Михаил Каменсков - Мир сексологии

• Название: Мир сексологии
• Автор: Михаил Каменсков
• Жанр: Русское современное

Здесь собраны лучшие публикации журнала «Мир сексологии» за последние 5 лет. В сборник вошли статьи и комментарии к ним, которые писали и пишут не только члены РНСО, но и все заинтересованные ученые. Журнал предназначен в первую очередь для сексологов, но его содержание может быть интересно специалистам разных профессий.

---

Литература:

1. См.: Сексопатология. Справочник / Васильченко Г.С, Агаркова Т. Е., Агарков С. Т. и др. / под ред. Г. С. Васильченко. – М.: Медицина, 1990.

2. См.: Крукс Р., Баур К. Сексуальность. – СПб.: Прайм-ЕВРОЗНАК, 2005.

Зеркало эроса

ЩЕГЛОВ Лев Моисеевич —

доктор медицинских наук, профессор, член-корреспондент Международной академии информатизации (ЮНЕСКО), академик Национальной академии ювенологии

[битая ссылка] http://1sexology.ru/1-shheglov-zerkalo-erosa/

Традиционно сексологию определяют как «область знаний, комплексно изучающую социальные и психологические аспекты взаимоотношений полов, а также физиологию и патологию половой жизни1. К сожалению, чаще обыденное сознание сводит суть сексологии к заключительной фразе этого определения («… физиология и патология половой жизни»), в то время как именно социально-психологические и культурологические аспекты дают возможность вывести сексологические исследования и рассуждения из медицинских кабинетов в окружающую нас «нормальную» жизнь.

Понятно, что сексуальность соединяет в себе нечто общее, т.е. присущее человеку как биологическому виду и нечто специфическое, частное, определяемое конкретным обществом, эпохой, особенностями культуры.

Культуру чаще определяют как «систему норм и ценностей», «совокупность знаковых систем», «систему продуктов духовного опыта».

Именно культура осуществляет нормативную функцию, наиболее ярко представленную в общественном сознании, идеологии, представлениях о должном поведении в данном конкретном обществе. Эта функция определяет и наличие расхожих мифов и стереотипов, составляющих существенный блок так называемого менталитета.

Во всем многообразии проявления «сексуального» в том или ином обществе можно проследить одну из трех основных тенденций:

Государство вводит четкие нормы индивидуального поведения, обеспечивая их соблюдение репрессивными административно-правовыми мерами.

Общество само контролирует и сдерживает социально нежелательные аспекты сексуального поведения с помощью профессионального опыта и знаний.

Индивид сам может и должен контролировать свое поведение. Главное здесь – личный выбор2.

Особенность сегодняшнего дня в России состоит, в частности, и в постепенном переходе от первого из описанных вариантов ко второму. Третий путь представляется гипотетически возможным в «светлом» будущем.

А что же было в прошлом? Каковы же общеисторические закономерности формирования взаимодействия секса и культуры?

Одним из самых ранних свидетельств на заданную тему являются остатки наскальных изображений, относящихся ко времени задолго до принятого сегодня летоисчисления. Отмечена любопытная деталь наскальных сюжетов: чем знатнее изображаемая фигура охотника (вождь, приближенный), тем более внушительных размеров в изображении представлен фаллос. Символическое значение фаллоса и эрекции (как знака доминирования, господства, иерархии, власти) было раскрыто на новом витке истории в XIX и XX вв. Литературные памятники Древней Индии – Веды и Упанишады – это гимны эротической жизни, сексуальной активности. С языческой откровенностью поэтизируется магия совокупления. Позже, в эпоху буддизма, страсть становится сдержаннее, обогащается внутренний мир влюбленного, углубляются его переживания. Иудаизм впервые проявляет некоторую неоднозначность отношения к сексу. В «Песни песней» Ветхого завета любовь предстает как завораживающая, могучая, стихийная сила. Параллельно с этим в первых пяти книгах Ветхого Завета появляются регламентирующие правила сексуального поведения (запрещается адюльтер, строго осуждается гомосексуальность).

