Робер Гольярд - Безобразная Эйвион, или Сон разума

• Название: Безобразная Эйвион, или Сон разума
• Автор: Робер Гольярд
• Жанр: Ужасы и Мистика

Королевство Корнваллис. Страна князей, наёмников и бюргеров, величественных замков и крестьянских хижин. Страна людей и тех, кто прячется в Тёмных лесах. Говорят, что среди людей живет дочь повелителя чудовищ, та, которую зовут Чёрной девой. Одна половина ее человеческая, другая – отцова, безобразная. Долгие годы искала она суженого, а не найдя, обозлилась на род мужской и теперь бродит по земле в разных обличьях и вредит ему всеми силами. И еще говорят, что ее любовь несет с собой смерть.

---

– Да я и сама могу, – вспыхнула Эйвион. Что же: старушка думает, раз на лице печать Вилова, так она и вовсе ущербная?

– Не можешь. Тебя ещё на свете не было, когда я госпоже Блойдеин косы заплетала. Тут по-особому надо.

Эйвион тяжко вздыхала и стоически сдерживалась, когда волосы цеплялись за выщербленные зубья расчёски. Точнее – даже не обращала на это внимания. Шевелюра у неё была густая и длинная, русая, почти медового цвета. Мысли о выдернутых волосках были сущей ерундой по сравнению с тем вихрем, что кружился в её голове. Она не знала, о чём думать. Неужели правда жених? Как? Кто? Кто-то захотел взять её замуж? Но он же не видел её. А что будет, когда увидит?

Эйвион прикрыла глаза. Смотреть на каменные стены, на которые она смотрела уже тысячу раз, не хотелось. В каких-то женихов не верилось, хотя её милость Блойдеин пару раз прямо упоминала о возможности такого исхода событий. Последний раз – не далее месяца тому назад.

С откровенной брезгливостью поглядывая в сторону своей воспитанницы, она говорила так, словно тяготилась самой необходимостью говорить.

– Ты дурно влияешь на мою дочь. Когда ты попадаешься ей на глаза, у неё начинаются мигрени. Я не могу позволить терпеть рядом с нею такое… – Она скривила губы и неопределённо повела рукой, будто разводя паутину. – Ты живёшь здесь только потому, что мой покойный супруг слишком трепетно относился к своим вассальным обязательствам.

Госпожа Блойдеин встала с кресла, нависнув над девушкой, как жирная медведица.

– Отец твой на ладан дышит. И, хоть и выглядишь ты, как дочь дхарга, ты остаёшься его наследницей. Земелька не ахти какая, но и на неё охотники найдутся. Другое дело, – она щёлкнула пальцами, – найдутся ли охотники на тебя? Но будь уверена: как только поступит соответствующее известие от лорда Марреда, ты немедленно покинешь Озёрный Луг.

Эйвион вздрогнула, пронзённая внезапно мелькнувшей мыслью. Матушка Маргет недовольно заворчала.

Неужели что-то случилось с её отцом?

Он жил где-то далеко, в маленьком замке Ллир, что на берегу Северного моря, среди скал, на мысе, который называли Носом Тролля.

Она помнила отца очень смутно. Большой, с длинными усами. Когда Эйвион была совсем маленькой, он начал войну с тем самым лордом Марредом. Или лорд Марред начал войну с ним – Эйвион не знала подробностей, а её милость отмахивалась от неё, как от назойливой мухи, стоило Эйвион что-то спросить. В ту ночь её мать убили, а отец потерял всё. Лорд Марред забрал у него дочь – как заложницу, как гарант мира, и отправил на воспитание в Озёрный Луг, к своему родичу Редину Блойдеину, хотя в Эйвион как в заложнице и не было никакой надобности. Её отец не смог бы начать новую войну, даже если бы и захотел: насколько она знала, при штурме замка он получил тяжёлую рану, прямо в голову, и, прохворав долгое время, так и не оправился.

Один раз она подслушала разговор матушки Маргет с заезжим торговцем, и почему-то у Эйвион осталось ощущение, что речь шла о её отце. Тот торговец рассказывал, что ходит он с трудом, часто впадает в ярость и не узнаёт никого из окружающих.

У сира Редина Блойдеина был маленький замок из трёх покосившихся от времени башен, толстая сварливая жена и дочь – чахоточного вида, с крысиным личиком и таким же характером, заметно старше Эйвион. Сир Редин вскорости умер – на охоте его задрал медведь, – и Эйвион окончательно переселили в крохотную каморку к матушке Маргет. Блойдеины – и мать, и дочка, – Эйвион на дух не переносили, будучи твёрдо уверенными в том, что именно изувеченная физиономия их гостьи отпугивает от них всех потенциальных женихов.

Тем временем вернулась Айрис со свёртком в руках. Вручив его своей бабке, она с оценивающим видом принялась ходить вокруг Эйвион.

– Красота, – наконец, изрекла Айрис, одобрительно прищёлкнув языком, и Эйвион решилась потрогать свою причёску. Судя по ощущениям, матушка Маргет сначала заплела две или три косы, а потом соорудила из них одну, очень мудрёную.

Старушка склонилась над столом, усердно орудуя ступкой, и вскоре повернулась к Эйвион, держа в руках глиняную плошку, из которой исходил приятный чуть пряный аромат.

