Василий Лягоскин - Дома мы не нужны. Книга вторая. Союз нерушимый

• Название: Дома мы не нужны. Книга вторая. Союз нерушимый
• Автор: Василий Лягоскин
• Жанр: Русское современное

Они выжили – выжили в безумном, полном опасностей мире, каким была Земля семьдесят тысяч лет назад. И с каждым днем вокруг русских – вчерашних пенсионеров, бывших учителей, бухгалтеров и продавцов – все больше новых друзей. Людей, которым даже в этом мире хочется тепла, уюта и уверенности в завтрашнем дне. А ведь они теперь молоды и нетерпеливы – им кажется, что надо спешить, пока не забыты обычные прежде понятия – дружба и надежное плечо товарища, ненависть и предательство и, конечно, любовь…

---

– Одну можешь оставить, – полковник перешел на «ты» вслед за боссом.

– А бензин? – резко перевел на него взгляд итальянец; видно об удаче русских с ГСМ ему тоже было известно.

– А что еще, собственно, мог ему поведать Иванов? – подумал Алексей Александрович, переводя этот короткий диалог, – да пожалуй все, секретов ни от кого не держали – и об оружии, и о победе над собакомедведями, и о… Нет! Последнюю лекцию Виктор «прогулял», по уважительной причине, конечно – был в караульной смене. Поэтому ни босс, ни Виктория (а куда она, кстати, подевалась?) не знают, что с ними случилось; куда их забросила судьба и – главное – что назад дороги нет! И именно поэтому командир взял с собой все запасы валюты – эти цветные фантики здесь еще можно обменять на вполне материальные ценности. Сложно, но можно.

Он вдруг вспомнил командирское: «…не отставай и почаще оглядывайся», и дисциплинированно оглянулся – латышки действительно не было рядом, и смутная тень тревоги зародилась внутри него. Однако его голос не переменился, переводя несколько удивленный возглас Кудрявцева:

– Так у тебя же в «Кадиллаке» бак литров на сто!

– Сто двадцать, – хмуро поправил его итальянский босс, – только он наполовину пуст.

– Или наполовину полон, – весело поправил его полковник.

Весело, потому что Грассо как раз разворачивал упаковку с тех самых «Грюндфосов», без которых Ильин чуть ли со слезами на глазах просил не возвращаться. Потребовать он у командира, конечно, не посмел, но его последняя просьба была где-то на грани.

Потом сильные руки итальянского телохранителя стали доставать совсем уже невообразимые вещи – два компактных компрессора, комплекты шлангов и насадок для автоматического полива, и многое другое, чего сам профессор видел впервые, но благодаря комментариям Басилио узнавал, хотя бы по названиям.

Лицо Джентиле становилось все скучнее – не считать же оружием целую коробку садовых секаторов (сорок штук, пояснил Луччи) или четыре газонокосилки, с таким же количеством электротриммеров, извлеченных из общей упаковки. Наконец, когда у дюралевой стенки оставалось не так много товара, Марио нагнулся к очередному бумажному тюку – точнее к целой связке упаковок. Луччи опять попытался дернуться вперед, и снова был остановлен неразборчивым рыком босса; телохранитель резко надорвал толстую бумагу и изнутри, словно змея, вылетела длинная металлическая лента. Она развернулась неожиданно далеко и только по счастливой случайности острый металл не задел никого. Но нет – здоровяк-итальянец стоял с бледной улыбкой, зажимая ладонью правой руки предплечье левой. Из под пальцев обильно сочилась кровь. К нему бросились сразу трое – Джентале и командир с Оксаной – первый с по-настоящему озабоченным лицом (надо же!); двое других уже с платочками в руках.

Сам профессор не спешил; он даже позволил себе короткий комментарий – на русском, естественно, языке: «Да ничего с ним не будет. Зарастет как на собаке».

Кудрявцев, накладывая сложенные вместе платки на рану (чтобы по-настоящему перевязать такую руку, понадобился бы платок гигантских размеров!), повернулся к нему. В его кивке Романов прочитал: «Он из этих, из наших?», и кивнул в ответ, понимая, каких «наших» имеет в виду командир.

А Марио Грассо уже улыбался по-настоящему, с молчаливой благодарностью принимая заботу русских – для него Оксана Гольдберг была самой настоящей русской. Но больше всего ему, судя по сияющей физиономии – если можно было так назвать профиль какого-то из греческих богов – было приятно внимание босса.

Он хотел сказать что-то Джентале, но тот уже принял свой обычный чуть презрительный ко всем окружающим вид; к тому же Луччи наконец разразился тирадой, которую так долго запрещал Паоло:

– Я же ведь хотел сказать! Осторожнее надо было – там два десятка полотен для ленточных пил, и два заточных автомата к ним.

– А сами станки лесопильные есть? – живо повернулся к нему полковник, уже представляя наверное, как будет прыгать от радости комендант. Увы, сегодня Ильину предстояло ограничиться только тем, что лежало сейчас под ногами в ворохах разорванной бумаги.

