Андрей Дмитрук - Золотой маятник

• Название: Золотой маятник
• Автор: Андрей Дмитрук
• Жанр: Социально-психологическая фантастика

Необычная повесть, соединяющая напряжённый фантастический сюжет с большими документальными фрагментами. Человечество открывает дорогу в параллельный мир, представляющий собой гигантский заповедник для всех видов земных животных. Загадочная могущественная раса сохраняет тех, кого на Земле много веков подряд безжалостно уничтожают – на охоте, на фермах, для еды и для развлечения… Документальные главы рассказывают о чудовищных фактах истребления человеком всех прочих живых существ.

---

…приземлившись на все четыре точки посреди торгового порта.

Распахнувшееся пространство, ход огромных механизмов и могучий шум заставили прижаться к бетону… Шимпанзе, конечно же, понятия не имел, что такое корабли, тесно стоящие у стенки; почему вертятся клювы подъёмных кранов, зачем бегают автокары и какие грузы лежат в тюках, контейнерах или просто грудами навалены на площадках. Всё это была непостижимая путаница, подвижный и громозвучный шифр, в котором знаками препинания служили великанские гудки… Но то самое глубинное чутьё, которое помогало нашему герою отличать добрых людей от злых и предвидеть будущее, – чутьё подсказывало теперь: здесь – ворота в родной, давно потерянный мир!

Там, за толчеёй порта, за корпусами судов, блестит пологая серо-синяя гора. Если одолеть её подвижный, волнующийся склон, – можно достигнуть зелёного жаркого леса. Там малыш Бонго бывал беспечен, укрываясь от непогоды или чужой ярости на косматой груди самого близкого, ласкового существа… Его пальцы дивно утешали, улыбка несла покой. Что же это был за чудесный друг? Бонго не помнит. Но – был… Потом его заменила Эльвира. Вот бы и её туда же, в уютный лес детства. И жить всем вместе…

Басистый машинный рык! Мечтать здесь не приходилось. Рубчатая шина самосвала едва не наехала на сжавшегося шимпанзе; увернувшись и отпрыгнув, он попал в ароматную кучу какао-бобов. Подобно альпинисту, Бонго взобрался по ней, скатился по другую сторону. Гремя и звеня, двигался на него по рельсам кран; он снова уклонился от страшной встречи – и вдруг услышал свист, крики… Сбегались рабочие, в обезьяну запустили пивной бутылкой. Бонго упрямо скакал к морю.

Вот и оно, стиснутое стальными бортами, бьющееся в ущельях между ними!.. По швартовочному тросу Бонго вспорхнул на первую попавшуюся палубу – она была пустынна – и спрятался в ближайшей надстройке.

То была случайно не запертая подсобка камбуза; из ящиков, загромождавших её, сочились запахи пищи… но совсем не такой, какую любил Бонго! Не было здесь ни свежих фруктов, ни дынь, ни мясных деликатесов.

И вот, сжавшись между пахнувшими гнилой рыбой ящиками, наш герой впал в совершенное отчаяние. Он понял главное: в мире людей одинокой обезьяне – не жить! Добраться до лесов детства, конечно же, не удастся. Если его не изловят те, с их ледяной комнатой пыток, – всё равно: без подходящей еды, без надёжной крыши над головой, без ухода и защиты (Эльвира, Эльвира!..) Бонго погибнет очень быстро. А за еду и защиту, даже если их и предложат, придётся заплатить дорого…

Он знал, что люди умеют общаться на любом расстоянии, находить друг друга, не видя. Для этого они применяют плоские коробочки, мигающие красивыми огоньками. Больше всего на свете желал бы он связаться с Эльвирой, – но не было рядом такой коробочки, да и не представлял шимпанзе, как ею пользоваться… Сделай Бонго хоть шаг из своего нынешнего укрытия, что там, – просто засидись в вонючей каморке, пока не придёт кто-нибудь, и судьба его решена. Он не ведал, что значит стать живой игрушкой корабельной команды, не представлял себе клетку в зоопарке, – но твёрдо знал, что в любом случае не вкушать ему прежней свободы, не быть подле любимой наставницы. И вообще не жить ему отныне, а маяться!..

Pan troglodytes решения принимают быстро. Чёрный лохматый ком прокатился палубой, заставив перекреститься вахтенного матроса; задержался чуть у ограждения борта – и прыгнул в море.

IV

– Заходи, заходи, – сказал Гаецкий в ответ на стук Эльвиры.

Она вошла в кабинет, по обыкновению, одетая удобно и скромно: клетчатая ковбойка под серой курточкой, джинсы, белые туфельки на невысоком каблуке. Платиновые волосы Эльвиры были перехвачены голубой лентой. Директор родного цирка «Уникум», мужчина пожилой, рыхлый и донельзя затравленный ревнивой женой, ездившей с ним на все гастроли, – директор давно уже не замечал (или не смел замечать) женской красоты. Зато его гость, незнакомый Эльвире, – росту малого, подвижный, итальянского типа брюнет с желтоватым цветом кожи, – так и вскочил со стула перед директорским столом, и разулыбался, показывая восхищение… Любитель сладко пожить и бабник, – решила она, увидев, сколь щеголевато, даже с платочком в кармане синего клубного пиджака, одет гость. Но тут же усомнилась в своём выводе. Восторг читался в позе и в лице незнакомца, но не в его глазах, пристальных и сверлящих. Можно было подумать, что он уже просветил дрессировщицу рентгеном, насквозь, и узнал все её нехитрые мысли.

