Константин Реннер - Парень, девушку

• Название: Парень, девушку
• Автор: Константин Реннер
• Жанр: Русское современное

«Господи, что происходит», – думаю я. Меркурий хватает обрезок трубы: – Отойди, сержант. Ты ли это, Меркурий? Тот самый Меркурий, который за дембелей чистит сапоги, застилает кровати, безропотно убирает туалеты, получает тычки, спокойно сносит все оскорбления и унижения, – что с тобой случилось? Неужели всё дело в этой неумной представительнице женского пола или что-то другое?

---

Одно письмо Меркурия я читал.

«Я помню все: середину проспекта в ночь перед отъездом на базу отдыха (вместе!), когда я сжимал твою руку. Помню лес, поляну, усыпанную одуванчиками. Мы гуляли вдвоем, и так хотелось тебя поцеловать. Моя ладонь еще помнит твою руку. Если долго держать, ладони потеют, но я боялся тебя отпустить. Помню терзания по телефону, напрасные свидания (придет не придет?) Я много что помню.

В моей жизни, так или иначе, все сильные чувства связаны с тобой – любовь, ревность, радость, огорчения, злость. Всех девушек мне хочется называть твоим именем.

Я боюсь приглашать тебя в гости. Мне трудно будет возвращаться в свой дом, – из которого ты ушла. По той же причине я не храню у себя твои фотографии. Это какая-то глухая стена – твоя нелюбовь».

– Смирно, я говорю!

Меркурий прищуривает глаза.

– Есть такой тип людей, им говоришь, шеф, за пятерку до Маяковки довезешь? А они – че? за пятерку? Не, ну ты, парень, даешь. А потом – ладно, поехали.

«Господи, что происходит», думаю я.

Меркурий хватает обрезок трубы:

– Отойди, сержант.

Ты ли это, Меркурий? Тот самый Меркурий, который за дембелей чистит сапоги, застилает кровати, безропотно убирает туалеты, получает тычки, спокойно сносит все оскорбления и унижения – что с тобой случилось? Неужели всё дело в этой неумной представительнице женского пола или что-то другое?

Я отступаю на шаг и расстегиваю ремень: бляха свинцовая, если в лоб прилетит, быка свалит.

– Ну, будь человеком, мужик ты или кто? – Меркурий почти плачет.

Я молчу. Молодой парень хочет удовлетворить естественную потребность, что тут особенного? Совершить, так сказать, ряд поступательно-возвратных движений с представительницей противоположного пола, причем представительница не против, чтобы с ней это совершили. Все нормально. Я представляю, как Меркурий торопится: «Ну, раздевайся, давай, моя хорошая, ляг пониже… вот так…», – скрипит лежак…

И говорю:

– Сифак, дурак, подцепишь.

– Мне же лучше: в госпиталь отвезут. Ну, Костян, ну человечище…

Я плюю и поднимаюсь на дорогу. Пусть делает что хочет. В конце концов, мне через две недели домой.

* * *

– Ну что, полегчало с палки чая?

Дунька, распустив волосы, в накинутом на голое тело бушлате сидит на кровати. В глазах появилась мысль, сквозь расстегнутые полы бушлата виднеется грудь. Сейчас ее можно назвать даже красивой. Меркурий домовито шурует палкой в костре.

– Да у вас прямо семья.

– Костя, не смейся. Клянусь, со мной такого еще не было. Я три раза кончил, пока она разошлась. Не баба – паровоз. Картошку будешь?

– Откуда?

– Старики через дорогу копали, я помог.

Меркурий выкатывает из огня запеченный клубень.

– Костя!

– Что?

– А ей можно замуж?

– Что!?

– Жалко ее.

– Ты бы лучше шмотки прапора нашел.

– Сейчас найду. Два солдата из стройбата заменяют экскаватор.

– Без меня.

* * *

С дороги сигналит машина. Приехал Шлык на «газике».

– Ну что, нашли?

– Нет пока.

– Помоги, сержант, вещи одной дамочке перевезти. Потом выпьем. Привыкай к гражданской жизни.

– Не хочу.

– Я приказываю!

– Водку пить?

Прапорщик понимает, что дал маху.

– Соглашайся, сержант. Там хозяйка незамужняя, после института к нам приехала, что-то насчёт головы. Ты, надеюсь, не евнух?

– Ладно. Поехали.

* * *

Как положено, хозяйка сбегала за водкой. В общем, перевезли, сели на кухне на узлы, разлили. Нас четверо. Хозяйку зовут Надя, ее подруга Татьяна режет на газете колбасу. Шлык говорит:

– Для нормальной работы организму нужны жиры, спирты, углеводы. А колбаса и водка дают всё необходимое нашему организму. Может, в карты сыграем? В «Тысячу»?

Мы выпиваем, в голове плывёт.

Шлык сдаёт карты:

– Берите, я на прикупе. Эта баба такая здоровая, мужа всё время колотит.

– Какая баба? – спрашивает Надя.

– Соседка. Да что мужа – она бегемота сама скрутит! Возьмет за рога и скрутит.

Первым заказывает прапорщик:

– Сто двадцать.

– Тогда я пас, – говорит Таня.

– И я, – вторит Надя.

– А я бы на вашем месте играл, – говорю я, глядя в прикуп. – У бегемота нет рогов.

