантюрам.

---

Так что в вышеозначенной фирме я лучше других владел производственно-психологической ситуацией, и потому был в большой цене, хотя и не раз оказывался в нокауте. Но меня, главное, ценили, а цена эта была несоизмерима с количеством синяков и ссадин, заработанных мной в процессе общения с начальствующим составом.

Но в один ненастный, пасмурный день – так уж получилось, – я оказался не в силах стерпеть несправедливых упрёков и болевых приёмов со стороны шефа. Контакты не совпали с напряжением, между нами проскочила искра. Фирма сгорела. Сгорело и пожарное училище вместе с пожарным депо, расположенными впритык к ней. Как говорится – цирк сгорел, клоуны разбежались. А Пенделя Криводуя ищут до сих пор, найти не могут…

– Послушай, Моня! Пожрать бы чего, а? Ты б глянул, что у нас там есть в холодильнике.

– Вчера ещё смотрел. Хоть шаром покати: холодно и пусто, как в мировом пространстве.

– Что же делать? – Иван Абрамыч почесал затылок. – Ума не приложу. Может у кого из соседей деньжат занять?

– Да ведь не дадут же, – в полной безнадёге махнул рукой Чубчик. – Кому только не задолжали. Вон, Навлакия Пришпандорина даже грозилась в суд на нас подать.

– Ну, ладно, ладно. Что-нибудь придумаем.

В воздухе повисла недолгая пауза.

– Безысходность определяет внутренний надлом, – нарушив молчание выдал на-гора Чубчик, и что-то тихо прошептал в свой ботинок.

– Хватит, дружище, ныть и сопли на кулак наматывать. Выше голову. У нас с тобой всё ещё впереди, – обнадёжил Иван Абрамыч и промурлыкал: «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью…». – Так как вся наша жизнь облачена в формы времени, пространства и причинности, одевайся, дружок, и – вперёд. Нас ждут великие дела!

Солнце светило во всю «ивановскую». Щебет пернатых, гул моторов и отголоски трамвайных звонков заполонили улицу. Проехала поливальная машина. Испарения, исходившие от асфальта, приятно щекотали ноздри и будоражили воображение.

Не имея ещё никаких планов на текущий день, Иван Абрамыч Бабэльмандебский и Манюня Чубчик двигались в полный рост, наугад, по одной из шумных улиц.

По левую сторону, через дорогу, располагался магазин «Суши вёсла!», торговавший водным спортинвентарём. Новинкой сезона в нём была подводная надувная лодка, предназначенная для одиночного подводного плавания в водах речных заток, в автономном режиме.

Промелькнула редакция еженедельника «Будь здоров, не хворай!». Всевидящий, проницательный взгляд приятелей привлекло цветастое объявление на одной из металлических дверей. Текс гласил:

Кальсоны шерстяные, ручной вязки.

Фасон-покрой – «Галифе,

выставочный вариант

Только для младших научных сотрудников

и приват-доцентов.

Вход 1 руб.

Брось сюда!

Под объявлением в двери виднелась узкая щель с откидным козырьком. Содержимое текста объявления просто интриговало: что это за невиданная продукция такая, и почему именно для ограниченного контингента работников интеллектуального труда? Любопытство взяло верх. Два рубля из последней пятёрки быстро исчезли в щели. Что-то загудело, щёлкнуло. Дверь сама отворилась и впустила любопытствующих посетителей, после чего сама же и захлопнулась.

Иван Абрамыч и Манюня очутились в длинном, слабоосвещённом коридоре, в конце которого виднелась ещё одна такая же дверь. С правой стороны на стене был прикреплён стрелочный указатель с надписью:

«Проходи дальше!»

Прошли. Открыли дверь. Зажмурились: неведомая сила вытолкнула их на ярко освещённое пространство улицы, параллельной той, с которой они только что пришли.

Небольшая толпа зевак, таким же образом попавшаяся на чью-то удочку, весело загалдела и удовлетворённо-издевательски захлопала в ладошки.

– Мать моя героиня! – только и сумел воскликнуть Иван Абрамыч. – Объегорили, облапошили, к столбу позорному пришпандорили! У-у, авантюристы ушлые!

– Да-а, такие-то вот дела, что прошу не беспокоить! – добавил Манюня.

Они быстенько пересекли улицу и шмыгнули под своды какого-то магазина, подальше от улюлюканья и насмешек, и очутились перед прилавком, заполненным множеством разноцветных, надувных, резиновых шариков. Мужчина-продавец утопал в них, силясь надуть очередной шарик.

