Дмитрий Пентегов - А у нас на зоне…

• Название: А у нас на зоне…
• Автор: Дмитрий Пентегов
• Жанр: Биографии и Мемуары

– Много ли народу захочет читать о зоне и зеках? – Мало. – А послушать занимательные истории, рассказанные бывалым сотрудником? – Так это совсем другое дело! – Ну что ж, тогда начнём?

---

Так было покончено с самогоноварением в моём отряде.

Что такое «хорошая работа»

Одно из любимых занятий сотрудников исправительного учреждения – это считать время до пенсии. Бывало, выдастся на дежурстве свободная минутка, и тут же кто-то начинает вычислять с точностью до дня, когда можно будет подать в «управу» рапорт об увольнении по выслуге лет. Берутся в подсчет периоды, когда год шёл за половину, когда год за год и когда год за полтора. Вычисляется выслуга в чистых «календарях», и какая «надбавка за выслугу лет» будет на тот момент положена. И в заключение произносится фраза: «Нет, в этой системе я лишнего дня не проработаю!»

И вот в такие моменты я любил рассказать случай, произошедший со мною одним погожим октябрьским днём.

Было солнечно и тепло, леса вокруг колонии красиво пестрели жёлтыми и красными листьями, в воздухе неспешно летали осенние паутинки. Меня на весь день отправили в подсобное хозяйство приглядывать за тремя бесконвойниками.

В тот день на местной ферме резали телушку, и пока двое зеков починяли невдалеке бензопилу, третий подсуетился, раздобыл мясца и печёнки, добавил в кастрюлю всего, что нужно, и варил на дровяной печурке очень вкусно пахнущий суп. Рядом на сковородке шкворчало что-то мясное.

Поскольку мои надзорные функции в такой обстановке можно было выполнять, не сходя с места, я сел на пригретый солнышком пенёк, расстегнул куртку и принялся читать захваченную с собой газету. Невдалеке, по локоть в солидоле, огромным гаечным ключом ремонтировал ленивец гусеничного трактора местный колхозник и время от времени поглядывал на меня.

Время подошло к обеду. Зек, бывший сегодня за повара, спросил: «Вы в кухню пройдёте, или лучше сюда принести?» «Неси сюда», – велел ему я, и вскоре на стоящем рядом с пеньком деревянном ящике, на аккуратно подстеленной газетке уже лежал хлеб и дымилась тарелка аппетитного супа. Я взялся за ложку…

И тогда колхозник разогнулся, с отчаянием бросил оземь гаечный ключ и восхищённо произнёс: «… твою мать! Вот бы мне такую работу!!!»

Слухи на зоне

Если, уважаемый читатель, Вам когда-нибудь доведётся заглянуть в исправительное учреждение (например, в составе общественной комиссии, или попечительского совета), то первый вопрос, который Вам зададут осужденные, будет: «За амнистию ничего не слышно?» О том, что всякий з/к в глубине души надеется на амнистию, писал ещё Солженицын. И, естественно, по этому поводу в среде «спецконтингента» всегда ходят самые разнообразные перетолки.

Но самый причудливый слух я слышал в 1997 году. Вдумайтесь: согласно этому слуху, в честь 850-летия города Москвы, Патриарх Московский и Всея Руси Алексий II должен был «скинуть» всем зекам без исключения по одному году от срока! Почему Патриарх и почему в честь юбилея Москвы?! Но был этот слух настолько упорен, что переубеждать кого-либо было бесполезно. На все возражения зеки приводили «железные» факты: кто-то якобы слышал про это по телевизору, кому-то высокопоставленные знакомые знакомых по секрету в письме написали и т. д. и т. п.

Или ещё один пример, уже не об амнистии. Один из моих подопечных мотал довольно большой срок за изнасилование, причём за то же самое было и два предыдущих срока. И если верить другим осуждённым, дело обстояло так: жил этот мужичок в какой-то полузаброшенной отдалённой деревне, и на всю деревню была одна-единственная незамужняя баба. И якобы так и повторялось из раза в раз: выйдет этот зек на свободу, напьётся, и в очередной раз насилует эту несчастную бабу.

Чтобы убедиться, так это или не так, я поглядел в спец. части его личное дело. Нет, слухи не подтвердились: женщины каждый раз были разные.

А однажды «тюремный телеграф» принёс весть: недавно освободившийся из отряда Олег Казанцев (сидел за нанесение побоев) снова под следствием, шьют ему теперь убийство, во всём уже сознался, прокурор просит четырнадцать лет, адвокат настаивает на шести. В общем, не позавидуешь.