Тема любви в Древней Греции пронизывает бесконечные похождения и интриги богов, где буйная страсть зачастую полностью затмевает осознанное любовное влечение. На заре христианства формируется особое отношение к сексуальности, представлявшее собой смешение взглядов и представлений древних евреев и греков: разграничение между «эросом», или плотской любовью, и «агапе» – любовью духовной, возвышенной. Средневековье ознаменовало коренной перелом в мировосприятии человека. Девственности придается особая мистическая ценность. Единственным оправданием половой жизни человека является прокреативная функция.

В период европейского Средневековья среди высших слоев общества стали возникать новые обычаи, появляется стиль «куртуазной любви». Высокая любовь являет собой как бы средство для очищения от собственной греховности. В это время не случайно появляются и становятся весьма популярными пояса целомудрия, с помощью которых мужья лишали жен физической возможности изменять.

Пришедшее позже Возрождение и не думало подавлять телесность, чувственность, жизнелюбие. Догмы куртуазной любви теряют свою привлекательность. Вершиной Зрелого Возрождения является творчество Шекспира, показавшего неисчерпаемое многообразие любовных переживаний.

Но далее в XVII – XVIII и XIX столетиях нагота и сексуальность вновь становятся неприличными, знаменуя начало Викторианской эпохи.

А был ли секс на Руси? Современные идеологи национал-патриотизма уверяют нас в том, что Древняя Русь отличалась каким-то особым целомудрием, которое разрушали (и продолжают разрушать) циничные инородцы.

Сложность изучения русской сексуально-эротической культуры определяется прежде всего эффективно работающей цензурой, сначала царской, а вслед за ней – советской. В постсоветские времена первые публикации о русской эротической традиции культуре появились в 1991 г. Понятно, что сегодня знания и представления о российской эротической специфике остаются крайне противоречивыми, фрагментарными и спорными. Именно противоречивость является одной из основных характеристик русской сексуальной культуры как на бытовом, так и на глубинно-символическом уровне. Разобщенность, а зачастую – противопоставление телесного и духовного отражаются и в общественном сознании, и в индивидуальном поведении, и в обыденной лексике.

Наше новейшее, советское прошлое пыталось сформулировать определенные «сексуальные» заповеди:

1.Не должно быть слишком раннего развития половой жизни в среде пролетариата.

2.Необходимо половое воздержание до брака, а брак должен заключаться лишь в состоянии полной социальной и биологической зрелости (т.е. в возрасте 20 – 25 лет).

3.Половая связь – лишь как конечное завершение глубокой всесторонней симпатии и привязанности к объекту половой жизни.

4.Половой акт должен быть лишь конечным звеном в цепи глубоких и сложных переживаний, связывающих в данный момент любящих.

5.Половой акт не должен часто повторяться.

6.Не надо часто менять половой объект. Поменьше полового разнообразия.

7.Любовь должна быть моногамной, моноандрической.

8.При всяком половом акте всегда надо помнить о возможности зарождения ребенка – и вообще помнить о потомстве.

9.Половой акт должен строиться по линии классовой, революционно-пролетарской целесообразности. В любовные отношения не должны вноситься элементы флирта, ухаживания, кокетства и прочие методы специального полового завоевания.

Не должно быть ревности.

Не должно быть половых извращений.

Класс в интересах революционной целесообразности имеет право вмешаться в половую жизнь своих сочленов. Половое должно во всем подчиняться классовому, ничем последнему не мешая, во всем его обслуживая3.

Комментарии, как говорится, излишни…

В целом отношение власти к сексу в нашей стране можно условно представить себе в виде пяти этапов.

Первый этап (1917 – 1924) характеризуется резким снижением государственной цензуры, надзора за сексуальным поведением человека, ослаблением института брака, некоторой эмансипацией женщин. Как следствие, этот период сопровождается мощным всплеском числа абортов, ростом проституции и венерических заболеваний.

Второй этап (1924 – 1930) характеризуется началом деэротизации советского общества, поставленной на сугубо классовую, идеологическую основу (см. упомянутую книгу А. Б. Залкинда).

Третий этап (1930 – 1956) связан с укреплением жесткого тоталитаризма, повсеместным контролем государства над частной жизнью человека, отрицанием сексуальных потребностей советского члена общества.

Четвертый этап (1956 – 1986) определяется процессом «оттепели», одряхлением тоталитарной государственной машины и некоторым расширением сферы индивидуальной свободы. Общественное сознание постепенно начинает допускать многовариантность сексуальных переживаний и право личности на индивидуальный выбор.