Владимир Охременко - На краю сознания

• Название: На краю сознания
• Автор: Владимир Охременко
• Жанр: Научная Фантастика

Задумывались вы когда-нибудь, где граница между воображением и реальностью? В каком бы мире мы жили, если бы умели менять время и пространство? Если бы любая наша фантазия по первому желанию обретала форму? Журналист Николас и его необычная спутница Энн отправятся в невероятное путешествие на краю сознания. Будущее уже наступило.

---

Я закрыл глаза и начал считать секунды про себя. Раз. Два. Три. Четыре. Сейчас это должно прекратиться… Пять. Шесть.

– Господин Ник!

– А? – я резко вскочил с кровати. Большой и удобной кровати в каюте, в которой меня поселил Даниэль.

– Господин Аллен сообщил, что мне лучше разбудить вас в восемь, чтобы вы не пропустили завтрак. Он придерживается строгого распорядка времени на борту, и считает, что вы разделяете эту позицию.

– Да, Энн, да… Я уже одеваюсь.

На часах было восемь утра. Моя одежда была на вешалке. Когда я протянул к ней руку, она не исчезла, а я не оказался уже одетым. Реальность, пусть и созданная нейронетом, вернулась, и я был рад этому. Ночной кошмар медленно растворялся в глубинах моей памяти, но все же не исчезал бесследно. Почему-то я до сих пор чувствовал ответственность за то, что закрыл глаза. За то, что не помог этой маленькой девочке в клетке.

Сон. Это был всего лишь сон! Почему же я в этом сомневаюсь?

За завтраком наш разговор с Даниэлем не клеился. Вежливо поблагодарив его за гостеприимство, я размышлял о том, что даже если существует ничтожно малая вероятность того, что увиденное мной ночью действительно существует в этой субреальности, нам с Энн пора ее покинуть. Да и без этого задерживаться на корабле особых причин не было. В любой момент мое время в реальном мире, отведенное на интервью, может закончиться, и Эдвард Дарио отключит меня от нейронета.

– Вы сегодня неразговорчивы, Николас, – произнес Даниэль после того, как закончил завтракать. – Вас что-то тревожит?

– Нет, ничего, – соврал я. – Просто размышляю о дальнейших планах.

– Не думаю, что ничего! – Аллен отрицательно покачал головой. – Вы ведь вряд ли уже забыли про ваше ночное приключение.

Наши глаза встретились. Даниэль улыбался, но его взгляд был холодным и злым. Я открыл рот, но слова не могли сорваться у меня с языка. Конечно же, творец в курсе всего, что происходит в его субреальности! Даже когда мы с Энн упали в воду, он сразу же об этом узнал! Но это означает только одно – случившееся со мной ночью не было сном!

– Позвольте мне уберечь вас от ошибки, Николас! – голос Даниэля стал мягче, но от этого мне не было менее страшно. – Вы здесь новичок, и неправильно интерпретируете то, что видите. Я лишь хочу внести ясность.

– У вас в подвале… в какой-то дикой камере пыток находится девочка. Совсем ребенок! – выпалил я. – Что я неправильно интерпретирую?

– О, какая ярость! Успокойтесь, Николас, я не враг вам! Давайте спустимся вниз, я все вам покажу и объясню.

Винтовая лестница появилась из ниоткуда, прямо возле стола, за которым мы завтракали, и Даниэль жестом позвал меня за собой. Я последовал за ним, и Энн ничего не оставалось, кроме как присоединиться к нам. В этот раз холода не было, лестница была ярко освещена, да и ступени ее совсем не казались скользкими. Но когда Даниэль, идущий впереди нас, отворил дверь, мы действительно оказались в камере пыток, которая сейчас была ярко освещена. Все было так, как и ночью – цепи, крюки, клетка с маленькой девочкой и огромный стол с жуткими инструментами. Как оказалось, клетка была не одна – в комнате было пять таких клеток, подвешенных на цепях на разной высоте. Четыре с детьми разного пола и возраста и одна пустая.

– Как я уже говорил, я изучаю эмоции. – Даниэль медленно шагал по комнате, разглядывая клетки. – И проще всего мне изучать эмоции придумков.

Он подошел к клетке, которая висела ближе всего к полу. В ней сидела все та же испуганная девочка из моего ночного кошмара. Сейчас я смог рассмотреть ее получше. Растрепанные русые волосы, бледное лицо с большими серыми глазами, почти бесцветные дрожащие губы: она дрожала то ли от страха, то ли от холода, а ее глаза смотрели на меня все тем же умоляющим взглядом. «Помогите!» – прочитал я по ее губам, хотя она не произнесла ни звука.

– Эта девочка – придумок, – продолжил Даниэль. – Плод моего воображения. Вчера, пока вы осматривали мою галерею, я позволил ей испытать необычайные эмоции. Такие, каких она никогда в жизни не испытывала, и уже никогда не испытает. Уникальные! На ее глазах я аккуратно разрезал ее сестру-близнеца на кусочки, сохраняя ей жизнь настолько долго, насколько это было возможно. Как вы думаете, что чувствовала в это время она, зная, что завтра наступит ее черед?