Но, наконец, приходит этот самый Олег по этапу. И какой же, вы думаете, «привозит» срок? Полтора года! За «хулиганку».

Вот и верь после этого слухам!..

Разное медицинское

Как-то раз заболели сразу оба цензора (женщины, просматривающие все письма, приходящие осуждённым, или отправляемые из зоны), и руководство временно поручило их работу начальникам отрядов. Каждый отрядный выбрал из пачки «свои» письма и либо унёс их с собой, либо, как я, прошёл в методический кабинет отдела воспитательной работы и стал читать письма там.

Зачем-то заглянул в методкабинет начальник санчасти и решил меня подколоть:

– Дмитрий Алексеевич, ай-ай-ай! А разве Вас не учили в школе, что читать чужие письма некрасиво!

– Николай Анатольевич, – в тон ответил я, – а разве не давали Вы в институте клятву свято хранить врачебную тайну? Так почему же вся зона знает, что после длительного свидания с женой ночной повар заболел гонореей?

Николай Анатольевич только крякнул. Крыть ему было нечем…

* * *

Как-то раз зам. начальника колонии по БОР (безопасности и оперативной работе) зашёл во двор санчасти во время приёма, и увидел там представителей «отрицаловки» из разных отрядов, о чём-то оживлённо совещавшихся. Дело в том, что зона разгорожена высоченными сплошными заборами на локальные участки, покидать «локалку» своего отряда осужденным без разрешения запрещено. А дела-то решать надо! Вот и додумались представители отрицательных группировок записываться в ведущиеся в каждом отряде журналы учета больных для того, чтобы встретиться в санчасти во время приема.

С тех пор завхоз каждое утро носил журнал на подпись начальнику своего отряда (раньше этого не требовалось), а если у того был выходной, шёл с журналом на вахту и просил первого попавшегося отрядного расписаться Христа ради – «а то моих больных врач не примет». И меры дали результат – совещания «блатных» в санчасти прекратились.

* * *

По старому законодательству суд очень часто назначал вдобавок к основному наказанию принудительное лечение от алкоголизма. В зоне этим занимался состоящий в штате санчасти врач-нарколог. Но долго на этой должности почему-то никто не задерживался. Пока я служил, два врача-нарколога, один за другим с интервалом в несколько лет были уволены со службы за пьянство… Всё-таки опасное это дело – наркология, и страшно подумать, сколько ещё врачей скатились бы по наклонной, если бы принудительное лечение не отменили…

«Раскинулась зона», или Музыкальная пауза №1

В классическом варианте эта песня – про кочегара, в менее классических – про студента и туриста. Добавляю в народную копилку «арестантский» вариант.

Раскинулась зона широко…
Заборы высоки кругом.
А срока конец так далёко,
Что лучше не думать о нём…

«Браток, не могу я ночами уснуть, —
сказал арестант корефану. —
Так хочется выпить, хотя бы чуть-чуть,
Что мочи нет, гадом я стану!

Два года назад я на зону попал,
И восемь ещё я здесь житель.
Сегодня наполню я влагой бокал
И выпью простой растворитель».

«Опомнись! – ему говорит старый друг. —
Ведь это же просто отрава!
А если живым ты останешься вдруг,
То будет тебя ждать расправа.

Начальник отряда бумагу подаст.
Хозяин подпишет решенье.
Полмесяца карцера точно он даст
За это твоё прегрешенье».

Но друг не послушал и всё же налил
Напиток в железную кружку.
В четыре глотка у станка осушил
И рухнул на грязную стружку.

К нему подбежала бригада его.
В санчасть отнесли бедолагу.
Но доктор поделать не смог ничего,
О смерти составил бумагу.

Напрасно старушка родимого ждёт.
Ей скажут – она зарыдает.
А сын её нынче ногами вперёд
Ворота тюрьмы покидает.

1998

Жизнь и смерть…

Режим в ИК-9 – строгий, сидят там не по первому разу. У многих осуждённых «потеряны социальные связи», то есть никто из родственников к ним на свиданки не ездит и посылки не шлёт. Многие уже в возрасте, с букетом разнообразных «болячек». Ну и, конечно же, время от времени у кого-нибудь из них случается внезапный приступ, и он умирает. Иногда это происходит в «вольной» больнице, иногда – прямо в колонии.

Бывает это не слишком часто, но и не слишком редко. А в один год заметили такую мистику: 90% случаев внезапных смертей приходится на смену самого добродушного оперативного дежурного Виктора Ивановича. Конечно, был он к этому абсолютно непричастен, просто так «ложились карты». А так как после каждого подобного случая начиналось служебное расследование, то несчастный Виктор уже чуть ли не наизусть изучил форму соответствующего рапорта.