Алексей Доброхотов - Темное Дело

• Название: Темное Дело
• Автор: Алексей Доброхотов
• Жанр: Детектив

Что произойдет, если мелкий уголовник вдруг получит в свои руки способ манипулировать окружающими? Так ли мы самостоятельны в своих поступках? Всегда ли мы способны понять грань между реальностью и нашим представлением о ней? Об этом приключенческий роман Алексея Доброхотова «Темное Дело». Книга будет интересна и ценителям увлекательного, почти детективного сюжета, и тем, кто не прочь задуматься над извечными человеческими ценностями. Не обошлось, конечно, и без любви.

---

Для достижения нужного настроения Иван Моисеич вынуждено выпил три стакана чая с лимоном, мерно расхаживая по кабинету от двери к окну. Однако, должного эффекта это не оказало. Тогда он спустился в буфет, где медленно выкушал две чашки черного кофе. Но и это существенного просветления уму не принесло. Мысли по-прежнему вращались вокруг штампованных фраз и избитых выражений. Наконец, после стакана пива, выпитого на улице с небритым наборщиком из второго цеха, он ясно осознал, что рабочий день сегодня выдался не удачный, можно сказать не творческий, бесполезный. Бумаги вызывали неотвратимое отвращение. Жара, противная липкость под мышками, истерический женский хохот за стенкой, стрекотание машин, жужжание компьютера – ну все, решительно все отвлекало, не давало сосредоточиться, раздражало и нагнетало нестерпимую и вместе с тем высокую тоску по чему-то возвышенному и тонкому, хрустально прозрачному, как прохладное кружево весеннего льда.

Работать явно не хотелось. Промаявшись без дела до конца обеденного перерыва, Иван Моисеич кинул несколько рукописей в портфель, в том числе статью Склярского, желая показать жене, взял местную командировку и отбыл в направлении Петропавловской крепости.

* * *

Он лежал обнаженный на промусоренном песке городского пляжа и теплые лучи солнца мягко проникали в его толстеющее тело. Ласково накатывали волны на берег. Кричали голодные чайки. У самой кромки воды копошились в песке дети. Лаяла собака. Ржал где-то рядом захмелевший мужик.

Труженики великого города предавались культурному отдыху.

Иван Моисеич никогда не выделял себя из толпы. Его не обуревали социально-направленные порывы организационно-распорядительного толка. Он не стремился увековечить свое имя шумными историческими свершениями, был чужд мелкому ханжеству, хотя каждая в отдельности взятая единица человеческого сообщества не вызывала в нем восторгов или чувств даже отдаленно напоминающих симпатию. Он больше благоволил к человечеству в целом. Без разделения его на расы или полы. Любил в тихую минуту порассуждать на темы эволюции, как, впрочем, и всякий имеющий высшее гуманитарное образование. Любил прекрасное, особенно музыку. Был изрядно начитан высокой литературой, и понятие о жизни имел собственное.

Еще он любил простые радости жизни. Холодное пиво в жаркий день, зеленое крепкое яблоко со сладкой кислинкой, бездомную кошку с тоскливыми глазами, дешевый детектив в мягкое обложке. Он мог отхлебнуть прямо из бутылки, окунуться в грязную волну залива, съесть на улице шоколадку в присутствии посторонних.

Он работал и отдыхал среди прочих и неотделимо от толпы. Он жил с народом, как часть целого большого культурного мегаполиса Европы.

Он был скромен и, можно сказать, робок. Он даже не осмеливался возражать начальству, когда оно распекало его за недопустимую медлительность. Хотя, что можно тут возразить? Сказать, что излишне трепетно относиться к каждому материалу, несмотря на всю его глупость? Так для этого он и принят на службу. Или сказать, что не может иногда быстро подобрать нужного слова?.. Как объяснить, что творчество не не поддается регламентации никаким рабочим временем? Нет, им нужен вал, план, итоги, результаты, тираж, деньги.… Как он далек от этого.… И объяснять что-то им бесполезно. Его просто уволят. Не поймут и уволят. Что тогда он принесет домой? На что они будут жить? А ребенок… их будущий ребенок? Ему потребуется много денег. Нет, возражать не стоит. Нужно работать. Как можно больше. Но только не сегодня. Сегодня – выходной. Как давно он не лежал на пляже.… Как хорошо… Главное, чтобы ни кто его здесь не увидел.… Как тогда он это объяснит?.. Журналисты такие проныры.… Но как его могут увидеть здесь, днем, в рабочий день?.. Нет, это маловероятно… Он же не привлекает к себе внимание, лежит тихо, греется…

Он лежал животом на теплом песке, щекой на мягкой футболке среди великого множества мужчин и женщин. Ребристый портфель с нечитанными рукописями надежно, придавленный левой ногой, не беспокоил его умиротворенное сознание. Он витал уже там, далеко, где высокие пальмы толкают хрустальное небо и шелест волн омывает мечту. Мокрые трусы налипли на влажное тело. На плечо села зеленая муха. Иван Моисеич не любил мух и потому согнал ее. Она улетела.

«Противное существо муха, – размеренно размышлял он, – Что собственно она из себя представляет? Насекомое. Примитивная форма жизни. Извечно отягощенная поисками пропитания. Вечная борьба за существование. Движение и воспроизводство. Что ей от меня нужно?»