– С чем играть-то? – Надя показывает мне карты. – У нас в общежитии такие вещи творились, что я никогда бы не поверила.. Если сама бы в них не участвовала.

– Сто двадцать я набираю в легкую, – Шлык бросает карты на стол. – Такая стервозная баба, клянусь, с ней даже тараканы не живут. Туз и «хвалёнка» черви.

– Ну что, играем? – спрашивает Таня.

– Времени уже много, – говорит Надя.

– Я бы играл, – говорю я.

– Вы мне хоть объясняйте, о чем речь, – просит Таня. – А вчера мы так хорошо посидели. Были помидоры.

– Хорошо, играем, – говорит прапорщик и бросает туза, – скиньте по штучке, теперь – она!

И бросает червовую даму. Черви стали козырями.

– Ну, что я говорил?

– Я вашу даму беру, – говорит Надя и скидывает на стол крестовую даму, – тоже – она!

Теперь крести стали козырными.

– Ч-черт! – ругается Шлык.

Считаем очки. У прапорщика сто десять.

– То-то я смотрю, – объясняет он, – туз и «хвалёнка» есть, но этого мало, а десятки-то нет.

Разливаем еще по одной. Наступает отупение. Таня пододвигается ближе к прапорщику, Надя доверчиво мне рассказывает:

– Мы такие приезжаем, и все: «Ах!»

Речь, оказывается, идет о психологическом форуме. Сплошные сплетни, интриги.

Мне становится скучно.

– Между прочим, первое впечатление обо мне обманчиво, – неожиданно добавляет Надя. – Какая-то душная квартира!

И выходит. Я разливаю по стаканам остатки водки. В голове уже гудит, пить не хочется. Я спрашиваю:

– На посошок?

Из комнаты кричит Надя:

– Без меня не пейте!

Она возвращается в длинной кофте, под которой бледнеют стройные ножки.

– На дорожку!

Мы выпиваем, начинаем собираться.

Надя говорит:

– Вы можете ко мне заходить.

И внезапно сильно прижимается ко мне.

Я обнимаю девушку, краем глаза замечаю, как Татьяна с товарищем прапорщиком деликатно скользнули в коридор. Хлопает дверь.

Под кофтой у нее ничего не оказалось. Я удивляюсь, но Надя, закрыв глаза, уже обмякла и висит у меня на руке. Двигаюсь с ней к дивану. Вот тебе и наряд по свалке, только и успеваю подумать я…

* * *

…Телевизор в комнате что-то рассказывает про заседания Верховного Совета. У нее стройное тело, хорошенькая маленькая грудь. Надя в позе удовлетворенной самки лежит рядом, разглядывая меня.

– Пойдем в душ, – предлагает она.

Мне не хочется – холодно.

– Между прочим, я обижусь, – говорит Надя.

– Пошли.

В душе темно.

– Лампочки еще нет, – говорит Надя.

– Так даже лучше – полумрак возбуждает, – говорю я без энтузиазма.

Холодные струйки падают на плечи. Мурашки бегут по коже.

– Может, лучше в кровать?

Надя обижается:

– Я хочу тебя здесь!

Внезапно звонит телефон.

– Подожди!

Она выскакивает из душа и бежит, оставляя на полу мокрые следы, склоняется над аппаратом:

– Алло!

В открытую дверь я вижу, как меняется ее лицо, становится озабоченным, она спрашивает:

– Сейчас?

На другом конце провода ей, видимо, сказали да. Надя бросает трубку.

– Ты должен уйти!

Стоя в темном холодном душе, я наблюдаю, как Надя собирает мои вещи. Затем все аккуратно запихивает в целлофановый пакет и выбрасывает в коридор. Звякает ремень.

– Если тебя здесь увидят – убьют!

Я все еще не верю в происходящее.

– Надя, это шутка?

– Да уходи же!

Надя хватает меня за руку и выталкивает в коридор. Штаны, вывалившись из пакета, валяются на цементном полу. Я натягиваю их на мокрое тело. Потом звоню в дверь.

– Это ты?

– Часы оставил.

Она уходит. Проходит минуты три. Я разглядываю стену. Рядом с дверью кто-то нацарапал: «Меняйте дозы и позы!»

Я звоню снова.

– Ну что тебе? Потом встретимся, все будет потом.

– Часы.

– Слушай, вынеси мусор.

– Часы.

– Господи, какой ты нудный!

Я выхожу на улицу. На скамейке сидит Меркурий.

– Я думал, ночевать будешь. Шлык заезжал, сказал, что ты здесь.

– Пошли в часть, – говорю я. А в голове мелькает: до дома осталось на один день меньше.

Из рассказа младшего сержанта Соколова «Так надо», напечатанного в окружной газете «Красный воин»:

Мы возвращались с дальнего артсклада, где вдвоем с рядовым Меркурьевым целый день, выполняя приказ, грузили тяжелые ящики с какими-то важными приборами.

Устали.

Вечер был поздний, моросило. Мы давно и безнадежно опаздывали в свою часть на поверку и на разрешенную дежурным по части очередную серию «Спрута», а за два километра пешего хода наши бушлаты окончательно промокли, набухли и не грели. И до части еще предстояло мерить шагами пятикилометровую трассу.