– Тут вот к нам… – сказал Гаецкий, почему-то не глядя на Эльвиру и катая по столу чёрно-белый маркер. – Это частный детектив, девочка, и мы его приглашаем найти твоего Бонго. Он хочет с тобой поговорить.

Гость поклонился.

– Кромарти, Георг Кромарти, – сказал он убеждающе. – Частное агентство «Ленг и Кромарти».

Эльвира, которую редко приветствовали столь церемонно, пару секунд колебалась, – как ответить? Уж не присесть ли в книксене, подобно всем этим леди из исторических сериалов?.. Потом решила – обойдётся, и просто кивнула.

– Эльвира Скан.

– О, я вас знаю, зна-аю, я ваш давний поклонник!..

Она села напротив сыщика и попыталась ответить ему столь же упорным, пронзительным взглядом. Но не выдержала соревнования.

– Вот, – сказал директор, снимая напряжённое молчание, – господин Кромарти хочет предложить тебе поехать с ним. Вместе поискать обезьяну.

– Да, – кивнул детектив. – Видите ли, у нас… у меня есть все основания считать, что вашего шимпанзе похитили.

– Ага, – подтвердил Гаецкий. – В ветеринарной клинике его видом не видели, и никакой похожей докторши у них нет. Мало того: в клинике не принимали твоего вызова! Похоже, у кого-то хорошая техника, и он перевёл твой звонок на свой телефон…

– Очень может быть, – снова закивал Кромарти, – сейчас возможно и не такое!

– Ну, так вот, девочка…

– Позвольте лучше мне, – вежливо перебил сыщик. – Мадемуазель Скан… Дело в том, что о пропаже вашей… вашего друга нам стало известно не от господина Гаецкого. Я сам сюда пришёл, по своей инициативе. Мы уже довольно давно отслеживаем исчезновения животных – и диких, и домашних. Похоже, что в стране работает организация, снабжающая живностью… ну… скажем, некие лаборатории, где делают опыты. Нехорошие опыты, запрещённые законом, как мучительство. У нас с коллегой Ленгом много… считайте, внештатных информаторов. – Он перевёл дыхание, и зрачки его сузились до размеров острия иглы, уколов объятую страхом Эльвиру. – Есть основания считать, что вашего Бинго…

– Бонго, – машинально поправила она.

– Ух ты! – вдруг широко раскрыл глаза Гаецкий. – Вы, ребята, не помните, но был когда-то очень смешной фильм – «Бинго-Бонго»! Про обезьяночеловека из Африки. Там ещё играл Челентано, вы его точно не знаете…

– Знаю, – отмахнулась Эльвира. – Папа как раз и назвал Бонго в честь того… ну, которого играл Челентано. – Рывком обернулась к детективу: – Ну, ну, так что – «есть основания считать»?..

– Что вашего Бонго могут увезти за границу. Но мы постараемся этому помешать…

– Как?!

– Это вопрос техники. Но если вы хотите снова его увидеть, – надо ехать со мной.

Эльвира умолкла. Сыщик говорил убедительно, ему трудно было не поверить. И всё же… ей определённо не нравился этот человек. Более того, при всём горе, которое испытывала она в разлуке с Бонго, при всех опасениях за его судьбу, – дрессировщица не хотела, чтобы Кромарти нашёл шимпанзе! Она не знала, совершенно не понимала, откуда в ней взялось это жгучее, недоброе чувство, – но оно росло и крепло… Кромарти не должен заполучить её «сыночка»! Сейчас она скажет ему, что должна подумать; детектив уйдёт, а Эльвира уговорит Гаецкого, чтобы тот нашёл другое агентство. Если понадобится, она будет действовать через Жюли Гаецкую. Если…

– В общем, девочка, с сегодняшнего дня ты поступаешь в распоряжение господина Кромарти, – сказал вдруг директор, поймав катавшийся маркер и концом его стукнув об стол. – Деньги уже уплачены, так что… Представлений у тебя сейчас, понятное дело, быть не может, – но средний заработок мы тебя сохраним, да. На время поиска. Бонго все любят… публика любит, девочка. Мы намного, очень намного больше потеряем, если не пойдём на эти расходы. Так что давай, я тебя отпускаю. Иди с господином детективом, договаривайся, что и как. – И, сделав отпускающий жест, добавил: – Не обижайте нашу девочку, уважаемый. Она у нас лучшая из лучших!..

– О-о! – Вставая, сыщик изобразил удивление и обиду. – Вы это говорите вернейшему почитателю мадемуазель Скан!..

У неё упало сердце. Всё было решено за Эльвиру, решено и подписано. Кромарти пропустил её вперёд; она буквально чувствовала, как его взгляд сверлит выше лопаток, но старалась выглядеть спокойной.

V

Поздним вечером того же дня они сели в скорый поезд и отбыли на юг. Купе было отличное, на двоих, – сыщик не стеснялся в расходах. Кромарти оказался великолепным рассказчиком; когда он говорил, Эльвира напрочь забывала о своей подсознательной неприязни. От истории про мужа, который нанял детектива для слежки за своей легкомысленной женой, нашёл любовника, явился к тому домой с пистолетом в кармане – и, обнаружив в квартире не коварного соперника, а его смазливую супругу, с порога в неё влюбился, – от этой истории, кончившейся тем, что стороны поменялись местами, и жена ревнивца наняла Кромарти следить за своим благоверным, Эльвира хохотала на весь вагон. Тем более, что Георг (они уже звали друг друга по имени) всё подливал красного вина… Впрочем, сыщик вёл себя безупречно. Явно восхищаясь красотой Эльвиры, он, тем не менее, оставался в рамках самой строгой почтительности.