Иван Моисеич снова согнал муху или, может, уже другую?

«Да, мало ли во Вселенной мух? Великое множество ползает по Земле. Копошится во прахе. Гудит и снует в водовороте жизни. Великая Суета… Все суета… Суета и томление духа».

Последняя мысль особенно ему понравилась. Она как-то легко легла на утомленное солнцем умонастроение. Он сладко потянулся и открыл глаза.

Она сидела почти рядом с ним. Её толстые красивые розовые бедра почти нависли над его головой. Закрыв глаза под черными очками, она грела под солнцем плотную круглую грудь.

Иван Моисеич никогда не считал себя человеком излишне обремененными сексуальными потребностями. Но при виде её он ощутил определенной степени волнение.

«Вот как было бы хорошо с ней познакомиться, – подумал он, – Вот так запросто, как это может Леша Наклейкин. Подойти, заговорить, проводить и все такое прочее… Как это у него легко и просто получается. Талант. А я? У него каждая баба – жена. А у меня одна Соня. Что, в сущности, у меня за жизнь? Утром на работу. Вечером с работы. Душ. Ужин. Телевизор. И спать. С утра все с начало. И так каждый день. Месяц за месяцем. Год за годом. По одному и тому же кругу. По одному и тому же месту. Тысячу раз. Как заведенный. Есть. Спать. Работать. Есть, спать, работать. Есть, спать, работать… Все быстрее, быстрее, быстрее. Пока все не захлопнется крышкой гроба. Кому это все нужно? Почему это все так заведено? Жизнь уходит, а в сущности ничего не происходит. Ничего, что можно было бы вспомнить, посмаковать, многозначительно качнуть головой, поднять палец вверх, мол, помнишь, тогда… да… Старею. Год от года. Чем дальше, тем больше. Ни смысла, ни удовольствия. А как было бы славно, вот с такой милой девушкой пройтись по улице… Приобнять нежно за талию… А может быть потом и… Эх, я уже не молод… но я еще и не стар», – заключил он и решил попробовать.

– Позвольте спросить, – обратился он к даме в черных очках с красивыми розовыми бедрами, – Как вы находите эту жару?

Глупость данного вопроса поразила самого Ивана Моисеича до самой глубины души, но ничего более толкового в этот момент ему не пришло в голову.

К счастью дама не отреагировала.

«Так знакомиться нельзя», – подумал он, и ему стало грустно от собственной стеснительности. Он захотел перевернуться на другой бок и предаться размышлениям на сей скорбный предмет, и уже направил тело по определенной траектории движения, но дама, вдруг, произнесла:

– Толстячок, не посторожишь вещи?

– Простите? – замер он на половине пути.

– Я только окунусь, – она встала с широкого махрового полотенца, отделявшего ее от грязного песка, и, плавно покачивая бедрами, медленно вошла в воду.

У Ивана Моисеича гулко застучало в груди сердце.

* * *

На ней легкий изящный сарафанчик салатного цвета, накинутый прямо на влажный купальник, и легкие белые туфельки. Ни сумочки, ни часов, ни денег. Она словно вышла во двор своего дома, разок окунуться в бассейне. Даже полотенце, наскоро осушив тело, бросила на песок за ненадобностью. На что Иван Моисеич со свойственной ему бережливостью горячо возразил, произнеся нечто вроде «зачем бросать хорошую вещь», извлек из портфеля ярко синий полиэтиленовый пакет и упаковал его, чем весьма ее позабавил.

Разместив пакет с мокрым полотенцем в портфеле, Иван Моисеич тут же выразил готовность проводить даму. «Видимо живет где-то рядом, – подумал он, – Это не может занять много времени». Ему очень захотелось продолжить знакомство, хотя он и не относил себя к числу женских ухажеров.

Она с видимой радостью согласилась. Все складывалось как-то само собой, на удивление легко и непринужденно.

Потом он было мороженое, теплый апельсиновый сок, красный шарик на длинном шнурке и прохладный тихий вечер. Ее звали Анюта. Так она назвалась. Не замужем, детей не имела. С увлечением рассказывала о своем сибирском коте, загородной даче и планах посетить Непал.

– И часто вы сюда приходите? – поинтересовался Иван Моисеич, когда желтая полоса песчаного пляжа Петропавловской крепости осталась далеко позади.

– Нет. Редко. Сегодня просто удачный день. Удалось сбежать…

– И мне… – он зажмурился, словно кот, – Хороший выпал денек. Солнце, песок, плеск волны… Приятно было отдохнуть, правда? Вот так после работы, зайти на пляж, погреться. Не каждый день это удается. А то все кабинет, кабинет.… Если бы не такие вот дни, которые иногда я себе позволяю, то я наверное бы сошел с ума. Столько работы иной раз наваливаться. И все срочно. И все давай, давай. О себе подумать совершенно некогда. Вот и сегодня навалились на меня.… А я взял и сбежал. Ну, их, думаю, так вся жизнь мимо пройдет. Все соки из меня высосете, черти, неблагодарные. Ничего с вами не случиться, если один день без меня обойдетесь. Просто взял и сбежал. Вот… И вас встретил. Прямо подарок судьбы. А вы где работаете?