Борис Рабинович - По обе стороны от…

• Название: По обе стороны от…
• Автор: Борис Рабинович
• Жанр: Русское современное

Для того, чтобы писать красиво, нужен авторский талант, и он определенно виден в сборнике новелл Бориса Рабиновича. «По обе стороны от…» – штучный товар, заслуживающий видного места на домашней книжной полке. Эта книга как хороший фильм, который выключаешь только тогда, когда закончатся титры. Можете быть уверены – прочитанное запомнится надолго, а именно это и есть настоящий показатель литературного мастерства. Андрей Остроумов. Писатель, сценарист.

---

Тем более за океаном уже скопилось какое-то количество дальних еврейских родственников, знакомых и друзей знакомых. Они присылали оттуда неимоверно цветные фотографии на фоне открытых холодильников, откуда маняще, как из сундука с сокровищами, в лучах волшебного света угадывались пластиковые бутылки и железные баночки разных цветов и калибров.

О том, что всё это дешевое, напичканное химией добро куплено за продуктовые талоны, да и сам холодильник притащен из ближайшей помойки, никто из них на обратной стороне фотокарточки почему-то не писал.

Одним словом, из терминала аэропорта JFK я вышел пятнадцатого июля девяносто первого года. Липкая пластилиновая жара накрыла меня волной внезапно и неумолимо. Электронное табло на верхотуре надземной парковки чуть правее меня красными пупырышками лампочек сюреаллистично высвечивало +102 градуса! Бог мой, куда я попал! – подумалось мне. Сообразить или вспомнить, что кроме измерений в Цельсиях есть еще и Фаренгейты, я был не в состоянии. И это после трёх лет обучения на естественно-географическом факультете пединститута.

Шею жгло от неумелого бритья в тесном лайнеровском туалете. Рубашка производства киевского ПШО «Свiтанок», своим рубероидным воротником вонзалась в кожу. Тот еще жених.

Так вот, в кармане ни цента. Чемодан чертовски тяжел. Я с трудом дополз до спасительного ряда тележек. Но без монеты в двадцать пять центов тележка отдаваться не желала. Я еще раз, для приличия, дернул ручку телеги и смиренно поволокся к предполагаемому выходу с неподъемным чемоданом.

Кстати, о скарбе, собранным мною в дорогу. Были получены настоятельные рекомендации родителей моей невесты. Заключались они в следующем: надо взять с собой побольше светлых рубашек «на выход», костюм, туфли и, вы не поверите, «бабочку». Да, да, именно, «бабочку» фасона «кис-кис». Весь этот славный гардероб, со слов моей будущей тещи, должен был пригодиться мне для каких-то загадочных «апойтментов». Это вдохновляло меня еще больше.

Но в нашем местечке в июне девяносто первого с «бабочками» была, как вы понимаете, напряженка. Но мои будущие некровные родичи настаивали.

Если немного отвлечься, то хочется сказать, что в те тяжелые времена родители, выталкивающие своих чад за границу под разными предлогами, чем только не снабжали их в далекий путь. В силу тотального дефицита, отправить ребенка с чем-то дельным в багаже было сложно. Но очень хотелось.

Знаю случай, когда сердобольные еврейские родители, отправляя своего сыночка в Израиль, учиться иудаизму в религиозном университете, не придумали ничего лучшего, чем положить ему в чемодан несколько пузырьков с синькой. Да, да, обычной синьки для полоскания белья! Не совсем понятно, как синька помогла бы ему осваивать премудрости Торы, но папа с мамой очень любили своего мальчика. И как говорится, что могли, то и положили. На всякий случай… Мало ли… Вдруг сгодится…

Бесценный бытовой препарат «индиго» в пластиковых пузырьках был надежно и уютно уложен между рубашками и нижним бельем. Родители будущего ребе, наверное, не предполагали, что при взлете и наборе высоты происходит резкий перепад давления в самолете. А чемодан-то с синькой в самолете и летел… А, может, счастье их такое еврейское. Одним словом, в секторе получения багажа аэропорта имени Бен-Гуриона наблюдалась следующая картина: обескураженный мальчик следил, как по транспортеру уныло выполз его чемодан из чрева перегрузочного отсека. Позорным шлейфом за чемоданом, по резиновой ленте конвейера, тянулись бирюзово-синие ручейки совершенно неуместной тут синьки. Сам чемодан был словно прострелен навылет. Только, кровь была не алая, а иссиня черная… Не суждено было нашему беженцу использовать советскую синьку на земле обетованной. А рубашки, носки и иные предметы гардероба, уложенные доброй еврейской мамой в чемодан и подавно…

Но вернемся к моей «бабочке. Потому как, светлыми июньскими вечерами моя добрая и милая мама, сидя на лавочке во дворе дома, под пристальные взгляды и рекомендации соседей, варганила мне бабочку для «апойтментов». Обшивала вырезанную из плотного картона «птичку» черным бархатом, купленным по блату. Потом мама каким-то хитрым образом припаивала к этой нехитрой конструкции белую резинку от трусов, и светский аксессуар был готов в срок. Я стопроцентно готов был вылетать через океан.

