Михаил Бредис - Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток

• Название: Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток
• Автор: Михаил Бредис
• Жанр: История
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-4438-0523-8

В самом начале XIII века германские рыцари высадились в Прибалтике, готовые к грабежу и захвату новых земель. Это был Орден меченосцев, ставший первой волной военного «натиска на Восток» немецких захватчиков. Название Ордена произошло от изображения на их плащах красного меча с мальтийским крестом.

Книга современных российских историков Михаила Бредиса и Елены Тяниной посвящена героическому сопротивлению Руси и прибалтийских народов военной и религиозной экспансии этих «псов-рыцарей». В ней авторы увлекательно рассказывают читателю о неизвестных героических страницах отечественной истории, когда на Балтийском побережье столкнулись интересы католического Рима и Русского государства.

Увлекательные подробности самой неизвестной русско-германской войны Средневековья!

Кровопролитные сражения, политические интриги.

Господин Великий Новгород и Полоцкое княжество против папы Римского и братьев меча!

Книга также вышла под другим названием: «Крестовый поход на Русь».

---

Михаил Бредис, Елена Тянина Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток

© Бредис М. А, 2013

© Тянина Е. А., 2013

© ООО «Издательство Алгоритм», 2013

* * *

Uns ist in alten maeren
Wunders vil geseit:
Von helden lobebaeren,
von grôzer arebeit,
Von vröuden hôchgezīten
Von weinen und von klagen,
Von küener recken strīten
Muget ir nû wunder hoeren sagen.

Полны чудес сказанья давно минувших дней
Про громкие деянья былых богатырей.
Про их пиры, забавы, несчастия и горе
И распри их кровавые услышите вы вскоре.

Песнь о Нибелунгах

Предисловие

В предлагаемой вашему вниманию книге рассказано о том, как немецкие крестоносцы оказались на окраинах русских владений, и о том, как предки латышей, литовцев, эстонцев и русских боролись против их вторжения, заключали с рыцарями союзы, и снова воевали. В книге дан ряд портретов исторических лиц, участвовавших в балтийской драме той эпохи. Речь пойдет о магистрах ордена меченосцев Венно и Фольквине, епископе Альберте, земгальском князе Виестурсе, ливском князе Каупо и других. Авторы попытались восстановить картину крестоносной экспансии в Ливонии, в авангарде которой находился орден меченосцев, понять, что двигало немецкими рыцарями и епископами, русскими и балтийскими князьями и воеводами в бурных событиях того времени. Орден меченосцев просуществовал немногим более тридцати лет, но какое влияние оказал он на последующие события!

С этой точки зрения интересны источники, которыми пользовались авторы. Наряду с псковскими и новгородскими летописями, грамотами, документами ордена меченосцев и тевтонского ордена, папской курии, это – «Ливонская хроника» Генриха Латвийского и орденская «Ливонская рифмованная хроника», которая еще не переводилась, за исключением отдельных фрагментов, на русский язык. Эти хроники полны увлекательных, можно сказать приключенческих, сюжетов, показывающих нам происходящее глазами немецких рыцарей и священников. За глухими забралами рыцарских шлемов мы видим лица обычных людей, обуреваемых своими эмоциями, идеями и страстями. Хронисты скрупулезно повествуют о сражениях, о завоевании балтийских земель.

Несмотря на легкость изложения и некоторую степень художественности очерков, в книге присутствует определенная научная новизна. В частности, авторы ссылаются не только на работы российских или немецких историков, но также литовских и латвийских ученых. Кроме того, авторами высказывается ряд интересных гипотез, по-новому освещающих события первой половины XIII века. В приложениях к очеркам вниманию читателя предлагаются также не публиковавшиеся ранее фрагменты «Ливонской рифмованной хроники», в авторском переводе. Очерки предназначены всем, кто интересуется историей.

Глава I. Прибалтика до прихода немцев

Sie haben abgotte vil
Und trîben bôsheit âne zil.

Там идолы у них во множестве стоят,
И без конца они там зло творят.

Ливонская рифмованная хроника.

Стихи 0339–0340

Археологи не без основания считают, что и финно-угорские, и балтские народы издревле населяли берега Балтики. Ученые спорят о том, были ли племена, оставившие памятники каменного и бронзового веков, прямыми потомками сегодняшних народов Прибалтики. Но не вызывает сомнений, что Прибалтика в меньшей мере, чем другие районы Евразии была затронута бурными процессами этнических миграций, смешений народов и языков. Не зря балтские языки считаются самыми архаичными из всех собратьев по индоевропейской языковой семье, а преемственность археологических культур в землях прибалтийских финнов прослеживается едва ли не с начала неолита. Так или иначе, но уже в начале нашей эры у берегов балтийского моря проживали предки нынешних эстонцев, латышей и литовцев. Прибалтийские финны занимали северные области восточной Прибалтики, балты обосновались южнее. Народы очень тесно взаимодействовали между собой, особенно в приграничных землях, смешивались, воспринимали формы хозяйства, культуру и даже религиозные представления друг друга.

