Владимир Маталасов - Тайна Вселенской Реликвии

• Название: Тайна Вселенской Реликвии
• Автор: Владимир Маталасов
• Жанр: Научная Фантастика

Это научно-фантастическое, приключенческое повествование о дружбе, любви, творческих (научных и технических) изысканиях молодых людей, живущих и творящих на стыке второго и третьего тысячелетий нашей эры.

---

– Бандит! – промелькнуло лихорадочно в сознании каждого из присутствующих.

– Вы как сюда попали? – прохрипел амбал надтреснутым, пропитым голосом, сверля лица друзей иступлённым, больным взором горящих глаз. – Ну! Отвечать, когда спрашивают! – рявкнул он.

– Да мы, дяденька, к Мите, – робко вымолвил Малышев. – Это его мастерская…

– Какому Мите? Этому сукиному сыну, прохвосту? – вытаращил глаза страшный незнакомец. – Я здесь день и ночь тружусь, творю, а он плоды чужой деятельности вздумал себе присваивать? – гнев этого человека был неподделен и страшен. – Ну хорошо, я ещё с ним разберусь! А вы живо выметайтесь и улепётывайте отсюда подобру-поздорову, пока целы. Чтобы духу вашего здесь больше не было. Митина мастерска-а-ая, – передразнил он.

Ошарашенные, плохо что соображающие ребята стояли в нерешительности, не в состоянии сдвинуться с места.

– Неужели Митька обманул?! – невольно пронеслось в Санином сознании. – Неужели он привёл нас в чужую мастерскую? Зачем? – Тут ему вспомнились слова Митиной мамы о том, что сын её не прочь и приврать иной раз. Но всё, что сейчас произошло, противоречило законам дружбы и не укладывалось ни в какие рамки этого понятия. Все прелести так хорошо проведённого дня сразу как-то поблекли и потеряли свою привлекательность.

– Кому говорят? – прохрипел детина. – Умыливайте отседова, да поскорей, не то.., – он поднял хлыст и потряс им в воздухе.

Растерянные и вконец расстроенные ребята, понуро опустив головы, направились к выходу, подгоняемые угрозами и ругательствами.

– Да одёжку-то свою не забудьте прихватить, – промычал дядька, указывая кулаком левой руки в сторону вешалки.

Мельком узрев этот жест, Саня вдруг остолбенел от неожиданности, не в силах ещё поверить промелькнувшей молнией в его сознании догадке: в указующем кулаке этого варвара был зажат большой палец. Взяв себя в руки и решив проверить правильность своего предположения, Остапенко опустился по лестнице назад и, вместо того, чтобы проследовать к вешалке, со строптивым видом уселся на последнюю ступеньку.

– Никуда мы не уйдём отсюда, дя-я-ядя!

– Что-о-о? – бешено возопил тот, надвигаясь на непокорного всем грузным туловищем и зловеще заслоняя собой свет. – Да я тебя…

– А может я всё-таки ошибся? – отрешённо, с горечью в душе, подумалось Сане. – Тогда всё – ла финита! – Однако, не показав вида и набравшись храбрости, он произнёс: – А ничего!.. Что слышал! Брось дурачиться, Митька…

– Эх ты! – округлились глаза незнакомца. – А как ты догадался?

– Военная тайна! – обиженным голосом пробурчал Остапенко, сидя на ступеньке.

– Ну надо же так пролететь! Не получилось! – Отбросив с досады хлыст в сторону, Сапожков сорвался с места, метнулся к спортивной «колбасе» и, высоко подпрыгнув, нанёс ей молниеносный, всесокрушающий удар. – И-и-йя!..

Раздался резкий, словно выстрел, хлопок, а за ним – треск. Послышался звук рвущейся материи. Нижняя часть «колбасы», отсоединившись от верхней, повисла и заболталась на жиденькой матерчатой перемычке. Из верхней её части на спортивный мат гулко плюхнулась куча песка. Не выдержав перегрузки, перемычка лопнула и туда же последовала нижняя половина «колбасы». Никто, даже Сапожков, не ожидал удара такой силы.

– Да-а-а, – озадаченно протянул он, почёсывая затылок. – Ладно, завтра отремонтирую.

– Таким ударом он, пожалуй, и слона смог бы завалить, – с трепетным восхищением подумал Саня.

Друзья не знали, то ли обижаться на Митькину выходку, то ли радоваться его удивительным способностям к полному перевоплощению. Второе, плюс любопытство, взяли верх.

– Ну прямо – арти-и-ист! – выдавил из себя Малышев, когда Митька стянул с себя парик, выполненный заодно с маской. – Дай хоть посмотреть.

Друзья нередко посещали городской драмтеатр, видели игру хороших и не очень хороших артистов. Но чтобы обладать такими феноменальными способностями к полному изменению своей внешности, голоса, манер!.. Увольте!.. Подобного они ещё не встречали на своём коротком, жизненном веку.