А встретить меня должна была моя придуманная невеста. Девушку звали Алёна, или просто Лёля. Вот на ней я и должен был жениться. По своей собственной просьбе…

***

С Лёлей мы жили в одном дворе и учились в одной из пяти школ нашего украинского городка. Она на два года младше меня. Мама еврейка, больше похожая на цыганку. Папа – представитель титульной нации, украинец, заводской работяга. Наши родители дружили. Крепкая дворовая советская дружба. Эдакие «Покровские ворота».

Однажды Леля всех удивила. Она исчезла. День, два, три – нет её. Родители бьют тревогу, сходят с ума потихоньку, собираются писать заявление в милицию. Не написали. Видимо, они уже тогда чувствовали сердцем своим родительским, что ребенок способен на «подвиг», а исчезнуть просто так не способен…

…Алёна позвонила на третий день.

– Мама, я в Красноводске, – полуночным бредом пробормотала телефонная трубка на радость и успокоение маме.

Шестнадцатилетняя красавица уехала в прикаспийский городок за капитаном гандбольной команды, которому посчастливилось быть в нашем захолустье на соревнованиях. Лёля безудержно влюбилась и с соревнований они двинули парой. Инкогнито. Не знаю, что он там ей при этом обещал и что произошло в азербайджанских степях, но недели через две она вернулись. В дальнейшем сюрпризы повторялись. Частое явление, в общем. Девочкам и так не хватало красок в серой зашоренной стране. И они, девочки, самостоятельно размалёвывали как могли холст жизни, не особенно разбираясь в палитре и сочетании цветов.

А в целом, Алёна была нормальным советским подростком.

В Штаты они свалили в восемьдесят девятом, когда ей было восемнадцать. А в девяностом и я был уверен в том, что меня уже ничего не связывает с непутевой родиной. Ничего.

И понеслось робкое письмо через Атлантику с брачным предложением. В письме содержались мои идиотские планы, как через фиктивный брак вытащить всю нашу семью в благословенную Америку. Удивительно, но за океаном с моими доводами согласились и пообещали прислать вызов. Неделю я ходил совершенно очумевший от счастья.

Америка манила эмтивишными клипами Билли Джоэла. Я предполагал работать барменом, не меньше. Языковые проблемы меня не смущали. В аттестате о среднем образовании по языку твердая «пятерка». В крайнем случае, устроюсь продавцом, думалось мне.

В декабре пришел долгожданный вызов. Отмечали чуть ли не всем общежитием.

Когда я протрезвел, то узнал, что есть еще пару ньюансов, без которых в Нью-Йорк я не попадаю. Во первых, нужно получить въездную американскую визу. Чтоб стать ее обладателем я ежемесячно гонял на поезде в Москву, дабы поучаствовать в перекличке у американского посольства. В той очереди я был десять-тысяч-двести-какой-то.

Кстати, забавная была эта очередь. Мы даже со временем все там сдружились. Кого там только не было в этом великом стоянии за химерной американской мечтой: и торгаши, не находившие применения своему коммерческому дару в условиях плановой социалистической экономики, и какие-то священнослужители в рясах с килограммовыми крестами на шеях, пытающиеся проникнуть в Штаты с загадочной миссионерской целью, и евреи, не желающие ехать в жаркий и провинциальный Израиль, и мошенники-аферисты всех мастей, скрывающиеся от правосудия и длинных рук братков. Были и добропорядочные русские семьи в полном составе, получившие всеми правдами и неправдами вожделенный гостевой вызов из-за океана. Все эти люди желали одного – вырваться и любой ценой зацепиться за Америку. Любой ценой.

Да, там еще были диссиденты второго, а то и третьего эшелонов. Те, которых не выслали в свое время из Советского Союза вслед за Войновичем и Солженицыным, те которых не лишили гражданства великой империи в принудительном порядке. Не дождавшись поднимающей международный диссидентский рейтинг высылки, они пытались покинуть несвободную родину достойно, с гордо опущенной головой.

В посольской очереди все активно общались. Каждому было что рассказать и о чем послушать. Помню, позабавил один слегка придурковатый малый, лет восемнадцати, в такой же придурковатой куртке цвета сгнившей соломы, со множеством карманов и карабинов. На вопрос, к кому он двигает и куда, он рассказал историю, о том, что едет к своему биологическому отцу, бросившему их с мамой двенадцать лет назад. На вопрос, где проживает папаша, парень гордо и с расстановкой ответил: