Анатолий Будниченко - Ветер с моря

• Название: Ветер с моря
• Автор: Анатолий Будниченко
• Жанр: Современные любовные романы

Жадность губит людей, и даже зарабатывая бешеные деньги, они не могут остановиться. Но не в данном случае. История настоящей любви и удивительных поступков. Именно любовь сыграла роковую роль для многих людей в этой истории.

---

Глянув на меня, она устало говорит:

– Вы без путёвок? Полторы гривны с человека.

Я добродушно ворчу:

– Грабёж.

Лезу в карман, а сержант милиции настороженно смотрит, что я оттуда вытаскиваю но, увидев в моей руке деньги, теряет ко мне интерес.

К нам подходит молоденькая девушка-официантка, и мы заказываем по чашке зелёного чая; этот напиток, похоже, начинает мне нравиться, я уже начинаю различать его по вкусу. Даша ненавязчиво терроризирует меня вопросами, я готов вспылить, но держу себя в руках. Сам бы рад услышать ответы на эти «А что?», «А как?» Тем более, что у меня их намного больше.

Сижу лицом к входу и наблюдаю за проезжающими машинами и, наконец, вижу сестру с домочадцами, которая издали говорит мне:

– Вы здесь пока побудьте, а мы пойдем оформлять коттедж.

Прямо возле кафе, в котором мы сидим, находится Т-образный перекрёсток: вдоль него пролегает улочка, а буквально от входа вдаль отходит другая. Мимо нас беспрестанно проходят одетые в купальники отдыхающие. Здесь очень много молодых девушек, они беззастенчиво демонстрируют свои загоревшие фигурки. Я еле успеваю рассматривать их, разговаривать с подругой и размышлять о предстоящем задании.

Даша замечает мои взгляды.

– Что так смотришь? Нравятся?

Интонацию, с которой были сказаны эти слова, легко можно уравнять со страшным приговором всем девушкам, на которых я взглянул. И это были бы цветочки, ягодки предназначались для меня. Надо защищаться.

– Даже священнику в Великий Пост позволено читать меню.

Даша усмехается, и недоверие в её глазах начинает потихоньку таять. Теперь она откатывается назад и говорит:

– Я не ревнивая, смотри, сколько хочешь.

Это я слышу, но и читаю мимику, которая выдаёт её с головой: ревнует. Всё-таки правильным будет понимать её слова так:

– Я т-те посмотрю!

Нет, не буду я дразнить гусей!

Жилая часть базы застроена небольшими домиками, поставленными на природные камни или фундаментные блоки. Так строилось, надо полагать, на случай возможного нашествия волн, которые при такой конструкции беспрепятственно прохлынут под низом в любую сторону, ничего не сломав и тем более не затопив. Домики установлены в четыре ряда, но местами строгость застройки нарушается, и они теснятся в полном беспорядке. Правда, между ними всё равно остаётся достаточно места для проезда автомашин, несмотря на то, что везде растут деревья и у многих домиков у входа стоят вкопанные в землю столы со скамейками, где с навесами над ними, а где и без оных. Домики оказываются непритязательными, сколоченными на скорую руку и какими-то внешними эффектами не отличаются. Единого стандарта у них нет, наблюдается большое разнообразие, а некоторые в своей молодости вообще являлись строительными вагончиками, насильно превращёнными в пляжный жилой фонд.

У нас вторая улочка, метрах в ста шелестят волны Азовского моря. Под навесом по обе стороны от входной лесенки из трёх ступенек имеются два длинных железных стола с железными же скамейками. Рядом растёт тополь. Кто-то ещё до нас пустую пластиковую бутылку перевернул, отрезал донышко и привязал к дереву горлышком вниз. В неё можно налить воду, а когда немного открутить пробку, то будет литься вода. Такой себе самодельный умывальник.

Внутри нашего домика находятся две жилые комнаты, кухня с небольшим престарелым холодильником, такой же газовой плитой и столом, а у самого входа есть ещё одна комната, которую можно считать прихожей, в ней стол и два стула. В кухню и жилые комнаты можно попасть только через неё. Везде висят плотные непрозрачные шторы во всё окно.

Наша комната самая маленькая: кроме панцирных кроватей, здесь помещается только два стула. На один из них я ставлю пакеты, второй выношу в прихожую, подставляю к столу, а на освободившееся место кладу сумку.

– Дорогая, вот здесь мы с тобой проживём лучшую часть жизни.

– Отлично!

Я стою в дверях, а Даша потрошит сумку и пакеты, развешивает привезённую одежду на верёвках, протянутых через всю комнату, и застилает нам обоим постель. Затем усаживается на одну кровать, застолбив её таким образом за собой. Это левый верхний угол, о котором некая наука говорит, что место в нём предназначено для самого уважаемого в комнате человека. Знает ли она об этом? Я не протестую. Зато мне достаётся не односпальная, а полуторная кровать и подушка размером с телёнка.

Люда с домочадцами разместилась в большой комнате. В ней, кроме стола, стульев и трех кроватей, имеется достаточно место для установки четвёртой.

Мне говорили, что это море – огромная лужа. Я не верил, а теперь проверил. Метров через пятьдесят вода доходит мне до колен, через сто едва достаёт до пупка. Вдоль побережья в воде людей великое множество, одни упорно идут на глубину, другие ленятся и, пройдя немного, приседают, окунаясь по шею. Волна небольшая, вода очень тёплая, но мутная. Я не решаюсь нырять, делаю книксен, и, заскучав от такого купания, возвращаюсь к Даше. Она плавать не умеет, поэтому далеко не идёт.

– Я обещал научить тебя плавать.

На её лице отражается вся гамма чувств: и страх перед водой, и восторг перед морем, и протест на мои слова.

– А-а-а!.. Не приближайся ко мне!

Я подхожу к ней, обнимаю, целую мочку уха.

– Трусишка. Ты же сама этого хотела.

– Нет! Это была не я!

Она отталкивает меня и отходит в сторону на два шага. Я добродушно соглашаюсь:

– Хорошо, не буду учить.

И с таким же добрым выражением лица добавляю:

– Пойдём, я тебя просто утоплю.

Она с визгом бежит к берегу, я устремляюсь за ней.

Семья сестры тоже купается. Валера – худощавый среднего роста брюнет с тонкими чертами лица. Люда стройная, немного ниже его, у неё волосы до плеч, они светлые и кудрявятся без помощи бигуди; перед тем как идти в воду она собирает их на затылке в пучок и пришпиливает. Вадик выше их почти на голову, у него волосы папины, губы мамины, румянец бабушкин, а осанка как у деда: словно лом проглотил. Они в воде тоже не задерживаются и выходят на берег следом за нами. Покрывала наши лежат рядом, мы укладываемся на них и загораем.

Я безадресно спрашиваю:

– Интересно, крокодила-иностранца поймали или он всё ещё развлекается с нашими отечественными рыбками?

Валера смеётся. Люда садится и толкает его в бок.

– Что там говорят?

Похоже, она только сейчас вспомнила, что на прошлой неделе в Мариуполе из гастролирующего там зарубежного цирка сбежал небольшой крокодильчик и уплыл в море, и стала тревожиться.

Валера переспрашивает:

– Где?

– Ну, в отделении милиции.

– Говорят?

– Поймали крокодила или нет?

– Кто?

– Понятно.

Я не знаю, что означают слова Валеры, и вопросительно смотрю на сестру. Она переводит разговор на нормальный язык:

– Никто ничего не знает.

Я поворачиваюсь к Даше.

– Пошли ловить крокодила? За него хорошую премию обещали.

Подруга испуганно округляет глаза.

– Ты что?

Совместно решаем, что сейчас, в самый зной, загорать нам пока не стоит, иначе можем получить сильные ожоги. Не всё сразу, к солнцу будем привыкать постепенно.

Песок на пляже мелкий, босиком ходить по нему одно удовольствие, но обутым идти тяжело. При каждом шаге я загребаю его шлепанцами как совками, он сразу не высыпается, остаётся внутри в каких-то складках и закоулках, впиваясь мне в подошву и попадая между пальцев. Неприятная процедура. Надо учиться ходить как цапля.

Нежилая часть базы состоит из двух десятков магазинов, ларьков и просто лотков. Через каждые двадцать-тридцать метров располагаются кафе, перемежаясь с парочкой столовых, общим числом не менее дюжины. Имеется небольшой рынок, неровно разделенный на промтоварную и продуктовую половины. Есть здесь и культурно-развлекательные заведения, такие как два кинотеатра, фотоателье с различными бутафорскими костюмами, бильярдная с установленным возле неё автоматом «боксёр»; на котором можно измерить силу своего удара. Для отдыхающих беззаботного возраста функционируют салон игровых автоматов и аттракцион езды на машинках. Чуть в стороне стоит здание местной милиции и еще несколько других строений, о назначении которых с первого взгляда догадаться трудно.

Обедаем мы в том же кафе, где пили чай, ожидая приезда сестры с семьёй. Оно называется «Бриз». Оказывается, этот Т-образный перекрёсток перед ним и есть центральное место базы отдыха. Так сказать, собственный Бродвей.

Делаем заказ, и сверх того Даша соблазняет меня на чебуреки с сыром, которые продаются в соседнем здании рядом с кафе. До сих пор я добросовестно заблуждался, твёрдо зная, что это блюдо бывает только с мясом. По крайней мере, других не встречал. А здесь их в ассортименте семь разновидностей! И, похоже, это не предел.

Даша переодевается, а я наблюдаю за этим увлекательным занятием и пускаю пузыри. Как она всё-таки хороша! Стройная как берёзка, мой любимый размер груди, аппетитная попочка и вся такая изящная, что руки меня не слушаются, начинают хулиганить и зарабатывают подзатыльник, который получаю я.