– Вот, – сказала она, – намажься вся, в холстину завернись, и сиди, а как немного впитается, вытрем. Так кожа очистится и сиять будет. – Маргет скользнула взглядом по лицу своей воспитанницы, подавив вздох. – По-хорошему, это на ночь надо было делать, но кто ж знал…

– Мне оставь немножко, – шепнула Айрис подруге.

Эйвион сидела не шевелясь и с интересом прислушиваясь к собственным ощущениям. Такого рецепта она пока не знала, хотя с превеликим тщанием перенимала у матушки Маргет её премудрости.

– Смотри и учись, – приговаривала обычно старушка, – в жизни пригодится. Ежели у кого чесотка случится, возьми девясил, уксус, ртуть и масло – какое захочешь, – и животный жир. Корень девясила очисти, мелко наруби и свари в уксусе. Как только будет вполне готов, перетри в ступке вместе с жиром, а затем добавь ртуть, разведённую в масле и уксусе, в котором варился девясил. Но тот, кто станет мазать себя этой мазью, пусть наберёт в рот холодной воды, а потом выплюнет, а не то зубы пострадают от ртути, которая может попасть всюду…1

– А если у кого трещины на губах, то надобно взять и смешать в равных долях козье сало, гусиный жир и конскую пену, а ежели не поможет, пусть сначала натрёт зелёной айвой, и только потом наносит мазь…2

На улице начался дождь, и через распахнутые ставни ветер принялся швырять внутрь холодные капли. Матушка Маргет прикрыла окно, зажгла свечу и вновь обратила своё внимание на содержимое сундука.

Спустя четверть часа она с торжественным видом извлекла на свет божий белое платье. У Эйвион, да и у Айрис, судя по её изумлённым глазам, захватило дух. Платье было с длинными рукавами, расширяющееся книзу, с роскошной красно-синей вышивкой по вороту и подолу.

– Тебе сейчас будет в самый раз, – сказала матушка Маргет и, помолчав немного, добавила: – Я в нём замуж выходила.

Платье оказалось немного жестким на ощупь и с парой желтоватых пятен, но, тем не менее, Эйвион сочла его неописуемо прекрасным, в особенности по сравнению с той льняной рубахой, что служила ей обычной одеждой. На лице Айрис застыла плохо скрываемая зависть.

– Вот что, – начала она, но скрип двери прервал её тираду.

В образовавшуюся щёлку протиснулась голова Ивара, того самого сына плотника. Его рот при виде Эйвион раскрылся сам собой.

– Ишь ты, – протянул Ивар, – прям невеста.

Щёки Эйвион зарделись.

– Её милость тебя кличет. Говорит – немедля, бегом, к ней в опочивальню.

Глава 2 Чёрная Дева

Эйвион прикрыла за собой дверь, тут же моргнув от капель дождя, брызнувших в лицо.

Каморка матушки Маргет находилась в подвале Восточной башни, самой старой из всех и ныне использовавшейся под склады. Чтобы попасть в господские покои, требовалось пройти через весь двор замка – тесный, грязный, загромождённый беспорядочно лепившимися друг к другу хозяйственными постройками и жилищами челяди. Двор был замощён лишь частично, возле главной башни – самой новой и высокой. Судя по всему, в своё время булыжник просто выломали из мостовой, чтобы использовать его при постройке донжона.

Эйвион накинула на голову капюшон – ради такого случая матушка Маргет одолжила ей свой плащ, – и двинулась вперёд, старательно обходя глубокие лужи. Платье оказалось слегка коротковатым, едва доходило до щиколоток, но в этом глиняном месиве забрызгать его грязью было проще простого.

– Гляди-ка! Наша леди куда-то спешит!

Несколько вилланов, возившихся возле хлевов, отвлеклись от работы, увидев Эйвион. Среди них она заметила Кадела. Она запахнула плащ поплотнее, но белое платье с яркой вышивкой всё равно упрямо выглядывало наружу.

– Куда собралась, красотка?

– Неужто у дхаргов нынче свадьба?

Эйвион стиснула зубы. В их сторону она старательно не смотрела, но всё же споткнулась и шлёпнулась на четвереньки прямо в лужу, подняв тучу брызг. Слуги громко захохотали.

– Лучше о свиньях своих думайте! – раздался рядом звонкий от гнева голос Айрис. – Тебе-то, Кадел, уж точно только ихняя свадьба светит!

– Что ж ты… корявая-то какая… – уже тише добавила она, помогая Эйвион подняться. Лицо у той было в потёках воды. – Пойдём, отчистим как-нибудь.

Из глаз Эйвион брызнули слёзы. Нет, не из-за этих насмешек. Плащ, конечно, помог, но спереди на чудесном белом платье красовалось большое мокрое пятно.

Айрис, не церемонясь, потащила её за руку и остановилась только тогда, когда за ними захлопнулась дверь главной башни. Здесь Эйвион бывала много раз: в холле, самом обширном помещении замка, хозяева время от времени устраивали пирушки по какому-нибудь праздничному поводу, собирая старейшин деревень и начальников отрядов, но сейчас тут было холодно и темно. В камине застыла недельной давности зола.