Владимир Броудо - Благословенно МВИЗРУ ПВО. Книга вторая

• Название: Благословенно МВИЗРУ ПВО. Книга вторая
• Автор: Владимир Броудо
• Жанр: Историческая проза

Сборник художественных произведений авторов-выпускников разных лет Минского ВИЗРУ ПВО (Книга вторая) наполнены любовью к своей альма-матер, Отечеству и сослуживцам по училищу и дальнейшей службе. Авторы произведений: Александр Широков, Юрий Алабов, Виталий Курильчик, Алек Хлебов, Семён Толмачёв, Александр Мамонов, Юрий Хлебовец, Владимир Никульников, Игорь Трофимов, Андрей Фролов, Владимир Белкин, Владимир Броудо, Николай Чикин. Книга первая вышла в 2015 году.

---

Станция Магдагачи

Семафор беспричинно сорвался
И навстречу, вперёд побежал,
Не петлял по пути, не метался,
Средь сомнений впотьмах не блуждал.

Не кричал, не ревел оглашено,
В глубине тайной целью томим,
С нерастраченным временем рвеньем
Быть старался служакой лихим.

Угрожающе вытянув шею,
Возмущённой поднятый волной,
Красным светом сильней пламенея,
Он вдруг стал неприступной стеной.

И, тревогу усилив гудками,
Многотонною ношей своей,
Эшелон засвистел тормозами
И захлопал замками дверей,

Утонул в скрежетаньи и стонах.
Что застигнуты были врасплох,
Задрожали надрывно вагоны
Подавляя трусливости вздох,

Дымку лёгкую наважденья…
Поезд только лишь пыл загасил,
Прокатился приказ: построенье
Караула и внутренних сил.

Это станция Магдагачи.
Вот засыпанный снегом перрон.
Ёлки с ветром о чём-то судачат
Языками мохнатых крон.

От мороза дрожат осинки,
Тонконого взметнувшись ввысь,
С их вершинок слетая, снежинки
В серебристую ленту сплелись.

Перегон

И. Я-ну

Он в машине сидел и не мёрз,
Лишь стеклянно оглядывал дали,
А вот нас пробирал мороз:
Мы ведь в кителях побежали.

Прокатилось, что полчаса
Эшелону стоять в Магдагачах.
Командир, разлепляя глаза,
Боевую поставил задачу:

Чтоб чего не случилось в пути,
Осмотреть и проверить крепленье,
Чтобы технике не сойти,
Не сорваться во время движенья.

Треть версты пробежать – ерунда.
Только в самом конце состава,
Три коротких гудка поезд дал
И на станции нас оставил.

Он в машине сидел и не мёрз,
Лишь стеклянно оглядывал дали,
А вот нас пробирал мороз:
Мы ведь в кителях побежали.

Поезд мчался на всех парах,
Он с ветрами играл вдогонку
Так, что свист раздавался в ушах,
И звенели, застыв, перепонки.

Слёзы градом катились из глаз,
Камнепадом слетая по лицам…
Что по сцепкам бежать. Вот где КрАЗ…
Как к нему на ходу подступиться?

Есть в характере наших людей
Беспощадность к последней рубашке,
Усмехнуться друзьям озорней,
Чтоб те дали скорее отмашку.

Он в машине сидел и не мёрз,
Лишь стеклянно оглядывал дали,
А вот нас пробирал мороз:
Мы ведь в кителях побежали.

Близко к борту поставили КрАЗ,
Нам никак не пробраться под днищем,
Не ползти, разгребая грязь,
Не дышать ядовитым пылищем.

И цепочкой пошли по борту,
На крепленье платформы надеясь,
Чтоб не ухнуть туда, в пустоту,
Где ветрище ревёт, сатанея.

Прижимались к машине сильней,
И таили, держали дыханье,
И искали опору прочней
В непрерывных скачках и метаньях.

Он в машине сидел и не мёрз,
Лишь стеклянно оглядывал дали,
А вот нас пробирал мороз:
Мы ведь в кителях побежали.

Мы хватались за стропы чехла,
И кричали в поддержку сквозь вьюгу,
Что в мохнатых вершинах спала,
А сейчас разгулялась по кругу.

Воздух сузился и почернел.
Стали сумерки быстро сгущаться.
Пистолет на ремне тяжелел,
Начинал кобурою цепляться…

Били в тамбура дверь и в стекло,
Били даже прикладом и в люки…
Наконец-то и нам повезло:
Проводница услышала стуки!

Перевал

Бул-ну

Подъём шестнадцать километров.
Слов нет – серьёзный перевал.
«Урал» взревел грудною клеткой,
Когда про то от нас узнал.

В нём жило что-то человечье:
Идти, и выбора здесь нет.
Стена глухого бессердечья:
Давай, давай, – кричит в ответ.

Двенадцать тонн на сцепке сзади,
Двенадцать тонн без тормозов!
И одного лишь только ради,
Чтоб быть у самых облаков,

Где ветр, свободой опьянённый,
Природе здравицы кричит,
С вершин, сорвавшись, оголённых
На крыльях ледяных летит.

На скользких склонах суковато
Берёзы, сосны рвутся ввысь.
Ведь не впервой, так туговато,
Но топлива – хоть захлебнись.