Получить знания о древнейшей истории финно-угров и балтов до развития таких наук как археология и лингвистика было невозможно. Письменности эти народы не имели, а представления восточных и античных цивилизаций об этом регионе не выходило за рамки фантастических описаний народов-монстров, вроде амазонок и псоглавцев, проживавших на краю Ойкумены. Но древнейшую историю Прибалтики все же удалось хотя бы частично оживить благодаря многолетним и обширным археологическим и лингвистическим исследованиям.

* * *

Прибалтийские финны, предки исторических ливов и эстов, «в древности и средневековье заселяли западную часть огромного финно-угорского ареала – территорию, примыкавшую к Балтийскому морю». Их языки представляют собой отдельную группу в большой семье финно-угорских языков, уже в древности выделившуюся из нее. Кроме эстов и ливов к ней принадлежат финны, карелы, а также известные по средневековым источникам народы весь, водь и ижора, ныне ассимилированные русскими и утратившие свой язык.

Первые финно-угры появились в Прибалтике еще в начале неолита, принеся сюда типичную для всего финно-угорского мира керамику, благодаря орнаменту, получившую название ямочно-гребенчатой. В местных языках остались и следы древнего языка мезолитического населения, заселявшего эту территорию прежде. Настоящую и прямую связь со средневековыми прибалтийско-финскими народами исследователи проводят от культуры текстильной керамики (2 тыс. до н. э.), получившей свое название по характерным тканевым отпечаткам на поверхности сосудов. Носители этой культуры пришли на запад в результате второй волны финно-угорской миграции с востока, именно поэтому языки прибалтийских финнов до сих пор близки с угро-финскими языками Поволжья, хотя эти родственные народы отделяют значительные расстояния[1]. И археологи, и лингвисты сходятся во мнении, что своеобразие языка и культуры прибалтийских финнов сложилось благодаря проникновению на часть огромного ареала культур текстильной керамики восточных балтов[2]. Они оставили на значительной части поселений Эстонии, Финляндии, Сев. Латвии и Новгородской земли 1 тыс. до н. э. – 1 тыс. н. э. уже свою керамику, со штрихованной поверхностью, а в языке – значительные заимствования, как отдельных слов и понятий, так и грамматических форм. Причем среди языковых заимствований имеются понятия об общественных и родовых связях, что свидетельствует о смешанных браках, и слова, связанные с земледелием и скотоводством – формами хозяйства, принесенными с балтского юга в финно-угорскую среду охотников и рыболовов.

Лингвисты относят языки ливов и эстов к западной ветви прибалтийско-финских языков. Точно так же четко выделяется западный ареал прибалтийских финнов и археологами. В западной части (южное и западное побережье Финляндии, Эстония, Сев. Латвия) с VIII–VII веков до н. э. население начинает хоронить умерших в каменных курганах, что было несвойственно остальному финно-угорскому миру. В основании этих курганов устраивалось один или несколько концентрических кругов из валунов. Внутри для захоронения строился каменный ящик, сверху засыпался камнями и землей. Традиция сооружать каменные курганы пришла из Скандинавии. Вместе с новым типом могил в языки этого населения проникает целый ряд северогерманских слов, в том числе и религиозных понятий, связанных с культом предков и представлениями о загробном мире[3]. В начале нашей эры из каменных курганов развиваются каменные могильники с оградками, известные повсеместно в Эстонии, Сев. Латвии и части Финляндии. Выложенное крупными валунами и плитами пространство заполнялось мелкими камнями, и в эту своеобразную гробницу ссыпались остатки сожженных тел умерших. Каждая оградка была родовой усыпальницей общины на протяжении нескольких столетий, а сами могильники использовались еще более длительное время – к оградке пристраивалась другая[4].

Эсты в середине 1 тыс. н. э. жили практически на тех же землях, где в нынешнее время существует Эстонская республика. И как единый народ они сформировались намного раньше латышей и литовцев. Археологические находки свидетельствуют, что культура эстов уже с V века отличалась единством. Хотя и русские летописи, и Генрих Латвийский выделяют в Эстонии несколько исторических областей, это деление было скорее административным, чем племенным. Даже эсты о. Сааремаа, именовавшие себя саамами, в материальной культуре мало чем отличались от континентальных соплеменников. А вот своим именем эсты обязаны соседям – балтам. Происходит оно от эпонима «айсты», «эстии». Так, начиная с римского историка Тацита (I в.) и кончая англосаксонским путешественником Вульфстаном (IX в.), называли балтские народы, жившие на побережье Балтийского моря и занимавшийся добычей янтаря, который в указанное время был одним из важнейших предметов прибалтийской торговли с южными странами. Описание области расселения и быта эстиев прямо указывает на то, что авторы имели в виду западных балтов, а не финно-угров. Но закрепилось это имя впоследствии именно за прибалтийско-финским народом, проживавшим к северу от эстиев Тацита и Вульфстана. Такое заимствование в ранней истории не редкость, если народы живут по соседству и тесно взаимодействуют. Возьмем хотя бы этноним «русь», восходящий к финно-угорскому названию шведов «ruotsi» (эстонцы и финны так называют шведов и по сей день) и первоначально не имевший ничего общего с восточными славянами.