Алексей Лавров - Дурацкий кораблик

• Название: Дурацкий кораблик
• Автор: Алексей Лавров
• Жанр: Альтернативная история

Обожаю альтернативную историю – её можно писать, совсем не зная историю реальную. Хотя кто её, настоящую, знает-то? Вот эта история выдумана от начала до пока не придуманного конца, как неестественная реакция на несусветные выдумки, объелся художественным вымыслом, обожаю альтернативную историю – альтернативить, в принципе, можно её саму. И книга эта, по-существу, пародия, ну, так уж замышлялась. Вообще хотелось сделать просто интересно и нескучно, а как получилось – судить Вам.

---

– Что-то не так, красавчик? Я думал, тебе нравятся такие игры, – говорю, вытирая кортик об рукав его мундира, – но ты перевозбудился, милок, остынь.

Подправим его падение, немножко поможем. Вот он и за фальшбортом. Плюх! Теперь оглянемся вокруг. Никого. Ага, стал бы он при свидетелях. Кортик пока за спину и под рубаху.

– Зак, да очнись ты, Зак.

– А?

– Как по-вашему «человек за бортом»?

– Мэн фром зэ борт.

Ору, что есть мочи, переходя в ультразвук.

– Ну, всѐ, пипец! – паникует Зак.

– Ты не отключайся, будешь мне переводить.

Первым прибежал боцман, глянул на меня. Я стою весь такой в шоке, тычу пальцем в море. Так и есть, перегнулся через фальшборт.

Выхватываю кортик и… Да что вы? Я ж не маньяк какой! Нежно и наискось засовываю кортик боцману за кушак. Шаг назад, принять исходное положение.

– Заки, давай ты, только зареветь бы не мешало.

– Ага.

Как по заказу по щекам потекло. Боцман налюбовался, развернулся ко мне и уже открыл рот что-то вякнуть, когда заявился Дасти с двумя матросами.

– Что случилось? – отрывисто лает Дасти.

– Капрал Йеллоу в воде, сэр, – отвечает боцман, стоя перед этим хлыщом навытяжку.

– Меры к спасению?

– Никак нет, сэр. Акулы, сэр. Рыбоньки мои, лапочки!

– Причины?

– Свидетелем был пацан, сэр.

– Рассказывай, – рыкнул Дасти.

– Сэр, этот дядька всѐ время ко мне придирался, особенно пьяный, сэр. Вот и сейчас схватил меня за ухо, сэр. Я вырвался, а он меня ногой и не попал, сэр. Не устоял он на одной ноге, сэр. Был сильно пьяный, сэр.

– И ты его толкнул.

– Что Вы, сэр? Куда мне такого бугая, сэр?

Судя по ухмылкам нижних чинов, версия Дасти была более чем спорной, а выставляться дураком ему не хотелось. Но ему очень хотелось повесить Зака хоть за что и за шею.

– Крысѐныш может соврать. Возможно, что у него был нож. Обыскать его и всѐ вокруг.

– Так нож, наверное, тоже в море, сэр.

– Чтобы крысѐныш выбросил нож?! Приступайте. Боцман, вздохнув, приказывает, – ко мне.

– Всѐ, моя очередь, Зак, – включаюсь и как не на своих ногах ковыляю к дяденьке. Боцман сноровисто обшаривает меня почерневшими клешнями. По-уставному поворачивается к Дасти.

– Чисто, сэр.

Ага, к дубу передом, ко мне задом. Матросы заняты – обнюхивают канатные бухты. Изымаем ножик, у дяди ещѐ есть, и прячем под рубаху за спиной.

– Давай, Заки, только не порежься.

– А что делать?

– Стоишь, ревѐшь, трясѐшься.

– Это я запросто.

– Чисто, сэр, – докладывают матросы. Дасти бешено посмотрел на Зака, но как наступить на горло собственной песне? Презрительно передѐрнув плечами, резко разворачивается и, быстро перебирая кривыми ногами, отклячив зад чешет на ют. Псих в лосинах. Аж смешно.

– Грех смеяться над покойником, подонок, хотя… дрянь был этот Йеллоу, акулы им потравятся, – сплюнув за борт, цедит боцман, когда матросы, повинуясь его окрику, рысцой свалили по делам. – Нож ты выбросил, молодец.

– Ничего я не выбрасывал! – очень правдиво и искренне изумился Зак.

– Какой нож, сэр боцман, сэр?

– Острый. Капрал ведь не сразу утоп, да. Акулы к нему шли, но кровища вокруг была до акул. А ты думал, что сможешь надуть старого Джэкоба, сорванец? Ладно. Дочищай клюз и лезь в трюм, я на люке велю тебя пустить. Отоспись и на ночь напросись тут драить. Поболтаем, подумаем, как с тобой быть. Дасти тебе своего дружка не простит. Ещѐ Кэп – редкая сволочь…

– Ну, давай, работай, – бурчит, на что-то раздражившись, и уходит.

– Повезло нам, Зак.

– Да… пронесло, так пронесло.

– Это тоже. Хорошего человека встретили.

– Ну, а я о чѐм?

– Ладно, давай снова я.

– Дерьмо отчищать?

– Кортик прятать. А то ты от усердия нашу задницу порежешь.

– Ага, нашу! Хорошо, Неждан, включайся.