Сначала шли, ползли, пыхтели,
Асфальт давили под собой,
И радиаторы кипели,
С чертой сближаясь роковой.

От печки жгучей задыхались
В шинели, в куртках, в тесноте.
Угрюмо скалы надвигались,
Тесня к отвесной пустоте.

Призывно клапана стучали
Гремели пальцы у поршней,
Акселератор отпускали,
Чтоб этот шум не стал сильней.

А на последних сотнях метров
Мы шли с камнями у колес,
Чтобы прицеп с холодным ветром
«Урал» не сбросили в откос.

Стрельбы

Боевым расчётам 7 и 10 дивизионов 267 зрбр;

оз. Гунда, полигон «Телемба», 02.04.1981г

Мишень свалилась «на крыло»:
При входе в зону подорвалась.
Экрана чёрное стекло
На точки светлые распалось.

Но привода не повело
(Нас Бог хранит) – АС осталось.
И в перекрестие вошло
Ракеты жёлтое пятно
И по команде разорвалось.

В кабине тёмной тишина
Вдруг непривычная настала,
Хоть напряжения волна
С души у каждого отпала.

От командира до бойца
Мы честно долг свой выполняли
И рвали жилы и сердца
В порыве боя до конца,
Чтоб доказать, что устояли.

Ведь прежде чем попасть сюда
И испытать себя на точность,
Полгода ратного труда
Ковало в нас металл и прочность:

Учёба, марши, караул,
Ночные тренировки-гонки…
Двух дизелей надрывный гул
Винт вентилятора втянул
И раздавил на перепонках.

Кто знал, что так произойдёт:
Мишень взорвут при входе?
Когда ракеты в полный лёт
Уж зверя взяли на охоте.

Чутьём локаторным своим
Они её держали цепко.
Миг торжества неотвратим…
Секунды не хватило им,
Чтоб разметать осколки метко.

Фурора нет. Не повезло.
От счастья в воздух не стреляем.
Хотя уж как удачно шло:
Нашли мишень… Сопровождаем.

«Стартовики» в расчётный срок
С ракетой справились на «пушке».
Команд посыпался поток.
Руководитель стрельб примолк
И к уху приложил наушник.

Все тут же слухом напряглись,
Молясь, чтоб не пришло отмены.
И всех одна сверлила мысль:
Какая дальность до мишени?

Вот долгожданное: Огонь!
Нам разрешили делать пуски,
Команде кнопку жму вдогон.
И слышно, как волнует бруствер.

Учебная стрельба

Боевым расчётам 7 и 10 дивизионов 267 зрбр;

оз. Гунда, полигон «Телемба», 01.04.1981г.

Расчёты чтоб в кабинах не скучали,
И чтобы обстановку до предела накалить.
В комиссии не долго совещались,
Чтоб «постановщика» сквозь зону пропустить.

Тот обстоятельно, сверкая светлыми боками
В лучах рассветных солнечной пурги,
Усыпал небо облаками
Из тонкой металлической фольги.

Приободрённый безнаказанностью этой
Невдалеке он принялся кружить
С задачей сложной радиоразведки,
Чтобы эфир помехами «забить».

Чтобы экраны разом засветились
И начали отчаянно мигать.
А самолёты лихо проносились,
Что мы их не сумели распознать.

Пружиной сжавшись, время побежало
И сохранилось как обрывки сцен,
Где гулко, где дрожало и визжало
На записях магнитофонных лент.

Команды сыпались, им вторили доклады,
Жил по инерции машинный интеллект…
Валили всё, пугала наша жадность,
Так таял на глазах боекомплект.

Строчил, как автомат, в блокнот инструктор.
Динамик надрывался и хрипел.
А мы стреляли грамотно, по пунктам,
Как Боевой Устав предписывал, велел.

Ошибок ни за что бы не простили.
Затвором шумно щёлкал фотоаппарат,
Как на планшете данные чертили
Начальник штаба и солдат.

Чтоб избежать ненужных разговоров,
И исключить уловки и обман,
Сверяли долго показания приборов
С тем, как задумывался план.

Багульник

Ещё бывает холод жуткий,
Мы в кунге мёрзнем по утрам…
Но солнце, раздвигая сутки,
Скользит по лиственным стволам,

Тепло в коре уже теснится
И рвётся к розовым краям,
И, переполнившись, сочится,
Сбегает змейкою к корням.

Невесть какие-то пичужки,
Что начали чуть свет летать,
Вверх-вниз снуют по жёлтым стружкам,
Стараясь, пищу разыскать.

Искрится снег и проседает,
Ему сегодня невдомёк,
Что он не просто отступает,
А порождает ручеёк,

Едва заметный, безголосый,
Напоминающий слезу,
Среди сугробов и торосов,
Зимой наваленных в лесу.

А вот в проплешинах на склонах,
Где ветры сдули верхний слой,
Тараня белые заслоны,
Прорвался тёмно-бурый строй.

Торчит ершистым одеяньем
И ждёт чуть большей теплоты,
Чтобы сиреневым сияньем
Зажечь байкальские цветы.

«Контуров цепь оживает…»