Перед прилавком стоял крутой бритоголовый – с чрезвычайно низким лбом, квадратным, скошенным подбородком и густыми, насупленными бровями, – с сынишкой лет шести. Дитя капризничало и желало какой-то особый шарик, но ни один из них не устраивал его. Отец требовал от продавца очередного надутия, показывая огромный кулачище из-под прилавка. Продавец хотел было выразить протест, но услышал:

– Дуй, козёл бубновый, не то моргалы повыкалываю! Понял?!

– Как вам не стыдно, гражданин? Что вы себе позволяете? – попыталась вступиться за продавца пожилая женщина. – Чему вы учите своего ребёнка?

– Без сопливых обойдёмся! – нисколько не задумываясь и не смущаясь, отпарировал папаша. – Ты кто такая?.. Тоже мне. Ишь, инфузория амёбная нашлась.

Женщина как открыла рот, так и не смогла его закрыть от возмущения. У неё перехватило дыхание.

Всё закончилось тем, что капризный бутуз мастерски проколол один за другим три шарика, схватил папашу за штаны и потащил его к выходу из магазина. Продавец упал в обморок, Вызвали «Скорую», констатировали: кислородное голодание и отвезли в больницу.

Тут же рядом, за перегородкой, во внутреннем дворе, располагалось торговое подразделение магазина под вывеской «Сукины дети», где продавались щенки смешанных пород от родителей с древними, шикарными родословными. Правда, глядя на этих недоношенных сукиных детей, почему-то закрадывались большие сомнения в справедливости подобных утверждений. А подтверждались они красочным проспектом с поясняющим текстом:

Только у нас и больше нигде!!!

Новейшие, суперсовременные

породы щенков!

Торопитесь приобрести,

иначе будет поздно!

Предлагаем:

боксёр + спаниель карликовый = кронцшпиль;

доберман-пинчер + пудель йоркширский = штеккербамс;

пети-блё-де-гасконь + чи-хау-хау = бубеншпиц;

сенбернар + болонка = ризеншнауцерблюм;

дог немецкий + чау-чау = шницельзон;

шпиц + бобтейль = чаттануга-чу-чу;

кинг-чарлз-спаниель + као-де агуа = ха-ха-ха;

фокстерьер жёсткошёрстный + муди = фейерверкбах;

такса + легавая = цупельшток.

Изнемогая от жары и голода, хватив на оставшиеся деньги по кружке кваса из автоцистерны, приятели принялись рассуждать, чем бы им заняться и куда направить стопы свои. Пока они терялись в догадках, мимо, сверкая чёрным лаком и блеском никеля, прошуршала «автопродлёнка» и остановилась подле парадных дверей ресторана «У самовара» отеля «Знай наших!». Швейцар в парадной ливрее, выросший словно из-под земли, услужливо отворил тяжеловесную дверку лимузина. Из утробы его молодцевато выскользнула низкорослая фигура старичка, одетого по последнему слову моды. Протянув руку в кабину, он извлёк на свет божий прекрасное изваяние в лице царственной молодой особы. Казалось, на голову её был выплеснут целый ушат драгоценностей. Она вся сверкала бриллиантами и светилась неоновым светом. Улыбка с ямочками на персиковых щеках не сходила с её лица.

Со стороны можно было предположить, что это дед с внучкой. Однако, это была пара, связанная любовными узами, в которой Бабэльмандебский узнал своего давнего друга Монблана Аристарховича Кочергина-Бомбзловского и примадонну городского театра Павлину Памперс-Лобызовскую. Ухажёр небрежно сунул в нагрудный карман ливреи вытянувшегося по стойке «смирно» швейцара бумажную ассигнацию неизвестного достоинства. Дама взяла его под ручку.

– Монбланушка! Ты ли это, старина?! – радостно воскликнул Иван Абрамыч, быстрой рысцой – переходящей в галоп, – приближаясь к вновь прибывшим с распростёртыми объятиями. – Вот так номер! Сколько лет, сколько зим! Обалдеть!

Тот, видимо, тоже признал в приближавшемся своего старого приятеля и выпростал вперёд руку для предстоящего мужского рукопожатия.

– Дай облобызать тебя, верный товарищ мой, друг сердешный! – и Иван Абрамыч на ходу заключил в ладони свои руку старца.

Но тут случился казус. Бабэльмандебский, по причине заплетения ног, споткнулся и, не выпуская руки Монблана Аристарховича, брякнулся оземь, потянув за собой и старца и спутницу, державшую его под руку. Завершающей сценкой встречи было мелькание в воздухе высоких, тонких каблучков чёрных, лакированных туфелек и вознесение небольшого облачка пыли над тремя – один на другом, – телами: Иван Абрамыч снизу, Павлина наверху.