– Нет, конечно, – замотал головой Басилио, – это же крупногабаритный груз – там совсем другая доставка.

Кудрявцев ничем своего разочарования не показал; он кивнул Холодову:

– Давай-ка, сержант, за нашими. Пусть Анатолий прямо сюда заруливает; и всех остальных тоже, на «Эксплорере». С «Вранглером» пусть Бэйла с Ириной остаются, сам понимаешь зачем.

Холодов кивнул: «Есть!» и умчался выполнять приказ.

И опять профессор вспомнил про Викторию. Казалось бы, она должна была сейчас стоять рядом, вслушиваясь в каждое слово, произнесенное русскими. Командир с Гольдберг опять склонились над раной, а Романов вышел из ангара вслед за сержантом – может латышка прячется где-то там. Краем глаза он успел отметить, как здоровяк осторожно отстранил рукой израильтянку, и не сказав ни слова, скрылся в противоположном от профессора направлении.

Под солнцем чуть в стороне сверкал черной полировкой «Кадиллак» и Алексей Александрович, открыв поначалу зажмуренные от ярких лучей солнца глаза, вдруг заметил в этом черном лакированном «зеркале», как сзади и сбоку вырастает темная тень, обезображенная крутыми изгибами автомобильной обшивки.

Он еще успел вспомнить, во второй раз: «… почаще оглядывайся!», – и действительно успел повернуться к Виктории, с обезображенным от ненависти лицом опускавшей на его голову какой-то предмет (тупой и твердый!); и к кому-то еще, гораздо большему размерами латышки, выросшему внезапно за ней. Потом этот предмет обрушился на него, заполнив огнем правое ухо, а затем и всю голову, и профессор провалился во тьму, так и не успев понять, действительно ли до левого – целого – уха донесся звук далекого выстрела и злое рычание алабая.

Глава 2. Оксана Гольдберг. Главное – люди

Оксана действительно сильно пожалела, что напросилась в этот ранний поиск. Как и Бэйла, наверное. Солнце только позолотило вершинки секвой, а они вчетвером стояли над трупом Иванова (вот страшная ирония – двое Ивановых оказались в этом мире, и обоих уже нет).

Метрах в пяти от них лежало другое тело – с успевшим посинеть лицом; запашок, доносившийся до девушки даже в отсутствие самого слабого дуновения ветра, показывал – кардинал, а этот мужчина в длинной грязной хламиде пурпурного цвета не мог быть никем иным, лежит здесь уже не первый день.

– Уж своего-то могли похоронить, – рассердилась израильтянка, стараясь не глядеть на трупы. Впрочем, даже беглого взгляда ей хватило, с учетом приобретенного в последние дни горького опыта, что итальянец простился с жизнью достаточно быстро и легко – по сравнению с тем же Виктором Ивановым.

– Удар по темечку тупым твердым предметом, – вспомнила она, невольно взглянув опять на тело русского, и поспешно отворачиваясь.

Здесь одним ударом не обошлись! Наверное не нашлось ни одной косточки в организме Виктора, которая не познакомилась бы с этим самым предметом. По крайней мере правая рука, покоившаяся на его груди, была изломана сразу в нескольких местах, отчего представляла собой сейчас какую-то жуткую ломаную геометрическую фигуру; лицо представляло собой сплошной синяк – по крайней мере там, где не было заляпано кровью. Кусок скотча, которым был заклеен рот, тоже едва угадывался под толстым кроваво-бурым слоем.

– Господи, – воскликнула девушка, – если бы они не заклеили рот, мы бы из дома услышали, как он кричит. Зачем, зачем они это сделали? И кто эти нелюди?!

– Затем и заклеили чтобы никто не слышал, – глухим голосом ответил полковник, шурша полиэтиленовой пленкой, – допросили, а потом – вот!

Он нагнулся над телом вместе с Левиным, чтобы скрыть от взглядов этот кошмар.

– Впрочем, – добавил он, – насчет их ты наверное ошибаешься. Ну не может быть, чтобы сюда попало сразу два таких садиста. Один он был… или одна.

– Найди его, Саша! – повернулась Оксана к командиру, – найди и…

– Вместе найдем! – прервала ее Тагер.

Она сейчас выплеснула свою боль и ужас на иврите, но ведь с Кудрявцевым Оксана говорила по-русски. Значит, не зря она учит подругу каждую свободную минуту. Гольдберг словно пыталась отгородиться от страшной картинки перед глазами чем-то отвлеченным; она с благодарностью взглянула на Бэйлу; показалось ли ей, что глаза суровой девушки, бывшего снайпера израильского спецназа, подозрительно блестели влагой?..

Наконец командир за спиной Оксаны выдохнул: «Все!» и девушка медленно повернулась.

– Все! – повторила она мысленно за Александром, – хватит соплей! Впереди целый день забот и встреч (может и с этим?…). И здесь я не случайно; здесь я в поиске, а рядом, может быть, бродит маньяк.