Сапожков показал ребятам свою гримёрную, если можно было так назвать небольшую тумбочку в уголке авиамодельной мастерской, всякие принадлежности, с десяток мастерски выполненных париков с масками, вкратце пояснил технику гримирования.

– Всё, пора закругляться! – сказал, словно отрубил, Сапожков.

Решение было как нельзя кстати: избыток информации начал уже перехлёстывать все разумные рамки и критическую черту ребячьего рассудка; мысли уже не укладывались под сводами их черепных коробок и беспорядочно, хаотично витали в воздухе, натыкаясь друг на друга.

– Уф-ф-ф… – Малышев исступлённо потряс головой. – Котелок прямо раскалывается!

– А это всё потому, что мы так и не перекусили, – пояснил Митька. – А посему давайте-ка поторопимся, чтобы чертям тошно стало.

Оживлённые, переполненные сногсшибательными впечатлениями, смеясь и переговариваясь на ходу, ребята покинули мастерскую и направились к дому. Умывшись, приведя себя в порядок, они окружили стол.

– Та-ак… Что у нас здесь вкусненького? – забубнил себе под нос Митька, постукивая крышками кастрюль. – У-у, да почти всё остыло. Потерпите немного, сейчас подогрею.

– Знаешь что, Мить? Мы не очень-то проголодались, – попробовал вежливо отказаться Саня. – Нам домой пора, уже поздно.

Не обращая никакого внимания на предпринимаемые друзьями попытки отказаться от приглашения, Митька продолжал настойчиво и беспардонно шастать по кастрюлям.

– О-о-о! – радостно воскликнул он, открыв крышку очередной кастрюли, покоившейся на подоконнике. – Наше вам здрасьте, петушок-золотой гребешок!

– Это ты кому? – попытался уточнить Саня.

– А вот ему! – Митя поднял миску и показал друзьям её содержимое. – Петух у нас такой презлющий, вредный был – царство ему небесное, – на всех бросался. Батя ещё вчера грозился его зарезать, и вот он, как миленький. Ну что, хоть от этого не откажитесь?

– В общем-то, лично я, испытываю смешанные чувства в этом более чем гостеприимном доме, – как-то сразу потеплел и обмяк Остапенко.

– А я думаю, что в мой желудок неплохо бы вписалась петушиная лапка, – поспешил Малышев разделить чувства друга.

– То-то и оно! – наставително-поучительно произнёс Сапожков, разделывая петуха на три части и раскладывая их по тарелкам. – Правда он что-то не особо большим и жирным получился, ну, да ладно. Недаром таким нервным был, чертяка.

Одним махом расправившись с горластым забиякой, они, незаметно для самих себя, в пять минут, уничтожили почти половину всего того, что стояло на столе в давно уже остывшем виде…

Проводив друзей до трамвайной остановки и распрощавшись с ними, Митя воротился назад. Родители были уже дома. Любовь Матвеевна к этому времени успела прибрать со стола и мыла посуду.

– Сынок! – окликнула она его, когда тот, раздевшись, собирался было проследовать в свою комнату.

– Чего, мам?

– А где миска, что стояла на подоконнике?

– А-а, – протянул Митька, – с петухом что ли? Так мы его съели, а…

– Как – съели? – изменившись вдруг в лице и невольно втянув голову в плечи, полушёпотом переспросила она.

– Как, как! Очень просто! А что – жалко? Ведь друзья, ни кто-нибудь!

– Да я не о том… Какое там – жалко? – протестующе воскликнула она. – Лишь бы на здоровье!.. Ну и как?

– Что – ну и как? Во, мировой был петух! – подтвердил сын свои слова выразительным жестом поднятого вверх пальца…

На следующий день, поднявшись ни свет ни заря, и выйдя на двор покормить кур, Митька, к величайшему своему изумлению, увидел петуха, которого они вчера съели. Тот, как ни в чём ни бывало, важно ступая по снегу, не спеша, с достоинством, прохаживался между курами и подозрительно, косо поглядывал на Митьку.

– Мам, а мам! – срывающимся голосом позвал он свою мать.

– Чего тебе, сынок? – спросила та, выйдя на порог дома.

– А батя разве вчера не зарезал петуха?

– Да нет! Пусть ещё немного покукарекает.

– А что же мы тогда вчера съели?

– Ворону, Митюш, ворону, – после недолгого замешательства и раздумья как-то виновато призналась она.

– Как – ворону?

– Да так, ворону, и всё тут. Вчера утром Пушок её задрал, – кивнула она в сторону пушистого кота, лениво сидевшего возле ступенек крыльца и с мурлыканьем облизывающего свою лапу. – Задрал, а есть не стал, бросил. Так я подумала: «Дай общипаю, да сварю, глядишь – и съест её». Только ты уж, пожалуйста, не напоминай об этом своим товарищам… Хорошо?

Из Митькиной груди вырвалось нечто похожее на сдавленный стон, или – рыдание. В эту минуту ему стало как-то всё безразлично и тоскливо, а мир показался тесным и неуютным.

Глава третья. Необычные дела и заботы