Прогресс, очевидный прогресс. Главное закрепить, чтоб не профукать за суетой во имя выживания. А с этим, с выживанием, пока всѐ печально. Думая таким образом, отрезал тишком изрядный кусок линя и задрав штанину привязал кортик к голени. Привожу себя в порядок и говорю Заку. – Быра дочищай клюз и в трюм, отсыпаться. Зак ретиво взялся за дело. Он, оказывается, может быть очень эффективным. При правильной мотивации. Управился быстро. Прокрался к люку, чтоб не приведи Бог, не попасть на глаза кому не надо. У люка дедушка матрос кивнул на крышку. Что ж, старость нужно уважать. Почти беззубый, почти седой. Матрос. А ведь лет сорок всего, может чуть больше.

– Заки, отсалютуй господину матросу.

– Хм.

Зак, поднатужившись, откидывает тяжѐлую крышку и, вытянувшись в струнку, резко кидает два пальца к виску:

– Сэр матрос, сэр. Юнга Закари Абрамс прибыл в Ваше распоряжение, сэр.

– В составе трюмной вахты приступить к укреплению борта собственной задницей, юнга, – ухмыляется старый Сэнди.

– Есть, сэр, – снова два пальца к голове и на трап, то есть на ту верѐвку. Трюм, гамак.

– Спи, Захарушка, досталось тебе сегодня. Проснѐшься, парни сухариков принесут.

Глава 5

Зак быстро отрубился, как это умеют только дети и электроприборы. Сон у него здоровый и глубокий, не смотря на все его невзгоды. Поэтому выспался он быстро. Такие его обстоятельства, что пришлось научиться всѐ делать быстро, даже спать. Проснулся и по выработанной на каторжном судне и легко, по малолетству, усвоенной привычке принюхался и прислушался, не открывая глаз. Сочтя практическую сторону жизни для посланной свыше реальности удовлетворительной, он решил разъяснить еѐ теоретический бок.

– Неждан.

– Чего тебе не отдыхается, Захарушка?

– Мы в море, нас, то есть меня, приговорили…

– Меня тоже приговорили. Что у тебя?

– Тебя-то за что? Ты ж никого не убивал! И кто тебя мог приговорить?

– Я, Захарушка, не только приговорѐн. Мой приговор уже приведѐн в исполнение. Там, где и когда я был живой. Насчѐт того, что не за что, ты заблуждаешься – пока мало обо мне знаешь, но поверь, вполне было за что. Кто приговорил, не знаю, но если он способен откалывать такие номера, как с нами…

– Бог?

– Может быть. Ты не о том хотел спросить. Спрашивай, что хотел.

– Я тоже хочу как ты с мачты. И как капрала, и когда ссать бежали. Научишь?

– Небыстро, но научу всему, что умею. Новому будем учиться вместе.

– Тебе учиться?!

– Конечно, золотце. Никогда не упускай возможности научиться новому. Если учиться не у кого, придумывай новое сам, только не останавливайся. Начнѐшь учиться у меня, привыкнешь, и это станет для тебя и смыслом, и содержанием жизни.

– А у меня получится?

– Конечно. Ты способный.

– Откуда взял?

– Во-первых, ты – умница, во-вторых, тело работает общее. Просто ты своему телу не хозяин. Пока.

– Хм, ты моему телу хозяин?

– Ага. Я просто говорю ему «фас».

– И оно само?!

– Ну, почти. Словами это трудно… Это объясняют болью и страхом, а постигают с накоплением опыта. Болезненного опыта. Научишься или погибнешь. Всѐ получится, не ссы.

– Дык, наверху ж выссались.

– Ну что, Дристун, нажрался господского берла, выссался, выдрыхся?

– басок Бони Маленького. Зак открывает глаза. Точно он, акселератина.

– Да, Маленький, даже искупался. Завидно?

– Обнаглел. Рисковый ты пацан, но старших научись уважать, хотя уже поздно, наверное. Длинный Джек велел тебя к нему привести. Сам пойдѐшь?

– Сам пойду.

– Вот и хорошо, может, обойдѐтся. Чудит Длинный непонятно, но с ним не поспоришь. Пойдѐм.

Идѐм к трону владыки. Зак с Бони болтают по дороге.

– Что там Длинный чудит?

– Например, у нас больные завелись.

– А раньше не было?

– Эти другие. Теперь, если кто на трап подняться не может, его не пинают, как раньше, а укладывают в гамак, или ещѐ куда.

– Куда?

– Прилизанному вчера кто-то рѐбра подправил. От души, знаешь, так подправил, что он своим скулежом уже всех достал. Джек ему сам ветошью ребра перетянул. Велел найти тряпки и застелить трюмные доски. Чтоб, значит, Прилизанный там лежал. Только на спине. Сказал, что будет навещать. Прилизанный, бедняга, уже смерть дожидаться замучился. Ты, если что, попроси Джека, чтоб не тянул, а то жалко парня.

– Угу. Так ты говоришь, Прилизанный сегодня из трюма не вылазил? – спрашивает Зак, припоминая с моей подачи тот подслушанный обрывок разговора.

– Куда ему? – ухмыляется Бони. – Дальше сам иди. Нынче Джек чудной какой-то, ну его. Удачи, Зак.

– Увидимся, Бони.

Трон владыки – первый от носа гамак. Почти под люком. Люк полагается на ночь закрывать, но на некоторых вахтах жалеют нас старики – оставляют люк открытым. Хоть какая-то вентиляция. А если почти под люком, то вполне можно жить. Зак приближается к оазису благополучия в нашем тѐмном царстве.

– Хай, Неждан, падай на доски. У нас для тебя очень плохие новости. Что застыл? Тебя всего лишь хотят убить. Как всех нас, но тебя завтра прямо с утреца.