– Вы сумасшедший, Даниэль Аллен! – я начал шепотом, но, набравшись уверенности, повысил голос. – Вы никакой не исследователь эмоций! Вы самый настоящий маньяк! Садист! Убийца!

– Стоп-стоп, поосторожнее с такими заявлениями, Николас! Вы же журналист! – Даниэль безмятежно улыбался. – Я – убийца? Кого же я убил? Убил плод моего собственного воображения? Может, вы назовете убийцами всех писателей, в чьих книгах погиб хотя бы один персонаж? Шекспир убил Гамлета! Гюго повесил Эсмеральду! Эдгар По так вообще серийный убийца, верно?

– Это другое! – закричал я.

– Почему же? В чем, по-вашему, разница между ними и мной? Они убивали своих персонажей – и они великие творцы! Я убил своего персонажа – и я сумасшедший убийца?

Мог ли я усомниться в том, что прав? Для меня было очевидно, что происходящее здесь – это настоящий кошмар, созданный безумным воображением маньяка, и этот кошмар не имеет ничего общего с убийствами в литературе. Но с другой стороны, жертва убийства была придумком. Осудить Даниэля за действия в его субреальности – это всё равно, что осудить его за его мысли. Возможно, он каждый день мысленно убивал по маленькой девочке, но если бы не нейронет, кто бы смог это увидеть? В юношестве я мечтал о киноактрисах и фотомоделях, и если бы я тогда построил свою субреальность, то у меня нет сомнений в том, чем бы я там занимался. А если бы одна из тех, кто снился мне в эротических снах в то время, попала бы в мою субреальность, могла бы она меня обвинить в суде за мои материализованные нейронетом мысли о ней? Думаю, нет. Выходит, и я не вправе судить Даниэля. Все это было логично и неоспоримо. Почему же я сомневаюсь?

– Наверное… Наверное, вы правы, Даниэль.

В этот момент я принял решение покинуть субреальность Даниэля Аллена как можно скорее. Да, я не вправе судить его за воплощение его фантазий, но находиться в обществе человека с такими фантазиями мне не хотелось.

– Я рад, что мы друг друга поняли! – Даниэль снова улыбался, но от его радостной улыбки меня передергивало. – Вам просто трудно привыкнуть к законам субреальности. Собственно, я как раз думал приступить ко второй сестре. Вы можете составить мне компанию и понаблюдать за процессом, поверьте, это будет очень увлекательно! Но если вы откажетесь, я вас пойму.

Я молча вышел из камеры пыток. Нет, смотреть на это я точно не собирался. Пока наш гостеприимный маньяк делает свое мерзкое дело, нам с Энн стоит найти выход и покинуть этот подводный корабль. Можно сколько угодно осуждать обывателей с многочисленных тропических островков, но уж лучше так, чем…

– Помогите!

Та самая девочка из клетки. Она громко кричала, умоляла о пощаде, но ее голос становился все дальше и тише с каждым моим шагом вверх по лестнице. Я остановился, и Энн вопросительно посмотрела на меня. Энн… Всего лишь робот, которого я спас от хулиганов. Робот, обладающий личностью и сознанием. Как и та девочка в руках убийцы, будь она хоть тысячу раз придуманной! Мои логичные рассуждения о том, что не мне судить Даниэля, рассыпались с каждым ее криком. Я могу успокоить логикой свой разум, но не свою совесть. Я развернулся и пошел вниз.

Девочка была привязана к столу, а Даниэль, облачившись в белый халат и фартук, рассматривал свои инструменты. По-видимому, он размышлял, с чего бы начать, и не заметил, как я вернулся. Я решительной походкой направился к столу. Да, я нахожусь в его субреальности, но что он может мне сделать? Нейронет страхует реалов от всех опасностей. Остановившись у стола, я взял какой-то длинный нож и начал резать веревки.

– Минуточку! Это как понимать, Николас? – голос Даниэля был скорее удивленным, чем злым, когда он, наконец, заметил, что я освобождаю его пленницу.

– А вот так, – я разрезал последний узел. – Хватит извращений!

– Николас, вы забываетесь! Вы забыли, что вы у меня в гостях? Что я спас вас?

– Ничего подобного. Мы все здесь в гостях. И не было никакой необходимости меня спасать – нейронет не мог причинить мне вреда.

– Вот как!? – Даниэль выпрямился и смотрел на меня испепеляющим взглядом. – Нейронет не может. Зато я могу!

Даниэль сделал резкий жест рукой, и я понял, что связан веревками так, что не могу пошевелиться. Маньяк медленно поднял руку, и словно какая-то невидимая сила подняла меня в воздух и повесила на одну из свисающих цепей.

– Это мой мир, Николас. – Даниэль осматривался по сторонам, разыскивая девочку. Пока он отвлекся на меня, она сбежала, но вряд ли могла покинуть комнату. – И я делаю здесь то, что хочу. Вы пошли против моей воли, вы освободили придумка, на которого у меня были свои планы. И знаете, о чем я сейчас думаю?